Развивая П

На модерации Отложенный Европа пыжится, зараза, нам продавать мешая газ.

Но у Европы нету газа — он сконцентрирован у нас!

Он вызревает в зыбкой топи, где свет потух, а люд протух:

его не может быть в Европе, поскольку это русский дух.

Он вроде местного спецназа, и вы задумайтесь сперва:

когда у вас не будет газа, вы перейдёте на дрова.

Тогда вам станет очевидна несправедливость ваших слов,

вам станет больно и обидно, к тому ж у вас ведь нет и дров!

Вы все там дружите домами, бабла полно, но дров-то нет, —

а мы их столько наломали, что можно греться двести лет.

Об этом вам не ради фразы сказал правительства глава:

у вас там дух — у нас тут газы, у вас права — у нас дрова.

Мы, может, звери перед вами и все живём не по уму,

но до сих пор топить правами не удавалось никому.

Дрожи, голодный и раздетый Европы Западной жилец.

Раз нету дров — топи газетой… Но нет и прессы, наконец,

за чечевичную похлебку твердящей наглое враньё,

такой, чтоб захотелось в топку швырнуть немедленно её.

Приятно русскую газету швырнуть в печной уютный ад.

У вас подобной прессы нету — и разве ваши так горят?!

А наши так наглы и робки, в них так цветёт белиберда,

что иногда без всякой топки они сгорают со стыда.

И хоть ума у вас палата, он не поможет в этот раз —

похоже, топливо, ребята, вам брать опять-таки у нас.

Нам не обидно, мы привыкли, что нет почтения ни в ком…

Но если нет газет — то фиг ли: иные топят кизяком.

Простите, что такая проза нам служит пищей для ума:

кизяк — особый вид навоза, кирпич сушёного дерьма.

По воле праведного Бога, что нас хранит на этот раз,

у нас его настолько много, что отдыхает даже газ.

Оно растёт, оно не тает, оно буквально застит свет —

у вас самих его хватает, но столько не было и нет.

Универсальная приправа, национальная черта —

оно налево и направо, на всякий вкус, на все сорта,

и в нашем рвении холопьем, под стоны местных Диотим,

мы всех натопим, всех затопим в два счета, если захотим.

Что ж, недалёк конец рассказа. Распорядился ход планет,

что там, в Европе, нету газа, и нету дров, и прессы нет —

такой, которая бы в топку просилась русским языком, —

и наконец её, холопку, Господь обидел кизяком.

Ей-ей, пора бежать оттуда. Её, с мошной её пустой,

спасла бы только диктатура — но ведь, похоже, нет и той.

Она дивила всю планету, но, проиграв, пошла на дно:

её в Европе больше нету, зато у нас её полно.

Сегодня, в двадцать первом веке, мечте фантастов голубой, —

у нас диктатор в каждом ЖЭКе и в поликлинике любой;

накачан бешеным откатом, безмерной властью облечён, —

у нас в любом сидит диктатор, не понимающий ни в чём,

и каждый дурень — спору нету, все дурни грамотны уже, —

готов немедля сжить со свету другого дурня из ЖЖ.

Народ у нас довольно хмурый, ему ли злобу побороть?

Мы все набиты диктатурой, она буквально наша плоть;

наш опыт ничему не учит, а если учит, то не нас;

нас диктатура так же пучит, как нашу землю пучит газ;

она корежит наши лица и отравляет мирный труд,

и мы готовы поделиться — но почему-то не берут.

Когда б пришла такая фаза, что мир и вправду был готов

забрать у нас избыток газа, а вслед за ним избыток дров,

и государственную прессу, что понимает всё сама,

и вслед за ней, для интересу, избыток местного дерьма,

и диктатуру, что под старость преобразилась в рококо, —

не знаю, с чем бы мы остались. Но как вздохнули бы легко!

Д.Быков.