Говорит Сергей Пархоменко

Вчера у меня случился один очень грустный, лично для меня почти трагический эпизод.

Мне позвонил один замечательный человек, очень пожилой, великолепный специалист в некотором одном очень важном деле. Не стану сообщать о нем никаких подробностей, потому что не хочу, чтоб стало понятно, кто это.

Он реальная мировая знаменитость, без всякого преувеличения - светило. Мнего лет живет за границей, очень далеко от России, занимается своим великим делом, но иногда пишет и публикует в России стихи или небольшие эссе. Много лет назад его за эти стихи приняли в Русский ПЕН-Центр.

Так вот, этот человек позвонил мне и слабым, старческим голосом, но во всю силу своих легких кричал мне в трубку: «Прекратите! Остановитесь! Не трогайте нас! Не убивайте нас! Оставьте нас в покое! Оставьте нас в покое! Оставьте нас в покое! Прекратите нас мучить!..»

Это он о ПЕН-Центре. Я слушал его в ужасе. Потом пытался что-то ему объяснить: что он далеко, что он не следит за новостями, что его вводят в заблуждение, что в действительности это я, вместе с несколькими коллегами, уже много недель подряд подвергаюсь ежедневным оскорблениям, что люди, которые командуют сейчас руским ПЕН-Центром, кажды день лгут, клевещут, публикуют у себя на сайте какие-то адские пасквили, раздают бесконечные лживые интервью, которыми только еще больше себя разоблачают с каждым днем, и заводят дело, к которому оказались причастны, в еще более безнадежный тупик. Вот, через пару дней они еще обещают целую отдельную пресс-конференцию в ТАСС устроить, на которой опять будут врать, врать, врать.

А я, - пытался я ему доказать в редких паузах между его криками, - давно уже молчу, давно не отвечаю. Просто слушаю. И вот даже на совершенно безумную выходку с обвинениями нобелевского лауреата Светланы Алексиевич в том, что она будто бы подделала свой членский билет в ПЕНе (вот тут посмотрите на этот анонимный ужас своими глазами: http://www.penrussia.org/new/2017/7837), - я не ответил ни словом.

А он продолжал кричать и быквально рыдать: «Оставьте нас в покое! Оставьте нас в покое! Не трогайте нас! Не мучайте нас!»

В какой-то момент я не выдержал и повесил трубку, и больше не ответил на его звонки. Хотя это действительно великий человек, и до сих пор каждое слово, которое я получал от него в письмах (так получилось, что мы переписываемся по разным поводам уже несколько лет), я считал огромной честью и хранил с гордостью.

Сегодня утром я обнаружил, что за ночь он еще и написал мне два письма. На них я тоже не ответил.

Мне не удастся его ни в чем убедить. Он далеко, и как ничего не знал о том, что в действительности происходит с ПЕНом в Москве, так и не захочет узнать от меня. У него есть другие информаторы, и он им верит.

Но просто для того, чтобы хотя бы мне самому не отчаяться совсем, я приведу здесь удивительно точное и ясное письмо Nadezhda Ажгихиной, прекрасного журналиста и общественного деятеля, вдовы Юрия Щекочихина.

Она тоже написала о том, что такое этот проклятый ПЕН, и зачем он, на самом деле, нужен, и почему то, что с ним произошлошло и продолжает происходить - беда.

* * *
НАДЕЖДА АЖГИХИНА. ОБРАЩЕНИЕ
===============================
Уважаемые коллеги!
В 2010 году Светлана Алексиевич рекомендовала меня в ПЕН. И я этим очень горжусь. Если я не ошибаюсь, она была тогда не только членом организации, но и входила в Исполком. И ее уход - огромная потеря. Для всех. Прежде всего- для тех, кому сегодня реально нужна помощь. К сожалению, многие писатели и журналисты в России нуждаются сегодня в помощи. Угрожают убийством блогеру и журналисту из Абакана Михаилу Афанасьеву. Спикер чеченского парламента угрожает расправой главному редактору «Кавказского узла» Григорию Шведову, официальной реакции пока что нет. Цензуре, нападениям, угрозам подвергаются писатели и журналисты, артисты и музыканты. Может быть, стоит выступить в их защиту?
У ПЕНа нет другой задачи, кроме как кричать о нарушениях прав
художников и журналистов, это его мандат. Существует много других творческих и иных организаций и клубов – но ПЕН создан именно для защиты прав, свободы творчества и выражения мнений. В России, в Африке, в Америке и где угодно. И в этом его уникальность. И именно поэтому многие стремились в ПЕН – внести посильный вклад в защиту наших основных ценностей.
Я уверена, простая практическая работа помогла бы преодолеть идеологические и прочие противоречия. овершенно не обязательно быть согласными во всем для того, чтобы решить конкретный вопрос. Мой скромный опыт работы – вот уже три года - в качестве российского координатора российско-украинского диалога профессиональных организаций показал, что общими усилиями можно добиться очень многого, главное - правильно сформулировать запрос. Восемь журналистов были
освобождены из плена на Востоке Украины благодаря диалогу, писатель Валерий Макеев рассказал об этом в книге «100 дней в плену». 
Журналистские организации Европы следили за судьбой украинских коллег, задержанных в ЛНР, и за судьбой оппозиционеров, арестованных украинскими властями, и беспокоились о судьбе Елены Глищинской, родившей ребенка в одесской тюрьме. В этом принимали самое деятельное участие женские творческие организации. Не уверена, что все её защитники разделяли её взгляды. Но заступались! Писали президенту, привлекали внимание, не давали забыть о ней. И Елена с ребенком на свободе.
Правозащитные организации могут сделать очень многое, в самых трудных условиях, и история российского ПЕНа, прежде всего, времен Александра Ткаченко – тому подтверждение.
Мне больно видеть всё происходящее сегодня в ПЕНе. Мне страшно, когда писатели отказываются просить о помиловании заключенного. Я всё же верю, что разум и совесть в конце концов одержат верх.
Давайте прежде всего подумаем о тех, кому мы все сообща могли бы помочь. Пока еще не поздно.