Поколение под санкциями

Три года санкциям. Важная новая тенденция — точнее, риторика, на пропагандистских станциях: на все лады повторяют фразу «санкции — это надолго, это может быть на поколение».

Совсем еще недавно была эйфория и надежда на скорую отмену хотя бы чего-то. После неудачи с Трампом — или в отсутствие видимых изменений, Кремль в лице пресс-секретаря в каждом втором комментарии (они почти каждый день теперь) вынужден вдобавок еще и опровергать связь с Кремлем очередного американского или европейского политика (и это можно считать неконтролируемой инерцией, поскольку то, что недавно помогало, теперь же вредит). Обычно — как мы привыкли — разочарование в ком-нибудь очередном приводило к массированному залпу пропаганды по тому, кто не оправдал доверия. Но тут случилось иное: пушки как-то стыдливо замолчали — видимо, еще есть надежда на «договориться», но пока будет режим молчания; в качестве промежуточной объединяющей, консолидирующей смысловой фигуры решено обратить эту тактическую пока неудачу себе на пользу — и в этой формуле «настройтесь на длительные санкции» есть, конечно, некая универсальность.

Это «настройтесь» означает внедрение концепта «осажденной крепости», при которой любые неудачи и временные трудности будут списываться на внешние трудности; это служит оправданием любых ужесточений, превращение «жизни» в такой вот «вечный бой»; возможно, это приведет к смене наступательной риторики на оборонительную — это как СССР в 1970-е с обязательными «мирными инициативами» в ответ на агрессивные выпады Запада.

Но самое главное — что это предлагается именно в качестве программы для будущих поколений: вот этот тортик — «жить под санкциями нужно долго», разделяя эту святую ношу с государством, и, как бы — как это уже стало привычно — еще и находить в этом повод для гордости.

Пока «гордости» еще нет (видимо, понимают, что этот номер сейчас не пройдет) — но вот это «поколение под санкциями» само по себе звучит прелестно. Это как бы такая наша «у меня есть мечта» — только тут это звучит наоборот; в переводе с обамовского — «у нас нет мечты», «и не мечтайте».

Интересно, как это воспринимается в 18, в 20 нынешних лет.

Андрей Архангельский, журналист