Провокации: те, которых нет, и те, которые есть

Начало января 2017 г. прошло у автора под знаком комментирования громкой новости о том, что «американский и южнокорейский спецназы договорились ликвидировать руководителя КНДР». Точнее, 4 января министр обороны Хан Мин Гу презентовал документ озаглавленный как «Совместная с народом прочная государственная оборона: план работы на 2017 г.», и содержащий, помимо прочего, идею создания полка спецназначения, главной задачей которого будет физическое устранение высшего военного руководства КНДР, включая Ким Чен Ына. Позднее в военном ведомстве пояснили, что полк планировали создать в 2019 г., но его появление решено ускорить. В случае начала войны спецназовцы должны будут проникнуть в Пхеньян, «парализовать всю структуру по руководству военными действиями» и убить высший генералитет Севера. В создании подразделения будут участвовать американские военные.

Разговоры про «убить Ким Чен Ына» имеют давнюю историю. Еще 13 октября 2016 г. помощник госсекретаря США по делам Восточной Азии и Тихого океана Дэниел Рассел в ходе встречи с военными журналистами заявил, что если Ким Чен Ын отдаст приказ о нанесении ядерной атаки, он немедленно погибнет. Естественно, его немедленно пытались поправить: дескать, имелась в виду возможность нанесения превентивных точечных ударов по основным военным объектам и опорным пунктам северокорейского руководства, на худой конец гибель политической системы, находящейся под контролем Ким Чен Ына.

27 октября того же года оперативная группа американских ВВС совместно с южнокорейской бригадой специального назначения провела на военной базе в Кунсане провинции Чолла-Пукто совместные манёвры по отработке захвата и уничтожения северокорейских ядерных и ракетных объектов под кодовым названием Teak Knife. Союзники использовали сценарий, при котором в случае вооружённого конфликта их спецназ забрасывается самолётом на территорию СК. Такие манёвры проводятся  регулярно с 90-х годов.

Частично в качестве ответа на вышеперечисленное в декабре 2016 г. Ким Чен Ын «руководил боевой подготовкой бойцов спецназовского батальона непосредственного подчинения 525-й части КНА», отрабатывавших десант на полномасштабном макете Голубого дома — резиденции президента РК. Официальный Сеул, естественно, подверг сей факт резкой критике: представитель министерства по делам воссоединения РК отметил, что КНДР пытается показать, что её режим остаётся прочным, однако действия Пхеньяна не способствуют стабильности на Корейском полуострове.

Поэтому, с точки зрения автора, тут следует избегать двойных стандартов – или каждая сторона имеет право отрабатывать захват макета правительственного комплекса и планировать ликвидацию высшего командования, или такие действия носят провокационный характер вне зависимости от того, кто это делает.

Лучше вернемся к теме провокаций, благо о неизбежности таковых военные РК твердят постоянно. Не беда, что их нет: это лишь значит, что их нет пока. Так, 6 января в ходе очередного брифинга представитель министерства по делам воссоединения РК Чон Чжун Хи сообщил, что пока никаких признаков подготовки к провокациям не наблюдается, однако южнокорейские военные допускают их возможность в любой момент.  В «Белой книге по вопросам обороны» РК 2016 г. от КНДР ожидают кибератаки и террористического акта.

Но чем в это время занимаются южане и насколько их военные приготовления сравнимы?

2 января 2017 г. Южная Корея провела артиллерийские стрельбы, которые, по утверждению Сеула, стали самыми крупномасштабными в мире по количеству единовременно задействованной на ограниченном пространстве артиллерийской техники (228 стволов различных видов 155-мм артиллерии). Целью учений стали упражнения по подавлению артиллерии КНДР.

Одновременно Южная Корея провела крупные военно-морские маневры с привлечением кораблей, самолетов ВМС и Службы береговой охраны, а также морского спецназа. Как пояснили в Сеуле, целью учений стало «отражение возможных угроз со стороны Северной Кореи», в рамках чего в Японском и Жёлтом морях прошли противолодочные и противокорабельные стрельбы, а также отработка ремонтно-восстановительных работ на поврежденных судах. К манёврам были привлечены патрульный самолёт P-3, противолодочный вертолёт Lynx, 20 кораблей, в том числе новый фрегат «Инчхон» водоизмещением 2,5 тыс.

тонн, катера морской полиции, а также патрульные корабли и ракетные катера.

В конце 2016 года ВС РК разместили на островах Ёнпхёндо и Пэннёндо новый зенитно-ракетный комплекс «Чхонму» дальностью 80 км. Он обладает высокой точностью (не более 15 метров от цели, благодаря устройству GPS наведения), а его ударная мощь способна накрыть территорию площадью в 22,000 квадратных метров. Теоретически «Чхонму» может ликвидировать дальнобойную артиллерию Севера.

Кроме того, в настоящее время военные рассматривают возможность размещения на северо-западных островах ударных вертолётов Apache, принятых на вооружение в прошлом году.

Поговорим и о перспективных проектах. В текущем году в РК будет разработано лазерное оружие, способное поражать северокорейские беспилотники, вторгающиеся в воздушное пространство Юга. Решение об этом было принято 28 декабря 2016 года на заседании правительства по вопросам обороны.

Также принято решение о начале исследования технологий дистанционной подзарядки малых беспилотников; о планах по совмещению информационных технологий с целью повышения уровня эффективности управления военными формированиями; о тестировании новейшей экипировки солдат, позволяющей следить за состоянием их здоровья, а также оценивать успехи в процессе обучения.

Все это южнокорейские военные и политики пытаются оправдать данными о сверхмилитаризации КНДР, которой просто нельзя не противопоставить встречных усилий. При этом, например, ссылаются на опубликованный 22 декабря 2016 г. отчёт госдепартамента США о военных расходах стран мира (на основе средних данных за период с 2004 по 2014 год), в котором Северная Корея заняла первое место мире по доле военных расходов в общем объёме ВВП. Сообщается, что показатель СК составил 23,3% (включая, правда, не только собственно военный бюджет, но и развитие ядерной и ракетной программ).

Любопытна, однако, и иная статистика. На втором месте после КНДР Оман с показателем в 11,4%, на третьем месте Саудовская Аравия – 8,5%. Но к ним с точки зрения милитаризации претензий нет, и, видимо, нельзя сказать, что «Эр-Рияд и Маскат вкладывают в наращивание военной мощи огромные средства, не повышая уровень жизни собственных граждан».

Что же до стран-соседей, то РК заняла 47-ое место, её показатель – 2,6%, США на 15-ом – 4,3%, Россия на 20-ом – 3,8%, Китай на 68-ом – 2%, Япония на 136-ом – всего лишь 1%.

Также КНДР заняла второе место по доле военнослужащих по отношению к работоспособному населению – 7,9%. На первом месте Эритрея  — 8,1%.

Однако, если рассмотреть конкретные суммы военных расходов, за период с 2004-го по 2014-ый год РК тратила в среднем 30 млрд долларов в год, а СК – 3,5 млрд долларов – почти в 9 раз меньше. А играться со статданными можно очень по-разному. Например, считать военные расходы на численность населения, и тогда у арабских режимов показатели будут еще выше, чем у КНДР.

Если же смотреть на закупки оружия, то пока в КНДР нельзя поставлять даже патроны, за последние 10 лет (точнее, с 2006 года по октябрь 2016 года) РК приобрела у США оружие на 36 трлн 36 млрд вон или примерно 30 млрд 500 млн долларов. На это указывают данные министерства обороны и Корейского агентства оборонного развития, опубликованные 15 января 2017 г. Вышеуказанная сумма практически равна всему военному бюджету РК прошлого года, составившему 32,2 млрд долларов. Кроме того, Сеул тратит 7,5 млрд долларов в год на содержание американской военной базы в Пхёнтхэке (расходы американской стороны 7 млрд долларов) и 22,3 млн долларов на программу обучения личного состава корейского пополнения сухопутных войск США (KATUSA), в рамках которой южнокорейские военнослужащие проходят на добровольной основе трёхгодичную службу в частях и подразделениях армии США.

Конечно, эти траты были обнародованы на случай требований Дональда Трампа об увеличении Сеулом расходов на содержание военного контингента США, дабы можно было показать, что РК и без того прилагает достаточно усилий. Но если рассмотреть эти цифры в ином политическом контексте, то видно, что к повышению военного напряжения на Корейском полуострове Юг прилагает не меньше усилий, чем Север.