РЕИНКАРНАТОРЫ

      РЕИНКАРНАТОРЫ

   Все, как надеемся мы, читали блистательную  поэму «Мёртвые души» Гоголя, но дело не, столько  в великолепии поэмы, сколько в другом. А именно:  в реинкарнации.

   Слово на слуху, и многие научные светила, а также те, которые подогреваются ими, пытаются найти доказательства, что реинкарнация не выдумка, занесённая инопланетянами, а действительность.

   Мы не ищем доказательств, и считаем вздором, когда говорят, что реинкарнации это – чистейшей воды  блеф. Не блеф! Она существует, и мы постоянно находимся в её потоке, и, изменяясь, приближаемся к нашему будущему образу. Кроме того, мы  являемся верными её свидетелями, так как видели реинкарнацию  героев «Мёртвых душ»,

   Первенцем оказался Павел Иванович Чичиков. По закону реинкарнации он перевоплотился в директора кладбища. А за ним Михаил Семёнович Собакевич, с которым произошёл  неприятный сбой. Он  должен был бы оказаться в статусе  коррупционера, но, так как реинкарнация многоветвистая с закрученными лабиринтами и тупиками, он запутался и попал не в основную, а  в её боковую ветвь, из которой  выскочил деревенским  мужиком, но духом не поколебался, а завёл хозяйство не большое, но  и не маленькое, а среднее  с пятнадцати  пудовым краснощёким кабанчиком.

- Э, какой важный и гарный хлопец, - с удовольствием говорил Михаил Семёнович, - Как вширь и глубь пошёл. А воспитывал не на пряниках, а на одних помоях. Вот что значит деловой хозяин, - заканчивал он, пиная разжиревшего сарайного  жильца.

   Пришло время валить «хлопца». Захлопотался Михаил Семёнович. Сам не может, а кого звать? Вспомнил дружка Павла Ивановича. Вёрткий мужик. Пригласил.

   Павел Иванович не отказался, хотя обида на Михаила Семёновича была крепкая из-за покупки мужичков.

   «Скотина, - не раз гневался Павел Иванович, - содрал за каждого мужика чуть ли не по три рублика».

   Обида со временем прошла бы, но представился случай. Павел Иванович решил его не упускать  и сильно насадить Семёновичу под самый дых.

   Пришёл утречком по холодку. Погодка была чудная. Не, сколько на дело манила Павла Ивановича, сколько на то, чтобы, как следует, тряхнуть Михаил Семёновича. Дружески поздоровались,  по христианскому обычаю трижды пообнимались, поцеловались. Как положено, зашли они сначала в кухню. Скудным оказался стол Собакевича. Исчезло обильное питание. Пахло не душистым, а застоявшимся и прокислым. Зато мебель отлично выдержала экзамен по реинкарнации. Осталась, как и до перевоплощения Михаила Семёновича,  тяжеловесной и увесистой.

   Друзья обошлись водянистым чаем, словом, что реинкарнация вещь хорошая, но отнимать натруженное в поле лица не по совести, потолковали о прежних временах, когда стол трещал и гнулся от мясных и печёных  блюд, разносолов и приступили к деловому разговору, выйдя на улицу и усевшись  на лавочку.

- Кабанчика нужно развалить, Павел Иванович - сказал Михаил Семёнович. – Слышал я, что Вы человек благородный и благоразумный, - подпустил Собакевич, чтобы отвести  Чичикова от желания  чрезмерно  хапнуть  мяса и сала, - и  на это дело первейший.

- Да! На кладбище  такой работы много, - добродушно ответил тот.

   Михаил Семёнович заметил, что речь идёт не о кладбище, но Павел Иванович на это не обратил  внимания, а начал издалека, сказав, что его кладбище самое  большое  и хорошее, расположено на самом высоком бугре, с которого можно увидеть весь сложный государственный механизм, который беспрерывно подвергается реинкарнации, и что такой крепкий хозяйственник, как  Михаил Семёнович должен, но Михаил Семёнович слово «должен» никогда не принимал, а поэтому и  перебил Павла Ивановича, чтобы пристегнуть его к насущному делу, но Павел Иванович опять не обратил на это внимания и продолжил, что Михаил Семёнович обязан, но Михаил Семёнович скептически относился и к слову «обязан» и попытался снова повернуть Павла Ивановича к делу, но Павел Иванович опять не обратил  внимания на очередную атаку и заявил, что Михаилу Семёновичу не стоит беспокоиться за  мужиков, которые он  ему продал, что они находятся в полном  порядке, целостности и неприкосновенности, сытости,  под охраной, не бунтуют, набираются сил, хорошо высыпаются, и если бы не очередь в реинкарнацию, то мужички   давно бы уже реинкарнировались, вышли бы на свет и помогли бы своему бывшему хозяину, да очередь длинная и придётся немерено ждать, даже трудно сказать, сколько, но  расстраиваться Михаилу Семёновичу из-за такого пустяка  не стоит, так как у Павла Ивановича имеются солидный коммерческий блат с Реинкарнаторами.

- Кто такие? – перебил Михаил Семёнович, оглушённый деловой  речью Павла Ивановича.

- Законники, - ответил Чичиков, довольный, что отбил наскоки Михаила Семёновича, в грязь лицом не ударил, а кратко и ёмко выразился в слове в отличие от кладбищенских, реинкарнаторских  речей.

- А! Ноздрёвы и плюшкины. Одни по ярмаркам шастают, другие, что попадя подбирают, - отбрил чётко и ясно Михаил Семёнович и даже сплюнул.

   Павел Иванович сильно возражать не стал, вспомнив, что Михаил Семёнович и до реинкарнации никого хвалить не любил, а после реинкарнации, разгромившей его хозяйство, вообще потерял добрые слова, но вскользь заметил, что в пространственной стране без этого никак нельзя, и что в Высшей инстанции реинкарнации коммерческий блат считается не грехом, а благочестивым  подаянием.

- Сколько, - тяжело вздохнул Михаил Семёнович, уловив тонкий намёк, а потом добавил про себя: « Помнит подлец, как я хотел сторговать ему мёртвых мужичков по сто рублей за штуку,  реинкарнация память не отшибла».

- Да чтоб много не брать и остаться в тёплых приятельских и деловых отношениях, чтобы угодить хорошему товарищу и не нанести ему непоправимый  убыток  три четверти кабанчика, - застолбил Павел Иванович

- Три четверти? - Это крепко не понравилось Михаилу Семёновичу.

   Он подумал даже, что ослышался, но лицо Чичикова было невозмутимым и не давало никаких надежд на благородные уступки.

- А что останется мне? Одна голова?

- Что ж! Разве  мало? – отбил Павел Иванович. – Пуда на два тянет.  Из неё можно хороший холодец с хреном сварить. Горчички для  вкуса добавить. Больше никак нельзя.

-  Ты скидку, скидку давай,  - насел Михаил Семёнович. -  Я же в ущерб себе тебе давал, когда ты мужиков покупал.

   Если б не последние слова, то  Павел Иванович скидку сделал бы, так как кладбище сделало его человеком жалостливым, но нахлынувшие воспоминания, как Михаил Семёнович выжимал его, прорвало Чичикова.   Павел Иванович выразительно сжал губы.

   Он был в ударе, что его слова произвели такое внушительное  впечатление и даже язвительно усилил его, одобрительно отозвавшись о выдержке Михаила Семёновича, его деловой хватке, умении улавливать на лету главное в коммерции.

   Михаил Семёнович снова хотел повернуть Павла Ивановича к делу, но вдохновение  Чичикова  занесло его на просторы   не только мистических, аналитических и журналистских пророчеств, ежедневно сбывавшихся в противоположность, но и на пророчества всемирно знаменитой прорицательницы, с которой он лично знаком и карты которой утверждают, что скоро начнётся новая реинкарнация.

   Какой она будет , и какими тайнами обладает Павел Иванович скрывать не стал и поделился на ушко с Михаилом Семёновичем: не оправдавших доверия Реинкарнаторов разгонят, устаревшие кабинеты перестроят в новые, среди которых специально для Павла Ивановича будет экзаменационный кабинет по приёму в реинкарнацию, что Главным Реинкарнатором   станет...

- Понимаешь, - переходя на «ты»,  строго подчёркнуто бросил Чичиков,  открывая свой главный козырь. – Придётся тебе, Михаил Семёнович, сдавать мне экзамен на будущий твой образ, потому что ты не уважаешь деловую комерцию.

   Собакевич попытался было подмазать Павла Ивановича обещаниями о кровяной и гречневой колбасе, но Чичиков  был твёрд. Не подступи.

   Историю эту мы заканчиваем, поскольку всё ясно. Не промахнулся Павел Иванович, славно сделал дело, разнёс Михаила Семёновича, да так, что тот и про «хлопца» забыл, спёкся, к экзамену по реинкарнации стал готовиться.

   Мы тоже готовимся, а как другие – не знаем.