Феномен СССР. Что изучать?

Вторая моя статья о необходимости создания Института СССР опубликована в "Известиях" вчера под заголовком "Восемь росийских республик" (рейтинг статьи: http://www.izvestia.ru/rating/?2010-12-14#ra3149475). Надо бы, если взяли этот заголовок "Восемь Российских Республик".
Ниже я привожу эту статью под авторским названием.

Кстати, эта статья написана и отослана в редакцию до событий 11 декабря в Москве. Из-за дела Ассанжа и как раз событий 11 декабря статья дважды (в прошлый четверг и в прошедший понедельник) переносилась из номера. Обращаю на это ваше внимание в связи с некоторыми тезисами, изложенными в статье.

ФЕНОМЕН СССР. ЧТО ИЗУЧАТЬ?

Читательский интерес, который вызвала моя статья «СССР как научная проблема», позволяет мне выполнить данное в конце той статьи обещание — предложить примерную программу деятельности Института (изучения) СССР, о необходимости создания которого в статье и шла речь.
При этом надо заметить, что речь идет в первую голову не об изучении истории СССР, хотя и здесь, как известно, еще много белых и серых пятен, а, кроме того, сам концептуальный подход к этой истории может быть, на мой взгляд, радикально изменен, о чем чуть ниже. Исторический материал советской эпохи нуждается не столько в изучении, сколько в переосмыслении. И вот несколько направлений такого переосмысления, имеющего и вполне прагматические, кроме собственно научных, цели.

Нам нужно понять, мог ли сохраниться Советский Союз. Зачем? Например, для того, чтобы предвидеть главные опасности для целостного и независимого существования нынешней Российской Федерации. Ведь довольно убедительно выглядит гипотеза, согласно которой СССР рухнул примерно по тем же причинам (и распался по тем же «национальным» границам), что и Российская империя. Третьего раза не будет?
На мой взгляд, начиная с середины 1989 года (первого Съезда народных депутатов СССР), распад Советского Союза был неизбежен. А в 1988-м? А в 1985-м? А в 1982-м — до и после смерти Брежнева? Ответ нужно найти.

В прошлый раз я писал (ранее это почти всем казалось абсурдным, теперь — почти трюизмом), что нынешний Евросоюз очень сильно напоминает СССР времен застоя. Если похожее есть и отражение совпадения сущностей, то каковы реальные перспективы укрепления нашего стратегического партнерства с «Европой» как целым?

Безусловно, нам все-таки нужно для самих себя ясно понять, а какова была роль Запада вообще и США в первую очередь в распаде СССР не как «советско империи», а как русской империи. Конечно, сугубо прочное внутри трудно разрушить усилиями снаружи. Но усилия снаружи-то были или нет? И если даже они не сыграли первостепенную роль, а всего лишь второстепенную, то это далеко не то же самое, что пятистепенную. Уж последние-то публикации WikiLeaks, надеюсь, отрезвили самых упёртых апологетов романтизма-демократизма международной политики вообще и внешней политики США в частности. Или опять нет? Но ведь самообман в политике куда опаснее чужого обмана.

Есть и абсолютно позитивное целеполагание деятельности Института СССР. Так или иначе, желая того или нет, но мы живем сегодня за счет советского наследия — в экономике, науке, образовании, обороне, в международных отношениях (постоянное членство в Совете безопасности ООН, например) и т.п. И хронологически, и исторически советизм не исчерпывается сталинизмом (а сталинизм — только политической диктатурой), не начинался им, не им завершился. Большую часть своей истории советизм не был и тоталитаризмом — несмотря на то, что этот миф даже некоторые из нас сами пытаются внушить себе и привить молодежи.

Более того, СССР, как минимум, трижды занимал лидерские позиции в мире — и вообще, и в глазах и умах большей части человечества: 20-е годы и до середины 30-х; от Сталинграда и до 1945 года включительно; после смерти Сталина и до 1968 года по меньшей мере. Социальное государство было создано в СССР раньше, чем на Западе. Общество массового потребления (кстати, окончательно подорвавшее связь с реальной жизнью утопической догматики коммунизма) возникло практически одновременно и нас, и в Западной Европе. Общество, сделавшее образование и знания главное ценностью, впервые в истории современного человечества возникло именно в СССР.

Я говорю только о самом очевидном. А есть еще и пока не для всех очевидное: Советский Союз (в ленинском варианте и во многом в реальности) стал Европейским (Восточноевропейским) союзом № 1, возникшем на 25-30 лет раньше (но в более жестких, что естественно, формах), чем нынешний Евросоюз.

И вот еще — одна за другой — несколько важнейших тем. Россия (Российская империя, СССР, Российская Федерация) как империя. Россия как цивилизация. Россия как православная цивилизация. Советский коммунистический проект как порождение и часть западного политического проекта. Советский коммунистический проект как утопия в парадигме европейского Просвещения. Советский проект и теория прогресса. Сталинизм как антизападный антиколониализм. Феномен Государства-Партии. Идеализм, альтруизм и утопизм советской культуры. Советский человек: идеальное, общечеловеческое, реальное. Советская национальная политика. И так далее, и так далее...

Конечно, если смотреть на советский период отечественной истории только через призму антисталинизма (что исторически неправильно, научно некорректно, психологически ущербно) или либерализма, то увидеть можно лишь то, что давно и обнаружено, и осуждено, и никого, кроме самых обездоленных, сегодня не притягивает. Но ведь этот вульгарный анализ априори не состоятелен.

Нынешние вульгарные антисталинисты по сути единственно сталинским взглядом на историю СССР-России и руководствуются. А почему бы не взглянуть на историю 1917-1991 годов, например, так: 1917 год до Октябрьской революции (Октябрьского переворота) — Первая Российская республика; 1918-1922 гг. - Вторая Российская республика (с ужасным эксцессом Гражданской войны); 1922-1934 гг. - Третья Российская республика (и одновременно учрежденный ею Европейский Советский Союз); 1934-1953 гг. - Четвертая Российская республика, власть в которой узурпировал Сталин; 1953-1964 гг. - Пятая Российская республика; 1964-1985 — Шестая Российская республика; 1985-1990 гг. - Седьмая Российская республика (в недрах и во главе СССР); 1990-1993 гг. - Седьмая с половиной Российская республика; октябрь 1993 г. и до сего дня — Восьмая Российская республика. Конституционная история России (после падения монархии) полностью подтверждает историческую и политическую основательность этой схемы.

Но если принять за основу эту политическую логику нашей истории в ХХ веке, на чем я, например, настаиваю, но с чем пока еще очень многие не готовы согласиться — потому что она непривычна (такому в школе не учили) и выходит из удобной для многих у нас (и практически всех на Западе) вульгарной сталинско-антисталинской парадигмы, то окажется, что весь прошлый век Россия последовательно восходила ко всё более и более высокому уровню демократии. И даже Сталин не отменил это движение формально (СССР и при Сталине был республикой, причем парламентской, а не президентской!), хотя, безусловно, власть им была узурпирована, а диктатура установлена.

В такой логике сталинизм есть не суть советской части отечественной истории, а эксцесс, отклонение от нормы (некий, как во Франции, постепенно изживающий себя бонапартизм), а сам советский период — естественное (пусть и в идеократически-утопических формах) развитие Российского государства и российской демократии, до сих пор живущей известными «климатическими» циклами: от оттепели до заморозков и вновь к оттепели. Чрезмерная оттепель — распад страны, крушение государства, анархия, бандитизм, коллаборационизм элит, обнищание населения, призрак гражданской войны. Естественная реакция на это — те самые заморозки.

Эта схема не «приятней» лично для меня или для России в целом. Она логичней, историчней и уж точно не строится на «Кратком курсе истории ВКП (б)» - основном теоретическом и вероисповедальном труде как твердокаменных сталинистов, так и вульгарных антисталинистов.
Институт СССР как раз и призван выработать объективно-научную базу для того, чтобы политически и психологически вырвать нас, а особенно молодежь, из этой порочной манихейской парадигмы. Но для принятия решения о его создании требуются интеллектуальная смелость и политическая воля. Как раз то, чего нам менее всего сегодня достает.