Хлопоты проектировщиков

На модерации Отложенный Анастасия Астахова, Виктория Чеботарева

Курс на модернизацию страны, объявленный президентом, означает прежде всего модернизацию технологическую, но не институциональную. Такая экономическая программа вызвала неоднозначную реакцию в экспертном сообществе. Позиции сторонников и противников такого подхода проявились в ходе дискуссий в рамках Гайдаровских чтений в Институте экономической политики. Одна из них развернулась между помощником президента РФ Аркадием Дворковичем и директором по макроэкономическим исследованиям ГУ-ВШЭ Сергеем Алексашенко.

Идеальные модели зыбки

Как отметил в своем выступлении помощник президента Аркадий Дворкович, обозначившаяся альтернатива — поддержать институты и институциональные меры или реализовывать конкретные проекты, меры экономической политики, основанной на приоритетах, задела экспертную общественность за живое.

Стратегия модернизации, которая пока еще не до конца сформулирована, связана с конкретной экономической программой. Речь идет о модернизации технологической, модернизации тех важнейших сфер экономики, которые определяют вид российской экономики сегодня, модернизации, связанной с повышением энергоэффективности, развитием альтернативных видов энергетики, внедрением информационных технологий в нашу жизнь, с развитием телекоммуникаций и других инфраструктурных элементов.

Оппоненты возражают: лучше не пытаться реализовывать такую конкретную направленную экономическую политику, основанную на определенных приоритетах, в том числе и отраслевых, а заниматься институтами; создавать условия.

Судя по общественному мнению, для людей намного важнее судебная система, институт демократических выборов, защита прав собственности, налоговая система, развитие финансовой инфраструктуры. То есть институты, характерные для стандартной модели рыночной экономики, которые задумывались, планировались с самого начала, обсуждение их началось еще в конце 80-х годов и потом перешло в сферу практической политики в 90-е годы.

Оба этих подхода не противоречат, а наоборот, взаимодополняют друг друга, считает А. Дворкович. Более того, с чем бы ни были связаны эти конкретные проекты — с энергоэффективностью или внедрением широкополосного интернета по всей стране, или созданием Информационного центра в Сколково, реализация их является мотором институциональных изменений. И она может дать гораздо больший и более быстрый эффект, чем попытка построения идеальных моделей на основе неких абстрактных или даже конкретных о них представлениях, основанных все же на опыте других стран.

Если институт не работает, его меняют

Логика действий команды, основывающейся на этой идеологии, заключается в том, чтобы при реализации конкретных проектов видеть, что мешает, какие институты неспособны встраиваться в приоритеты, меняться.

Это сложная модель, поскольку она подразумевает не многомесячное, а оперативное принятие решений по конкретным инновационным вопросам. Если институт неадекватен и не работает, полагает Дворкович, менять его надо очень быстро, чтобы это обстоятельство не сдерживало осуществление проекта в целом. Идет ли речь о налогах, техническом или таможенном урегулировании, о любой сфере, о любом институте, который определяет экономическую политику.

Ошибки в таком сценарии неизбежны, признал помощник президента, но это и есть политический выбор в пользу разумных, пусть даже не идеальных изменений, по сравнению с построением моделей, которые могут оказаться лучше в долгосрочной перспективе. Однако задержка в их реализации может привести к проблемам в краткосрочном периоде. Эта дилемма между долгосрочной перспективой и краткосрочными изменениями, безусловно, является одной из определяющих сегодня.

Сегодня в большей степени действия и решения завязаны на те потоки информации, которые идут снизу вверх, а не те, что формируются на верхнем уровне. Это результат, в том числе, и новейших информационных технологий. Так после недавнего совещания «по пробкам в Москве» в Интернете появилось множество предложений о том, как побороть их. Можно было бы и не созывать совещание, эти предложения представляют вполне адекватную, конкретную программу действий. И таких примеров сегодня можно привести немало. Вывод: гораздо эффективнее прямое общение с экспертами, с теми, кто видит ситуацию изнутри.

И в то же время такой институт, как например, 94-й Федеральный закон по госзакупкам, который мы считали очень хорошим, не работает так, как надо. Идеальная схема, но непрозрачный механизм, на выходе — совсем не тот результат, который ожидали, признал помощник президента.

Разность уровней

Сегодня российское государство практически перестало заниматься созданием институтов, переключившись на реализацию конкретных, пусть и крупных, коммерческих проектов, подчеркнул директор по макроэкономическим исследованиям ГУ-ВШЭ Сергей Алексашенко. Это отнюдь не входит в задачи государства, которое, помимо прочего, стремится к модернизации и переходу экономики на более высокий этап развития. Максимум, за что должно браться государство в «проектной» работе, это создание экономических стимулов в приоритетных отраслях экономики, чтобы сделать проекты более экономически эффективными. Но не государство должно заниматься их отбором, разработкой и реализацией. Такой подход порочен. Хотя бы потому, что такая деятельность требует серьезных временных затрат первых лиц государства. А время президента и премьера — ресурс ограниченный.

Дефицит реально работающих институтов признается не только экспертным сообществом, но и — косвенно — властью. Огромное количество поездок и заседаний, проводимых первыми лицами государства по конкретным проектам и вопросам — хорошее тому подтверждение. То, что в более развитых странах под воздействием институтов не успевает превратиться в серьезную проблему, в России превращается в вопрос, который может быть разрешен «на месте» и только первыми лицами страны.

Недостатки дедукции

«Такая система работы позволит в будущем на базе работы по проектам перейти к налаживанию на их основе функционирующих институтов», — прокомментировал Аркадий Дворкович, подчеркивая, что выражает свою личную точку зрения.

Однако в реальности такой переход вряд ли возможен, уверен С. Алексашенко. Даже самая кропотливая и эффективная проектная работа не поможет преодолеть сопротивление в отношении реформы институтов. В любой дискуссии по конкретному проекту участвуют «технократы», которые опускают обсуждение до максимально приземленного уровня. Собственно, проектная работа вся сводится к деталям: где построить завод, где закупить оборудование, какого чиновника наказать за вымогательство взятки. Однако до обсуждения коррупции как института (или антиинститута), или проблем в таможенной сфере дело при таком подходе так и не дойдет, уверен Алексашенко. Разрабатывая проект, никто не будет касаться суда как института, продолжил он, и заниматься обеспечением того, чтобы любой контракт (не только данный конкретный) имел реальную защиту в судебной системе, которая, в свою очередь, должна одинаково судить и бизнес, и государство. Опросы общественного мнения показывают, что доверие к суду в спорах между бизнесами гораздо выше, чем в спорах, где одной из сторон является государство. Это значит, что человек или бизнес — вовсе не равноправные партнеры государства.

Дедуктивный метод, при котором из набора деталей делается обобщение, здесь работать не будет. А проектный подход к экономической политике лишь указывает на отсутствие спроса на институты во властных структурах.

Власти привычнее и удобнее обходиться без институтов: можно принимать любое решение, трактовать и переворачивать закон как угодно. Это выглядит как новый вид самодержавия. Без желания со стороны государства построить именно институты, проектная активность первых лиц государства так и останется проектной. Институты от этого не появятся.

Источник: http://opec.ru/1334169.html