Россия — моя вторая родина

На этой неделе в Хельсинки зарубежные собкоры Yleisradio знакомили финскую общественность с особенностями своей работы. Черстин Крунвалл, собкор из Москвы, рассказала, в частности, о том, что после начала украинских событий в 2014 году ей стало сложнее работать в России.

«До событий в Крыму люди довольно охотно давали интервью и доброжелательно относились к иностранным корреспондентам. После захвата Крыма, перед началом войны в Донбассе, люди стали осторожнее. У меня был случай, когда на место даже вызвали полицию», — вспоминает Крунвалл.

Изменилось также отношение чиновников к иностранной прессе. Чтобы получить комментарии или добиться интервью с госслужащим, приходится идти через огонь, воду и медные трубы.

Хельсинкские таксисты пусть не жалуются

Сумасшедшие московские пробки заметно ограничивают работу собкора — никогда не знаешь, доедешь до места интервью за 10 минут или же за три часа. На метро быстрее и удобнее, однако в подземку с телевизионной аппаратурой спускаться проблематично.

«Мне смешно, когда местные таксисты жалуются на пробки в Хельсинки. Мне хочется им сказать — да вы вообще не знаете, что такое настоящая пробка», — смеется Крунвалл.

Сайменский канал - судоходный канал между озером Сайма в Финляндии и Финским заливом Cекретная дача для переговоров


Между тем, в чем Москва обогнала Хельсинки, так это в удобстве вызова такси по смартфону:

«Это очень удобно, — говорит собкор, — я нажимаю кнопку, они через спутник узнают, где я нахожусь, и минут через пять машина уже на месте. Можно платить кредитной карточкой, и клиенту даже отправляют квитанцию по электронной почте».

Любовь подразумевает и критику

Переведенная недавно русской службой Yle колонка Черстин Крунвалл пользовалась большим успехом среди читателей. Автор текста признавалась в любви к России. Любовь эта, однако, не слепая, поэтому Крунвалл считает важным подмечать как позитивные, так и негативные стороны.

«Если честно, для меня Россия — это вторая родина. Например, я страстно люблю Финляндию, но я вижу ее недостатки, и есть много вещей, которые я бы хотела здесь улучшить. Так и с Россией.

Мне очень дороги эта страна и народ, но есть много неприятного, например, многие россияне живут в плохих условиях. Международная политика России тоже вызывает вопросы».

«Мне пишут очень многие. Одни говорят, что я плохо говорю о России, а есть и такие, кто считает, что я слишком люблю Путина. Поэтому, мне кажется, я соблюдаю баланс», — говорит Крунвалл.

Зачем вы обижаете наших детей?

Финнам всегда интересно знать, что о них думают за границей. По мнению Крунвалл, за последние несколько лет отношение россиян к Финляндии изменилось в худшую сторону. Если раньше вспоминали Маннергейма, Ряйккёнена, сыр, одежду и обувь, то теперь говорят о других вещах:

«У вас на западе царит бесправие, сплошные геи, вы марионетки США, почему вы так плохо относитесь к нашим детям», — перечисляет Крунвалл претензии, которые ей высказывают россияне. При этом она признает, что в России остается много людей, которые продолжают относиться к Финляндии с любовью.

«Они продолжают сюда ездить. Для многих Финляндия была первым соприкосновением с западом. В общем, на поверхности, как мне кажется, отношение изменилось, а глубже — осталось хорошим».

Финляндско-российским отношениям Крунвалл ставит твердую «четверку»… по российской пятибалльной системе. Почему не «пять» и почему не «три»?

«Потому что „пять“ невозможно. „Четыре“ — потому что между странами нет неразрешимых проблем. А „тройка“ — слишком мало. „Тройку“ можно было бы поставить российско-шведским отношениям», — улыбается Крунвалл.

Разговоры о смысле жизни с незнакомцем

В России Крунвалл не хватает родных и близких, оставшихся в Финляндии. В Финляндии, в свою очередь, она скучает по общительности русских:

«В России незнакомые люди очень легко начинают разговаривать друг с другом: на улице, на концерте, где угодно. И говорят не только о погоде, но и о глубоко личных вещах. Через три минуты уже обсуждают смысл жизни, — замечает Крунвалл. — За пять минут ты уже знаешь о семейном положении собеседника, сколько у него детей, внуков. А в Финляндии я работаю двадцать лет с человеком и не знаю, женат он или нет».