Убийство Кирова. Признания беглеца.

 Российские историки до сих пор ожесточенно спорят, как и почему в Ленинграде в 1934 году был убит Киров. И сегодня обсуждаются разные версии этой драмы в Смольном. Однако оказывается, что почти сразу же после трагического выстрела «в коридорчике» сбежавший в Японию высокопоставленный руководитель НКВД, принимавший участие в расследовании преступления, подробно рассказал иностранной прессе, как все это произошло на самом деле. Долгое время о его показаниях в нашей стране было ничего не известно.

13 июля 1938 года в Токио в отеле «Санно» состоялась необычная пресс-конференция. Перед журналистами сидел элегантно одетый, отлично выбритый черноволосый и еще моложавый мужчина с длинной сигарой с мундштуком из слоновой кости в руке. Однако опытный глаз мог заметить, что в штатском костюме герой встречи с прессой чувствует себя не вполне ловко. Еще бы! Совсем недавно на нем красовался ладно пригнанный мундир с тремя ромбами (комиссара госбезопасности 3-го ранга) в петлицах с орденами. В таком виде перед публикой появился Генрих Люшков, который по приказу Сталина участвовал в расследовании убийства первого секретаря Ленинградского обкома партии. Подробно о его судьбе рассказал историк Борис Соколов в своей книге «Русские тайны».

«Мои сомнения начались с убийства Кирова в 1934 году, – начал перебежчик, пытаясь оправдать факт своего дезертирства. – Это убийство оказало большое влияние на партию и государство. Я в то время находился в Ленинграде и под руководством Ежова принимал участие не только в расследовании этого убийства, но и в последующих событиях – публичных процессах и казнях».


«В плену диких фантазий...»

«Перед лицом мировой общественности, – продолжал Люшков, – я должен прямо заявить, что все эти «дела» являются сфабрикованными. Николаев никогда не принадлежал к группе Зиновьева. Из знакомства с его дневниками видно, что это человек неуравновешенный, находящийся в плену диких фантазий, возомнивший себя вершителем судеб человечества и исторической личностью…»

«Перед лицом мировой общественности, – продолжал Люшков, – я должен прямо заявить, что все эти «дела» являются сфабрикованными. Николаев никогда не принадлежал к группе Зиновьева. Из знакомства с его дневниками видно, что это человек неуравновешенный, находящийся в плену диких фантазий, возомнивший себя вершителем судеб человечества и исторической личностью…»

Вместе с тем беглый комиссар категорически отверг и версию о том, что к убийству приложил руку Сталин (официально выдвинутую потом Хрущевым). А также опроверг и распространившуюся в то время и снова реанимированную уже в наши дни романтическую историю, будто Николаев убил Кирова из ревности, подозревая в нем любовника своей жены.

Говоря об уничтожении Зиновьева, Каменева, Томского, Рыкова, Бухарина и многих других, Люшков заявил, что Сталин использовал благоприятную возможность, представившуюся в связи с делом Кирова, для того чтобы избавиться от этих людей посредством фабрикации заговоров, шпионских процессов и террористических организаций. «Это происходило не только благодаря истерической подозрительности Сталина, но и на основе его твердой решимости избавиться от всех троцкистов и правых, которые являются его политическими оппонентами и могут представить собой политическую опасность в будущем...»


Дал он объяснение и таинственной гибели телохранителя Кирова Борисова. По мнению Люшкова, тот погиб в результате простой, а не подстроенной автомобильной аварии. Сталин позвонил в Ленинград и подтребовал доставить Борисова на допрос в Смольный. Однако с этого момента до аварии с машиной прошло всего полчаса, и за это время, как считает Люшков, организовать убийство при помощи автокатастрофы было просто невозможно.

Таким образом, еще в далеком 1938 году «дело Кирова» один из следователей совершенно ясно и недвусмысленно объяснил – партийный лидер Ленинграда стал жертвой психически неуравновешенного одиночки. Однако в СССР на имя Люшкова после его бегства было наложено строжайшее табу, и все, что он сообщил японцам, в том числе и по делу Кирова, стало известно только после краха СССР.

Почему сбежал комиссар

Перейдя границу в районе озера Хасан, Люшков, который в 1938 году занимал пост начальника управления НКВД Дальневосточного края, прихватил с собой деньги, предназначенные для оплаты иностранной агентуры, служебное удостоверение и два пистолета. Свой побег чекист объяснил опасением стать жертвой чисток, которые обрушились тогда на органы накануне снятия Ежова. Комиссар получил неожиданный вызов в Москву и понимал, что по приезде сразу окажется в подвалах Лубянки. Ведь незадолго до этого до Люшкова дошло известие об аресте его покровителя Израиля Леплевского, главы НКВД на Украине. Хотя на работе в органах он старался как мог. Родившись в Одессе, Люшков уже в 20 лет стал в разгар Гражданской войны начальником политотдела бригады, а потом его направили на работу в ЧК.

Работал на Украине, Северном Кавказе. Участвовал в беспощадном подавлении бунтов голодных крестьян и истреблении казачества. Словом, у беглеца от террористического сталинского режима у самого руки были по локоть в крови. Да он и сам это понимал и признался: «Велики мои преступления перед народом, так как я сам участвовал в этой страшной сталинской политике, убившей многих и многих советских людей».

Стали обрабатывать

Разумеется, что «тридцать японских серебреников» бывший энкавэдэшник должен был усердно отрабатывать. Японцы потребовали от него писать справки о структуре НКВД, о советской агентуре за границей, о положении в высшем партийном руководстве СССР, а также насчет вооружения Красной армии.

«Разведывательную деятельность против Японии независимо друг от друга, – вещал Люшков, – ведут НКВД, РККА, а также ВКП(б). В этих целях активно используют посольство и торгпредство СССР в Токио. Широко используются и граждане других стран, в частности, Германии и США, проживающие в Японии. Кадровые сотрудники НКВД отправляются в Японию под видом жен дипломатов. В частности, агентом НКВД является жена советского посла в Японии Сметанина».

Однако о деятельности в Японии группы Рихарда Зорге Люшков ничего не знал и потому не смог его выдать. Зорге был сначала агентом Коминтерна, а потом работал на разведуправление Красной армии, и в НКВД на Дальнем Востоке о его деятельности информированы не были.

Выжав перебежчика как лимон, японская разведка потеряла к нему интерес и уже больше не знала, что с ним делать. Сам Люшков умолял переправить его в США, но японцы не собирались передавать его своим тогдашним противникам. Промелькнули несколько лет, а в 1945 году, когда СССР объявил Японии войну, от него решили отделаться.

Его куратор капитан японской разведки Такеока в своих воспоминаниях писал, что от Люшкова потребовали покончить жить самоубийством. А когда тот отказался, японцы его попросту пристрелили. Однако историк Борис Соколов не верит в эту версию. Он полагает, что Люшкова под чужим именем тайно переправили из Японии в США, где он прожил остаток своих дней. Понимая, что на родине предателя и сталинского палача в любом случае ждет неминуемый расстрел.
На фото: Убийство Кирова. На рисунке ошибка – в момент выстрела Киров был в фуражке;
Убийца Николаев и его жена. Версия ее причастности к преступлению была ложной