"Тихие" беларусы

Фальшивомонетчик, штурм Комаровки и "Черная кошка". Советская милиция против бывших партизан

Андрей Тисецкий / TUT.BY

Принято считать, что после Второй мировой войны с советской властью с оружием в руках боролись лишь безыдейные уголовники и белорусские националисты. Но среди «лесных братьев» также встречались бывшие партизаны и фронтовики. Историк Андрей Тисецкий исследовал научную литературу и побеседовал с очевидцами тех событий. Его рассказ о том, что толкнуло бывших победителей в лес, как одного из бандитов смогли уничтожить с помощью женщины и почему фронтовики штурмовали отдел внутренних дел.

Прежде чем начать наш рассказ, уточним сразу: и автор этой статьи, и TUT.BY ни в коем разе не отрицают подвиг белорусских партизан, действия которых способствовали освобождению Беларуси. Статья о другом — о безжалостном времени, о моральном выборе. Причем выборе как самих бывших партизан, так и милиционеров, которые вынуждены были сражаться со вчерашними народными героями.

«Выпив, костерили советскую власть и лично Сталина за всю грабительскую политику первых послевоенных лет»

18 июля 1946 года бывшего офицера-фронтовика Михаила Хоменко назначили участковым. В своих рукописных воспоминаниях он писал: «Перед тем как я приступил к работе, начальник вызвал меня для беседы, сказал следующее: «Ходи в армейской форме, пока не аттестуют. В городе много вояк, с милицией не дружат…».

Чем была вызвана такая реакция? Среди прочего — недовольством действующей властью. Житель Жодино Николай Небышинец, родившийся в 1942 году, рассказывал автору этих строк о разговорах в родительском доме. Его отец являлся бывшим командиром агентурной разведки партизанской бригады «Разгром» Минско-Червенской партизанской зоны. Семья Небышинца жила на территории Борисовского района. «По праздникам собирались бывшие партизаны бригады и фронтовики, среди которых были и инвалиды, — рассказывал Николай Небышинец. — Выпив, костерили советскую власть и лично Юзика, как они называли Сталина, за всю грабительскую политику первых послевоенных лет. И за то, что надежды на ликвидацию после войны колхозов оказались пшиком».

Более того, Алексей Небышинец, отец собеседника, в 1948 году прятал в подвале от милиции известного в округе Робин Гуда — фальшивомонетчика Ивана Шагойко, бывшего лихого партизанского разведчика партизанской бригады «Смерть фашизму». Тот помогал землякам: кому — нужный документ «справить», а горемычным многодетным вдовам — и поддельными червонцами собственного изготовления.

Законы в то время действительно были жестокими. Процитируем рукописные воспоминания Николая Кота, родившегося в 1924 году в Борисовском районе. Партизан, фронтовик, в 1947-м он был демобилизован из Маньчжурии и вернулся на родину в деревню Гливин, где тогда жила его семья. «Например, каждый колхозник обязан был сдать государству со своего приусадебного участка от ста кг картофеля и больше, в зависимости от размера своего участка, без учета количества членов семьи, — писал Кот. — Сдать один раз в году не помню сколько килограммов мяса. И колхозники собирались группой по восемь человек, шли вместе на базар, покупали живую корову и отводили ее на сдачу на мясокомбинат, где в бухгалтерии им выписывали на каждого в отдельности квитанции, что он сдал мясо. Потом один раз в год надо было сдать не помню сколько килограммов топленого сливочного масла. Его покупали в городе в магазине, везли домой в деревню и сдавали на молочный пункт. С молочного пункта везли в город на маслозавод, оттуда снова в магазин, и так оно крутилось по кругу все лето. Следующий налог был на каждое фруктовое дерево в саду, и пошел гулять топор с пилой по фруктовым садам, и большая их часть была уничтожена. И еще колхозники были обязаны сдавать молоко каждый месяц…»

Такие законы действовали на фоне ужасающей послевоенной нищеты. Процитируем еще одни рукописные воспоминания. Их автор Степан Пласконный являлся последним командиром отряда № 4 партизанской бригады имени Кирова Борисовско-Бегомльской партизанской зоны. «Сначала тяжело было всем. Все оккупантами разграблено и сожжено, только остались груды пепла на местах многих-многих сел, скота и птицы не было, это все оккупанты ограбили. Мужчины все на фронте, остались старики, инвалиды да женщины с детьми. [Изредка на всю деревню была одна лошадь]. [Из] орудий сельского хозяйства только плуг или борона. Так и приходилось колхозникам обрабатывать землю своими личными силами путем коллективной впряжки в плуг и таскать его. Еще хуже дело обстояло с семенным материалом. Все запасы семян у колхозников оккупанты изъяли, а кое-какие израсходованы на свои нужды». В этих условиях многие партизаны взялись за оружие.

«Пелинкова любовница исчезла за порогом, а из подпечья послышались автоматные очереди»

Сперва — только факты. В 1945—1946 годах в Орше не проходило недели без дерзких налетов, ограблений и убийств. Банда Романовича, состоявшая из бывших фронтовиков и партизан, была хорошо законспирирована, вооружена, в ней действовала жесткая армейская дисциплина. Искали ее долго. Опытные сотрудники милиции затерялись в пекле войны, а молодые новобранцы не обладали хваткой профессионалов. Вычислили и разоблачили банду в конце 1946 года. 38 человек были ликвидированы вместе с главарем.

Федор Стрельченок, бывший сотрудник уголовного розыска Борисовского ГОВД, подполковник милиции в отставке, рассказывал, что факты вооруженного бандитизма на его родине (на территории бывшего Бегомелевского района) отмечались вплоть до начала 1952 года. Среди разбойников преобладали бывшие партизаны. По информации Михаила Бараули, известного краеведа из Крупского района, в последней из банд под брендовым тогда названием «Черная Кошка», ликвидированной в Борисове на рубеже 1955−1956 годов, были и бывшие советские партизаны.

Почему бывшие борцы за свободу занялись криминалом? От старожилов Борисова мне приходилось слышать, что многие из раненых и покалеченных фронтовиков, которые находились на излечении в военном госпитале на окраине города и в городской больнице, после выписки были фактически оставлены на произвол судьбы.

Часто они совершали преступления, чтобы не умереть с голоду.

Но была и другая причина. В первые послевоенные годы психика многих людей, прошедших войну, была подвержена военному синдрому (посттравматическое стрессовое расстройство), и многие из них так и не смогли встроиться в мирную жизнь. Свои житейские вопросы и неурядицы они пытались решать, как и раньше, на войне, с помощью оружия, которого тогда хватало у населения на руках.

Об одном из разбойников, действовавшем в Костюковичском районе, писал в одном из своих коротких рассказов «Разбойники» писатель Иван Чигринов. По его словам, бывший фронтовик, старший лейтенант Пелинка (в другом источнике — Пеленко) разбойником стал по своей дурости. «Поехал старший лейтенант Пелинка с небольшой командой на трех «студебекерах» на далекие склады за продуктами питания, одеждой и спиртом для своего полка. К этому времени уже выдыхались февральские метели. Мело только по ночам. Поэтому на привалах машины останавливались в деревнях. И в тот раз ночлег был в деревне. Однако теперь солдаты понапивались спирта, который везли в «студебекерах», можно сказать, пировали с местными дамами всю ночь, в том числе, разумеется, и командир. А когда схватились назавтра ехать, машины во дворах стояли разграбленные. Да так, что мало что под тентом сохранилось…

Поиски украденного в деревне ничего не дали, даже следы были занесены снегом. В войсковую часть пришлось возвращаться на пустых «студебекерах». Ну, а там — сразу под арест. Пока трибунал рассматривал дело, у Пелинки созрел замысел податься в бега. С ним согласился покинуть часть только один солдат Дубинка. Остальные подготовились [идти] в штрафную роту. Так и ходили они аж сколько лет по Забеседью вдвоем. Пелинка и Дубинка. С автоматами, в военной форме, однако без знаков различия".

Но вскоре Пелинка был уничтожен. Причем для этого использовали женщину, любовницу «бандита». Ее и взяли в обработку оперативные органы. Наконец было договорено, что в следующий раз, когда ее посетят Пелинка со своим подельником, она подготовит баню, а потом организует в доме угощение. При этом даже сигналы были обговорены. Женщина должна была выйти из передней половины дома в заднюю, сказав: «Забыла принести луковицу». Ну, а оперативные работники доделают все остальное — полоснут из автоматов по ее гостям из засады, точнее из подпечья, куда залезут заранее. Собственно говоря, по замыслу и вышло. Пелинкова любовница, сказав про луковицу, исчезла за порогом тыльной половины дома, а тем временем из подпечья послышались автоматные очереди… Судя по всему, ликвидированы были разбойники зимой 1947−1948 годов. Известно также, что только в первом квартале 1947 года они совершили 18 «преступных актов».

«Колонна из трехсот человек буквально ворвалась на Комаровку в Минске»

Любопытно, что фронтовики и партизаны не оставляли своих товарищей в беде. Подполковник милиции в отставке Владимир Дакуко, бывший начальник штаба УВД Миноблисполкома, рассказывал автору этих строк об истории, случившейся в 1945 году в Борисове. В районе железнодорожного вокзала милиционеры задержали нескольких военных (скорее всего, из эшелона, совершившего остановку в городе). Причиной была либо кража, либо ограбление. Виновных поместили в КПЗ.

Кто-то из оставшихся на свободе товарищей поднял по тревоге их роту, бойцы которой с оружием в руках окружили здание ГОВД, наставили на окна и двери пулеметы и выставили милиционерам ультиматум: если их товарищей не выпустят на свободу, то райотдел милиции будет взят штурмом. При этом были перерезаны телефонные провода, проведенные к зданию ГОВД, чтобы его сотрудники не могли вызвать подмогу. Однако один провод не был замечен, и на место инцидента была вызвана местная комендантская рота, бойцы которой, в свою очередь, окружили фронтовиков. Только после этого каким-то образом инцидент удалось уладить.

Борисовский ГОВД. 1960-е.

Подобная история случилась и в Минске. 1 августа 1944 года в белорусской столице при ЦК ВКП (б)Б были открыты двухмесячные курсы на 500 человек. На них готовили работников для освобожденных районов из числа бывшей партизанской молодежи. Курсантов разместили в уцелевшем корпусе Института физкультуры на Комаровке. Кормили их из рук вон плохо. Разжиться же продуктами питания в голодном Минске было весьма проблемно. Хлеб выдавался по карточкам. Поэтому молодых людей постоянно донимало чувство голода. В конце концов это привело к громкому инциденту.

Двое курсантов пришли на Комаровский рынок, чтобы обменять на продукты почти новое американское пальто, полученное по линии гуманитарной помощи. Спекулянты, с которыми завязался торг, придрались к тому, что у него подрезана подкладка. Возникла стычка, которая переросла в драку. Одного из бывших партизан задержала милиция, а второй помчался за подмогой, которая подоспела быстро, так как жили курсанты рядом. Колонна из трехсот человек буквально ворвалась на Комаровку, навела шухер, разогнав спекулянтов, без единого выстрела взяла штурмом отделение милиции, разоружив стражей порядка (тоже, между прочим, бывших партизан) и освободив своего товарища. Из оружейной комнаты было изъято все остальное оружие.

Само отделение было полностью разгромлено, после чего курсанты-партизаны возвратились в общежитие, забаррикадировали ворота на территорию учебного корпуса и приготовились к обороне. Сдаваться они не собирались, понимая, что по законам военного времени наказание будет жестоким. Через полчаса здание оцепили войска НКВД. О случившемся было доложено руководству БССР. Но там дело решили не предавать огласке, и в конце концов конфликт был замят без репрессий к самим «мятежникам».
Читать полностью: https://news.tut.by/culture/528856.html