Художница

Она сидела на высоком утесе. Вокруг расстилалась горная гряда цвета алебастра – матово-белая, с налетом желтизны. Где-то там, внизу, волнами плескалась лиловая вода. Над головой шатром раскинулись темно-синие небеса с облаками.

Мыслей не было, только ощущения: этот мир незнаком, однако не чужд и не враждебен. Более того, он дружелюбен и готов отозваться знаками внимания: до нее донеслись звуки, - мелодичные, тихие, проникновенные. Необычная музыка заставила оглянуться в поисках ее источника. Тщетно, вокруг ни души.

Зачем я здесь?

Эта мысль нарушила состояние покоя, которым был наполнен мир вокруг. Все неуловимо изменилось, и невидимые руки нежно обняли ее плечи. Она замерла, испытывая полное доверие тому, что должно было произойти. Встала и скрестила руки на груди.

Кто-то бережно снимал с нее невидимые многочисленные одежды. Снимали ловко, будто некий плод очищали слой за слоем: один, второй, третий…стоп. « Капустных листьев» на ней оставалось еще множество, но процедура, судя по всему, была окончена.

Теперь Она явственно увидела двух людей, покидающих утес: седовласого мужчину в военной форме и женщину в цветастой шали. Они молча удалялись все дальше, постепенно превратившись в два светящихся шара. Тотчас появилась миловидная девушка в свободном балахоне и фартуке с большими карманами, заполненными цветными мелками и кисточками. Художница? Девушка утвердительно кивнула, подошла вплотную, и, протянула руку – в ней переливался небольшой светящийся шар. – Отдаю тебе частичку своего «Я».

Спустя мгновение, девушка исчезла.

Принимай и пользуйся во благо.

- Кто те, двое?

Твои последние прошлые жизни.

- А девушка?

Тоже.

- Девушка имеет особое значение?

Да. Тебе понадобится ее талант.

- Что дальше?

Процедура окончена. Ты свободна.

- Хочу летать!

Лети…

Она взмыла вверх и парила в небесах, испытывая непередаваемое ощущение абсолютной свободы.

Куда полететь? О, знаю, - она сделала пируэт в небе, - хочу в Космос!

Он перед тобой…

В то же мгновенье Она очутилась в невероятном мире звезд…

Невыразимо прекрасная, бездонная чаша была наполнена удивительной сердечной добротой, которая блокировала чувство страха и опасности. Песчинки зла, а они здесь ощущались, не могли причинить вреда, ибо, что есть песчинки в океане?

Острое любопытство увлекало все дальше. В океане звезд ей захотелось увидеть планету, где есть Цивилизация.

Смотри...

Она полетела к огромной Звезде, которая пульсировала, меняя яркость. Вокруг Светила кружили планеты, будто мотыльки у фонаря. Свет звезды то усиливался, то уменьшался, освещая поочередно каждую из планет.

Она приблизилась к Звезде и замерла.

Огромная конструкция из солнечных панелей окружала могучее Светило. Цивилизация, достигнувшая неимоверных технологических высот, создала бесперебойный аккомулятор солнечной энергии.

Она закружилась в восторге.

Не увлекайся. Тебе пора возвращаться.

-Как жаль…

Обратный путь занял несколько мгновений.

Утес, море, небо, она на месте. Захватывающее путешествие позади.

-А что дальше?

Пора домой. У тебя много дел.

-Не хочется уходить, здесь так хорошо.

Мы всегда с тобой, не огорчайся. Иди…

Вздохнув, Она начала скользить вниз, все ниже и ниже…

В реанимации переполох. Умершая полчаса тому пациентка вдруг открыла глаза. Дежурная медсестра едва не свалилась в обморок. Сбежались все врачи: холодеющий труп неожиданно ожил, и этот факт полагалось зафиксировать. С подобным явлением никто не сталкивался, потому фиксировали документально всем личным составом. Иначе неприятностей не оберешься, скажут, что живого пациента в морг отправили.

Утром, с первыми яркими лучами, осветившими палату, Анна Львовна открыла глаза.

Где я?

Возле нее сидели двое – мужчина и женщина. Молодые, красивые, похожие друг на друга.

Кто они?

- Мама… – их глаза полны слез. Зачем плачут? Это ее дети? И почему не слышно музыки, той, волшебной…

Спустя неделю мозг восстановился полностью, вернулась память. Сын и дочь дежурили поочередно,   сегодня привели внуков. Малыши смотрели на бабушку внимательно, младший сказал укоризненно: - ты ушла без спроса, больше так не делай. Старший открыл рот, показав новый зуб: – у меня выросло вот что! Зуб шел кривовато, нужно бы его посмотреть…она врач-дантист, это уже вспомнилось.

После выписки из больницы Анна Львовна попросила сына отвезти ее на хутор в Шокинский лес. Нет, она там не была, но знает, что ей туда нужно. Долго блуждали в поисках хутора, наконец, нашли. Место красивое.

Анну Львовну пригласила в дом пожилая баба Настя. Сказала, что плата за проживание ей не нужна, а польза с постоялицы, само собой, будет. Врач, как-никак. Хозяйка тут же метнулась за квасом и свежим, пахучим хлебом из печи. На столе появилось и другое угощение: чугунок пшенной каши на молоке, сковородка с жаренными в сметане карасями. Еда была необыкновенно вкусной.

Гостья у бабы Насти была то, что надо. Вставала с петухами, шла на реку. Долго плавала, удила рыбу, приносила в сетке хороший улов. За недельку докторша уже и на себя не похожа: помолодела, морщинки разгладились, тело окрепло.

Как-то Анна Львовна подобрала уголек у печки, взяла картонку, и присела на скамеечке, рисовать. Раз, два - и на картонке портрет бабы Насти появился. Как есть, с одним зубом во рту. Но лицо-то совсем молодое, вроде смеется-хохочет; глаз не могла оторвать Настя от этого рисунка. В горнице на гвоздик прибила, любуется. А докторша новые картонки разрисовывает.

Тут как раз дети Анны Львовны приехали, привезли гостинцев. Вошли в горницу – на стене галерея рисунков. Да каких! Кто рисовал?!

Баба Настя в удивлении: - да кто ж, как не ваша мама? Других рисовальщиц у нас нет!

Вечером, за столом, дочь - матери: откуда у тебя дар художника появился?

Мать молчит, вспоминая утес, и девушку, да только как об этом расскажешь? Не поверят.

- Ты, доченька, мне красок привези. Кисточек, бумаги…

Не прошло и двух дней, как дети доставили ей все необходимое. Но уезжать не спешат. Развели костер, пекут картошку – любимое занятие с детства.

-Мам, расскажи, как оно там было? – спрашивают дочь с сыном. О чуде возвращения «с того света» они с ней не говорили, мать в себя трудно приходила. Но сейчас можно, сейчас – в самый раз.

Под звездным небом, у костра, волшебно текли речи матери, побывавшей в далеком путешествии.

- Меня вернули, сказали – дел много. И талант вернули, тот, которым была когда-то наделена. В позапрошлой жизни. То была совсем юная художница. Она у своего отца училась, мастера кисти. Ей удалось превзойти отца. Ее немногие картины потрясали знатоков, девушке предрекали великое будущее. Но жизнь оборвалась рано, в 22 года. Чума в город пришла. И унесла всю их семью. Давно это было, лет триста назад…

- Потом моя душа еще трижды на землю возвращалась, в разных обличьях. Даже полком уланов на войне командовала.

- Женщина – улан?

-Нет, была мужчиной. Кстати, долго удалось пожить, хоть и раны были глубокие.

- Ой! А сейчас ты кто?

- Не знаю. Вернули меня в мое тело. И талантом наградили. Видать, нужна я здесь как художник, а не дантист.

Спустя месяц Анна Львовна была готова к отъезду домой. Картина, над которой трудилась последнее время, была тщательно запакована. Художница чувствовала себя превосходно - Хутор выполнил свое предназначение, вернул здоровье женщине. Она была полна сил, и, как боевой конь, услыхавший звук трубы, рвалась в бой: предстояло вручить картину тому, для кого она была предназначена.

В субботу вернулась домой. Вечером прилегла, закрыла глаза и задала вопрос. Задремав, получила ответ. Теперь она знала, как нужно действовать.

С первыми лучами летнего солнца Анна Львовна появилась на дорожке Парковой Аллеи, где по воскресеньям художники выставляли свои работы на обозрение публики.

Из вместительной сумки Анна Львовна достала картину и направилась к дереву, что стояло у входа в Аллею. Повесив картину на толстый сук, замерла в ожидании. Аллея была пуста, на часах 7 часов утра. Вскоре раздался скрип тормозов, проезжающий мимо кортеж автомобилей резко затормозил. Из машины вышел седовласый, подтянутый мужчина с военной выправкой и последовал прямиком к дереву.

- Это ваша работа? – он ткнул пальцем в полотно, скосив глаза на художницу.

- Да.

- Сколько стоит?

- Картина предназначена не для вас, - услышал ответ.

- Для кого? – властным тоном спросил седовласый.

-Для того, кто отдает вам приказы, - Анна Львовна отвернулась, не желая продолжать разговор.

Мужчина кашлянул, неловко потоптался, и пошел докладывать.

Дверца автомобиля открылась, вышел тощий, длинный, непримечательной внешности мужчина.

На портретах, развешанных по городу, он казался представительней.

Хозяин города приближался к дереву, не отрывая взгляда от картины. Ее он увидел издалека, благо, автомобиль двигался на небольшой скорости. Увиденное поражало: это был тот странный сон, который настойчиво повторялся последнее время.

На часах пробило четверть восьмого. С трудом оторвав взгляд от полотна, человек спросил:

- Откуда Вы знаете? – голос его слегка дрожал.

- Иногда я вижу чужие сны, - мягко ответила Анна Львовна.

Он посмотрел на женщину со смешанным чувством страха и уважения.

- Почему именно я?

- Не знаю. Мне показали, я нарисовала.

-Кто Вы?

Она протянула клочок бумаги: – Здесь моя фамилия, адрес и номер телефона. Все что нужно, Вы обо мне узнаете, наведя справки.

-Я покупаю картину, назовите цену, - решительно произнес мужчина.

- Она дорого стоит. Когда решитесь купить, придете за ней.

-Я должен за ней прийти сам?

-Конечно. Картина переходит к своему владельцу, минуя чужие руки. Таковы условия.

Он растерянно кивнул. Хорошо. Я позвоню. И медленно пошел к автомобилю. Через пару минут его кортеж уже мчался по городу.

Спустя три часа, Хозяину доложили всю биографию художницы, вплоть до недавнего пребывания в больнице. Этот момент вызвал некую заминку у докладчика. Врачи, по его мнению, сильно напортачили, фиксируя смерть женщины. Их следует наказать. Не может человек быть мертвым, а потом, через полчаса вдруг ожить, - докладчик хихикнул.

Каково же было его удивление, когда раздался сердитый возглас шефа. – Это не Вашего ума дело! Идите, вы свободны!

Хозяин развернул клочок бумаги, полученный от художницы, и набрал номер телефона.

- Анна Львовна, я готов встретиться. Называйте цену.

Озвученная цена была ошеломляющей. Он согласился.

Обрести картину своего загадочного сна…О, сколько мук испытал этот человек, пытаясь расшифровать недосказанность, тревогу и печаль, порожденные сном, но тщетно – сон ускользал из памяти, как предутренний туман.

Он запретил себе размышлять о том, как художнице удалось запечатлеть его сон. Будучи атеистом, реалистом до мозга костей, привык называть вещи своими именами. И все же…Впервые его душа дрогнула от предвкушения чуда. Это состояние было тревожным и по-детски трепетным.

Дома он бережно распаковал купленное полотно и поставил его на возвышение. Отворил окно – в комнату ворвались солнечные лучи, и картина заиграли красками, заговорила…

На пустынном горном плато пировали драконы. По силе и мощи им не было равных на земле. Дождевые облака низко проносились над драконами, омывая древнюю чешую и возвращая ей блеск и красоту.

Внизу, у подножья горы сидел человек. Он пребывал в глубокой задумчивости. Только что ему повстречался маленький мальчик: кудряшки, доверчивые, выразительные глаза. Они знали друг друга.

- Ты защитишь меня? – прильнул к человеку малыш. – Ты сделаешь меня счастливым?

- Я сделаю все, чтобы ты был счастлив, - твердо сказал человек.

-Потому что ты любишь меня, верно? – малыш, не мигая, смотрел на человека.

- Да. Я люблю тебя.

Малыш сказал: - я верю тебе. Прощай, мне пора уходить…

Человек смотрел ему вслед и слезы текли по щекам.

Он солгал малышу.

Человек не стал счастливым. Он не умел любить, ни себя, ни других.

Мужчина поднял голову, вглядываясь в облака. Там, наверху, пируют драконы. Он в их власти. Только победив драконов, он станет счастливым. Счастье – это свобода и любовь. Еще не поздно…

О, бессмертные драконы! Вас нельзя убить. Вас можно лишь приручить, оказавшись сильнее.

Семь могучих драконов стоят на пути каждого человека. Они затаились среди соблазнов и искушений. Они хитры и коварны. Но есть и обратная сторона дракона: тому, кто сокрушит его, дракон подарит свою мощь, станет верным слугой. Приручив драконов, человек получает свободу и право открыть шлюзы любви и сострадания. В этом сила и счастье человека.

Мужчина знал своих драконов. Знал их коварство. Подчинив его себе, они дали ему власть, деньги, могущество. Наделили его хитростью, жестокостью, лицемерием - иначе власть не удержать…Они лишили его любви и сострадания, ибо могущество – тот пьедестал, который своей тяжестью уничтожает ростки человечности.

За обладание властью и богатством мужчине пришлось внести немалую плату: страх (он не отпускал ни днем, ни ночью), недоверие ( подозревал всех, в каждом видел скрытого врага), адские головные боли (мозг находился в постоянном напряжении). Иногда, он был готов проклясть свою жизнь.

И тогда приходил странный сон, в котором он – дитя, встречается с самим собой, – взрослым...Каждый раз он просыпался в слезах. Благо, сон тут же забывался.

Хозяин приказал повесить картину в своей спальне. Мужчина не желал, чтобы картину видели другие. Даже члены семьи не имели права войти в спальню и потревожить его покой.

Эту ночь он провел, сидя перед картиной. Лишь под утро крепко заснул в своем удобном кресле.

Утром он опять подошел к картине. Его обуревали странные чувства, будто кто-то очень мощный и надежный взял мужчину под свое покровительство. Тот, кто стократ сильнее его.

Что-то должно было произойти, сердце билось учащенно, захотелось уйти подальше от чужих глаз. Недолго раздумывая, сел в машину и отправился в горы, на базу, где сиротливо стоял его дельтоплан. Здравствуй, друг, соскучился? Ну, полетели!

Мужчина был опытным пилотом, обладал быстрой реакцией при управлении аппаратом. Однако, чтобы уменьшить риски, пользовался достаточно безопасным дельталетом на шасси и с двигателем.

Он взлетел, поднимаясь все выше. Душа наполнялась ликованием, человек ощущал себя орлом, парящим в безоблачном небе. Здесь лишь ветер имел над ним власть. Как прекрасны эти краткие минуты свободы!

Подул встречный ветер. Маневрируя, пилот сделал разворот. И впервые ощутил неукротимое желание развернуть судьбу, как этот дельт.

К чертям собачьим сбросить в ущелье ошейник власти, впившийся в горло! Долой драконов! Швырнуть в пропасть всё, что душит: амбиции, зависть, жадность, и этот тягучий страх потерять власть.

В этот момент он увидел густой черный дым, тянущийся со стороны города. Смертельный шлейф огромного пожара!

Когда Хозяин прибыл, люди уже отчаянно сражалось с пожаром, возникшим на территории нефтехранилища. Сила огня была такой мощи, что пожар перекинулся на город: горели деревья в парке, огонь приближался к домам, больнице, школе, роддому. Жителей эвакуировали, из роддома спешно вывозили матерей и новорожденных. Люди копали рвы, пытаясь преградить дорогу пожару, но ветер, будто насмехаясь над ними, разносил огонь во все стороны. Над городом стоял едкий чад и черный дым.

Хозяин ринулся в гущу событий, делал все, что было в его силах. Мужчина не спал, не ел, был похож на закопченного в аду черта. Таким, спустя неделю, его увидели горожане, когда он произнес всего несколько слов: « угрозы для города и населения больше нет».

Убытки, нанесенные пожаром, были огромными. К несчастью, имелись и людские жертвы – среди работников нефтехранилища, пожарных, горожан-добровольцев. Горе их семей разделил весь город, сплоченный одной бедой.

Хозяина города трудно узнать: на лице густая щетина, глаза красные, обожженные ладони в бинтах. Его свита трусливо разбежалась, он один встретил Большую Комиссию, приехавшую разбираться с ситуацией; их интерес – нефтехранилища и убытки. Да хрен с комиссией, они про свои денежки пекутся. Разберутся. А мы тут с горожанами о своем потолкуем…

Диву даются горожане: Хозяин города Человеком оказался. А ведь не любили его, людей в упор не замечал. А тут, глянь, ни огня, ни ответственности не испугался. Дрался за город, как настоящий воин. Мужики его зауважали. А тут еще слух прошел – нажитым состоянием с городом поделился. Мол, моя вина, что хранилища близ города разрешил строить. Так вот…

Горожане Хозяина хвалят, а он им рукой прощально машет – ухожу, говорит, пора и честь знать. Прощаясь, выглядел таким счастливым, будто главный приз жизни выиграл. Говорит, мол, «я со своими драконами разобрался. Чего и всем желаю». Мало, кто его слова понял…

- Хорошее начало, ты справилась, - слышит Анна Львовна .

- Он обрел себя?

- Никогда не поздно стать счастливым…

Анна Львовна берется за кисть. Нужна помощь следующей душе.

-. Отдыхай. У тебя будет много работы.

Она сняла рабочий фартук и вышла на балкон. Солнце, как усталый работяга, спешило отдохнуть, уйти за горизонт. Справа доносился звон церковных колоколов, слева – песня муэдзина. Анна Львовна, побывавшая в далеком путешествии, понимала: попытка людей поймать Бога в сети любой религии - обречённая. Но на земле это выглядит совсем иначе: героически и жертвенно.

Закат был превосходным. В какое-то мгновение Город будто подменили: переливались яркими цветами огни рекламы, красно-белые огни магистрали будоражили взгляд, а уличные фонари придавали городу домашний уют. Это Мой Город. Моя Земля. В этой жизни.