Приговор суду — условный

Приговор суду — условный. Автор: Леонид Никитинский обозреватель «Новой» http://www.novayagazeta.ru

Единственный судья, который сегодня мог бы повлиять на своих коллег, не был приглашен на Совет судей.

Торжественное открытие Совета судей РФ 30 ноября было несколько скомкано: судьи ждали, когда из Кремля вернется Вячеслав Лебедев. Опытным ухом (21 год бессменно в кресле председателя Верховного суда) главный судья России мог бы уловить какие-то посылы в послании президента и транслировать их судейскому сообществу, собравшемуся в «Президент-отеле». Но ничего принципиально нового ни о суде, ни о независимости судей на этот раз сказано не было, и в конце заметки я попробую ответить на вопрос, почему.

До Лебедева (и до послания, а обычно он это делает вторым) на этот раз перед судьями выступил председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов, он высказал мысль о сокращении нагрузки на судей за счет «снижения конфликтности в обществе». Эгоистично в том смысле, что судьи откровенно озабочены своими проблемами больше, чем агрессией в обществе, но точно. Но во-первых, такая программа под силу не суду, а только целому обществу (если оно цело), во-вторых, суд для этого должен перезагрузить и собственные мозги, а к этому судьи, люди профессионально-консервативные, в массе не склонны, вряд ли они начнут думать по-другому, если их к этому не подталкивать.

На это, в общем, и была направлена встреча с членами Совета судей лидеров НКО и ученых, которая была организована нами («Центром правовых программ Леонида Никитинского») в рамках программ президентского Совета по содействию развитию гражданского общества сразу после завершения Совета судей 2 декабря. Долго рассказывать, как это вышло за годы, примерно совпадающие с периодом председательства В.М. Лебедева в Верховном суде, но суд существует сегодня как бы в себе, а не в российском обществе. Общество понимает свои проблемы в связи с судом, но не понимает проблем судей, и наоборот. Ни для одной, ни для другой части, на самом деле, одного и того же общества ничего хорошего из этого выйти не может. Вот затруднение, осознание которого заставило Совет судей в апреле принять предложение Совета по содействию развитию (еще в бытность его председателем Эллы Памфиловой) о создании «дискуссионного клуба» для обсуждения актуальных проблем судебной реформы. А уж свершилась она или нет (это и есть главный предмет дискуссии) — ответ получается разный.

На круглом столе в «Президент-отеле» 2 декабря обсуждался итог трехлетнего исследования фонда «ИНДЕМ», которым стала книга М. Краснова, Г. Сатарова, Е. Мишиной и других «Трансформация российской судебной власти». Обсуждались многие (и спорные) мысли из этого труда, но для целей настоящей заметки остановимся на одной: формальные институты и неформальные практики — далеко не одно и то же, и подчас практики складываются вопреки институтам. Рассматривая институты (читая тексты законов), можно сделать вывод, что судебная реформа вроде бы произошла, но если оценивать практики (хорошо известные не только лидерам правозащитных НКО, но и судьям), реформа во многом даже и не начиналась.

Вот теперь мы вернемся к выступлению В.М. Лебедева под впечатлением от только что услышанного им послания президента на Совете судей РФ 30 ноября. По статистике за первое полугодие, сказал он, 24% подсудимых в суде освобождаются от уголовной ответственности. Но неправильно трактовать это так, как сделали «некоторые СМИ» по результатам его аналогичного выступления в Екатеринбурге: лишь 5% в суде оправданы, или дела в отношении них прекращены еще до вынесения приговора за отсутствием события или состава преступления, хотя дело уже находилось в суде. Сведения, сообщенные Совету судей Лебедевым, несколько расходятся с официальной статистикой Судебного департамента, который по-прежнему на основании отчетов федеральных судов фиксирует не более 1% оправдательных приговоров.

Но мы не будем зацикливаться на статистике, поскольку она лукава. Важна не статистика, важен тренд, который Лебедев транслировал перед руководителями судов субъектов Федерации: именно они образуют значительную и важнейшую часть Совета судей. На более понятном языке книги Сатарова и Краснова этот тренд можно обозначить как осторожный отказ от обвинительного уклона в уголовном правосудии, и сигнал этот сегодня идет из Кремля: в послании Медведева он обозначен как декриминализация ряда составов преступлений в УК и отмена нижней планки лишения свободы по ряду его статей.

Главный судья сообщил, что Верховный суд истребовал и проверил все решения судов о даче согласия следственным органам на досудебный арест бизнесменов и нашел, что «медведевская» статья 108-прим, добавленная в УПК в апреле, вроде бы начала работать, но некоторые судьи ее откровенно саботируют. Лебедев поругал «оперативное сопровождение» в судах, как-то неявно связав это с неприменением статьи 108-прим, и заверил, что Верховный суд каким-то образом защитит судей, если они будут посмелее «подписывать решения». Председателей судов он призвал точно так же «анализировать статистику», то есть транслировать этот тренд дальше областным, районным и мировым судьям.

Восхищаясь, видимо, про себя дипломатичностью выражений, все всё поняли, а какие выводы судьи сделают, это неизвестно. Легко изменить (тем более с таким Федеральным собранием) только институты, а если коснуться сложившейся практики, тут каждый судья боится потерять должность и добрую пенсию именно за оправдательный, а не за обвинительный приговор. И «перезагрузить» их можно не просто словами и не с этой трибуны.

Почему и президент Медведев, и высшие судьи не говорят о независимости судей прежде всего от органов следствия и обвинения более внятно, хотя это важнейшие условие для реанимации экономики и модернизации общества? Потому что сейчас эту задачу под силу решить не Медведеву и не Лебедеву, а лишь одному судье, который на совете не присутствовал, зовут его Виктор Данилкин. Если его приговор по делу Ходорковского и Лебедева, где от обвинения не осталось камня на камне, все же будет обвинительным, то все слова с трибун гроша ломаного не стоят, и получится неудобно. Лишь этот конкретный оправдательный приговор был бы способен, ничего не меняя в институтах (и не надо переписывать УК и УПК), перерубить те цепи, которыми повязали суд «менты», если уж называть вещи прямо.

На встрече представителей гражданского общества с членами Совета судей я этого не говорил, об этом сказала член президентского совета Людмила Алексеева, а надежду на оправдательный приговор в Хамовническом суде мы теряем. Почему — об этом подробнее ближе к началу оглашения приговора Виктором Данилкиным.