Матильда, или трусы на глобусе

Лев Пирогов, литературный критик, публицист

13 февраля 2017, 18:15 Фото: из личного архива

21

В десятые годы изменилось лишь одно: если раньше эти люди действовали в свое удовольствие, то теперь они еще и ведут борьбу – с «негативными тенденциями»: с теми самыми державностью, гордостью за страну и прочими «проявлениями тоталитаризма», которые вновь поднимают голову.

«Наследнику престола бьют морду? Хорошо! Ах, он еще и эрпэцэшный святой у них… Пусть тогда у нас на забор помочится – вот правда искусства будет».

Людей, которым претит практика запрета тех или иных культурных явлений по мотивам «оскорбленных чувств», я хорошо понимаю. Они боятся, что в первых рядах «оскорбленных» окажутся люди низменные и корыстные. Совестливый человек промолчит, а подлец или агрессивный дурак – выступит.

Дойдет до того, что закон «об оскорблении чувств» станет инструментом конкурентной борьбы. Ну, как в известные времена: понравилась соседская комната в коммуналке – напиши доносец.

Этого, конечно, совсем не хочется. Но нельзя же для того, чтобы предотвратить грядущую подлость, пестовать и холить подлость нынешнюю!

Да, кляузничать и доносить подло. Но и гадить там, где живешь, тоже подло. Растлевать наивных людей, которые в ответ на твою «Матильду» не усмехнутся презрительно, а простодушно примут все за чистую монету, – это не лучше, чем доносить.

Чтобы не провоцировать «охоту на ведьм» и тотальный погром в духе китайской «культурной революции», можно было принять простое решение (в кавычках «простое» – учитывая все те кабинетные и площадные противодействия этому решению, которые непременно возникнут) ­– не выделять государственных средств на постановки, в которых эти самые чувства будут оскорблены.

Не государство оплачивало – не государству и запрещать.

У нас свободная страна, хочется представить отечественную историю «в необычном ракурсе» – на здоровье, но за свой счет и под свою ответственность.

Вот только кто и как будет решать – роняет предполагаемая постановка национальный престиж или не роняет? Для этого понадобятся худсоветы, сценарные комиссии и прочая всякая такая, страшно сказать, цензура. Ну а как еще? Или так – или погром.

В цензуре нет ничего страшного.

Во-первых, она у нас и так была, все эти годы, которые мы прожили якобы без нее.

Не устаю рассказывать и еще раз расскажу: в конце девяностых, в разгар «свободы слова», мой товарищ, литературный критик, написал статью в один известный литературный журнал. Среди прочего там речь шла и о пользе цензуры. Автору сказали: «Мы либеральное издание, у нас цензуру хвалить нельзя». Чик! – и вырезали этот абзац.

Это что касается того, была ли у нас цензура.

А что до ее пользы – то вспоминается мне рассказ кого-то из съемочной группы фильма «Покровские ворота» (был ли это сам Козаков или кто-то другой, не помню, врать не буду). Он как раз жаловался на цензуру – дескать, столько хороших придумок выкинула.

Например, когда к Костику приходит «вся такая противоречивая». Костик под завистливым взглядом Велюрова втаскивает ее за руку в комнату – и все. А у нас было так: камера показывает шкаф в коридоре. На шкафу стоит глобус. Глобус начинает ритмично раскачиваться…

И вот этакую «хорошую придумку» (а иначе говоря – пошлость, которую режиссер, увлекшись, не заметил) советская злодейка-цензура заметила и выкинула. (Сегодня, глядишь, в рекламный трейлер вставили бы. Только на глобус обязательно трусы повесить, а то вдруг непонятно будет кому-нибудь.)

Будут резать, будут стричь, творец будет пищать, визжать и жаловаться в комиссию по правам человека, но зато его не вываляют в перьях и не поднимут на кол, когда «негативные тенденции» (общественные чувства гордости и ответственности за страну) окончательно возобладают (а это непременно случится).

Разумный компромисс, как считаете?