Ведун (главы 28,29 и 30)

                    Глава двадцать восьмая.

       Гаржи дал не видели в привычном для людей смысле. Они прекрасно чувствовали вибрации в жидкостях, но на свет не реагировали, за исключением ультрафиолетового излучения, оно их жгло как кислотой. Умирающий красный гигант, вокруг которого крутился мир гаржи дал, подобного излучения уже не давал. Так что червяки спокойно переносили радиацию, но дохли от солнечного света.

Чтобы видеть в нашем мире, они пользовались чувствами носителя и в этом их можно было обмануть. Вадим зашел в камеру к Полине и поставил табуретку, якобы для того, чтобы договориться о деталях обмена информации на свободу гаржи дал. При идиотской педантичности червяков, дело это было небыстрое и муторное. Слюнявые пасти паразита требовали подробностей. Начиная от времени обмена, вплоть до секунды, заканчивая породой и возрастом коров в обещанном стаде.

Чтобы человеческая самка не мешала, черви изолировали ее разум от тела. Вадим говорил, спорил, угрожал и улещивал червей, пока они не потеряли бдительность. Но будь черви людьми, они бы увидели, что сидит на табуретке Мари, а лицо Вадима, всего лишь фотография с прорезями для глаз, детская маска, не способная обмануть даже трехлетнего ребенка. Вибрации его голоса ведьма копировала безо всякой магии, она еще с детства умела подражать чужим голосам.

Тем временем в холле собралось тридцать ведунов, все кого Вадим смог отвлечь от выполнения текущих задач. Выглядело это как посиделки у костра. Они улеглись вокруг Вадима в удобных позах и внешне это было похоже на дневной сон. Разумеется они собрались не для того, чтобы коллективно подрыхнуть.

Команда поддерживала Вадима, в попытке добраться до Полины через Поле Акаши. Черви были чужды этому миру, поэтому не могли проследить подобную связь. Для информационного поля Земли, они вообще были мертвыми, даже более мертвыми чем камни, по сути, несуществующими объектами. Ведуны так и вычисляли гаржи дал, когда видели человека или животное, а в ментальном плане не видели ничего, пустоту.

Если бы Полина была ведуньей, то со связью проблем не возникло, но девушка лишь чуть-чуть ступила на эту тропу. Поэтому Вадиму и понадобилась помощь остальных. Они рыскали по Полю Акаши, в поисках ее ментального следа. Сущности поля, видели эту ораву и предпочитали держаться от психованной семейки подальше. Ведь с их точки зрения они были просто сумасшедшими. Подняться в сфере восприятия до духовного уровня, а остаться жить в физическом теле, этого духовные обитатели понять не могли.

Путешествие в Поле Акаши не отбирает много сил, а вот сохранение человеческого сознания, выматывает и быстро. Один за одним, ведуны отступали в физическую реальность, так и не найдя Полину. Черви блокировали ее очень тщательно. Вскоре Вадим остался один, в пульсирующей туманной дымке, среди миллионов отголосков живых разумов и душ. Даже его немалые силы были на исходе. В отчаянии он метался, но лишь в последние мгновения нащупал отблески ауры Полины.

Сил, на рывок в ее сознание уже не оставалось, он держался лишь на упрямстве. Второй раз, червей обмануть не удастся, банально не хватит времени. Вадим оскалился душой, впрочем, он никогда не был похож на ангелочка с арфой, и рванулся вперед. Полина была близко, очень. С отчаянием ведун понял, что не успевает, Поле Акаши не хотело его поглощать, и его просто выбросит в физический мир, и хорошо, если на Землю.

В холле ведуны один за одним приходили в себя и с ужасом смотрели на застывшего в позе лотоса Учителя. Его тело начинало бледнеть и просвечивать. Некоторые попытались пойти на выручку, но все были слишком вымотаны поисками и даже зайти в Поле не получалось. Им оставалось лишь ждать и надеяться.

Вадим нашел душу Полины, опутанную мертвыми холодными, похожими на толстые гнилые канаты, червями. Бессильно он кружил вокруг, силясь найти вход. Силы с каждой секундой таяли и даже упрямство не помогало. Чертыхнувшись, от чего ментальное поле пошло рябью, он позвал:

- Лель! Лель, едить тебя переедить!

Вечно юный и вечно старый одновременно, бог выпорхнул из тумана и насмешливо уставился на Вадима.

- А я все ждал, когда же тебя припрет позвать меня, - засмеялся Лель, не делая попыток помочь Вадиму – оказывается и тебе иногда нужна помощь?

- Не скалься, бог, - с нескрываемой злостью ответил Вадим – лучше помоги.

- Зачем? – удивился Лель – У тебя все в порядке. Разве что выбросит где-нибудь в глуши вроде Хельхейма или Тартара, но тебе же не впервой из задницы выбираться?

- Девочка… - с каждой секундой Вадиму все сложнее было мыслить связно и он чувствовал, что Поле тащит его прочь от цели – она погибнет!

- Все когда-то погибнут, - пожал плечами бог.

- Это гаржи дал, - прошептал Вадим – они сожрут все, включая душу. Как Снежану.

Лицо Леля перекосило от ненависти, от расслабленного и благодушного бога не осталось и следа. Ярость и гнев плескались в его глазах.

- Как ты смеешь вспоминать ее?

- Я не забывал, Лель, – с тоской в голосе ответил Вадим – и ты прав, это моя вина.

Лель молчал. Вадима оттаскивало все дальше от души Полины, еще несколько мгновений и она потеряется в дымке.

- Но если погибнет эта девочка, - прошептал ведун – это уже будет твоя вина.

- Я никогда тебя не прощу! – сказал Лель и протянул энергетический луч к ведуну. Вадим почувствовал, как сила вливается в него. Он тут же приблизился к душе пленницы и через мгновение нашел лазейку. Перед тем как погрузится в сознание Полины, он обернулся:

- И я, друг мой, - грустно сказал он – я тоже никогда себя не прощу.

Вадим нырнул в лабиринт сознания девушки, а бог застыл на месте. И если бы кто-то это видел, то поверил в то, что боги тоже могут плакать.

                    Глава двадцать девятая.

       Извечная проблема всех тюремщиков, как удержать узника в тюрьме. Сколь бы ни были крепки решетки и толсты стены, человек будет пытаться вырваться на волю. Люди бежали с находящихся в открытом море островов, неприступных крепостей, затерянных в джунглях лагерей. Потому что стремление к свободе присуще всем. Особенно тем личностям, что обычно нарывались на заключение в силу бедового характера.

И единственная тюрьма, из которой человек не убежит, эта та, из которой он не захочет убегать. Когда узилище предстает в глазах человека убежищем. Об этом размышлял Вадим, идя по тюрьме, в которую забилась Полина, спасаясь от червей. По сути в каменном мешке разума, а по виду дачным поселком, средней полосы России.

Гаржи дал выкопали из разума Полины самые счастливые воспоминания и воссоздали их. Летние, беззаботные денечки, юной девчонки. Обсыпанные цветами деревья, пахли настолько сильно, что кружилась голова, но Вадим все равно улавливал запах тухлятины, ведь его разум эта бутафория не обманула.

Ведун шел по поросшей травой, редко используемой колее, к высокому одноэтажному домику. Позади послышалось дребезжание велосипедного звонка, он оглянулся. На старом, еще годов пятидесятых, велосипеде ехала девочка лет десяти-одиннадцати. Велосипед был мужской, а рама слишком высокой для нее, поэтому девчушка едва доставала до педалей, а потрепанный аппарат вилял из стороны в сторону.

- Дяденька! Дяденька! – кричала девочка – Дайте проехать!

Он посторонился, но девочка уже потеряла скорость и собиралась загреметь вместе с древним транспортом. Вадим едва успел ее подхватить на руки. Девчонка выпуталась из его объятий и кинулась поднимать велосипед. Стала понятна и причина аварии, с него слетела слишком слабо натянутая цепь. Юная велосипедистка попыталась ее поправить, но цепь заклинило в звездочке заднего колеса. Она пыхтела, измазав руки в черной смазке, но техника не сдавалась.

- Давай я, - вздохнул Вадим, он бы предпочел обойтись без этих ментальных игрищ, но правила устанавливал не он.

Девочка посмотрела на него доверчивым взглядом, от которого ведуну стало неуютно и отошла в сторону. Вадим перевернул велосипед на руль и сиденье, достал из потертого, кожаного бардачка ржавые велосипедные ключи и принялся за дело. Минут через десять цепь была натянута и Вадим проверил надежность прокрутив рукой педали на пару оборотов. Колесо чуть жужжало, видимо подшипники были плохо смазаны или слишком сработаны, в остальном велосипед прекрасно работал.

Вернув девочке транспорт, Вадим сорвал пук травы и принялся вытирать руки. Он знал из чего эта трава, но продолжал невозмутимо оттирать ладони, невзирая на омерзение внутри.

- Спасибо, дяденька! – заулыбалась девочка.

- Теперь не будет цепь слетать, - уверил ее Вадим.

Из дома вышла полноватая женщина лет шестидесяти, в ситцевом мешковатом платье и платке завязанном сзади. Она увидела девочку, помахала рукой и позвала:

- Поля! – голос был приятным и убаюкивающим – Иди кушать! Уже все стынет.

- Дяденька, а как Вас зовут? Меня Полина, - представилась девочка.

- Вадим.

- Пойдемте к нам домой, руки помоете, - конечно, в идеальных воспоминаниях Полины она была слишком наивна. В своем реальном детстве она вряд ли позвала домой незнакомого мужика. Но Вадим не был незнакомым, она его просто не помнила. К тому же, после всего, через что ей пришлось пройти и кем стать, девушка предпочитала видеть себя наивным ребенком, нежели крепко битым жизнью профессионалом.

Внутри дачный домик представлял собой странное зрелище. Кухня была оборудована голландской печью с изразцами, а стены были из бревен, единственная комната обшита вагонкой, а угол с подростковой кроватью был оштукатурен и покрашен. Видимо это была нарезка из трех разных мест, которые складывались в подсознании пленницы в понятие дома. Взрослой кровати не было вовсе, видимо в этом видении вообще не было ночи, лишь один единственный прекрасный летний день.

Женщина не замечала Вадима, что не удивительно, ведь гаржи дал не подозревали о его вторжении. Она ставила на старинный овальный стол тарелки и миски. Оладьи, щи, торт, почему-то бананы… Видимо все, что любила Полина. Девочка пригласила его за стол широким жестом, но ведун не спешил садиться, тем более есть в таком месте.

Он прошел в комнату и искал взглядом ключ. В ментальной тюрьме всегда есть ключ, причем лежащий на самом видном месте. Если этого не сделать, то подсознательная жажда свободы сделает свое дело и иллюзорный мир рухнет. А так, ты волен выйти, но зачем?

Трудно найти чуждый элемент в чужих воспоминаниях. Возможно вон та корзина с клубками ниток, то воспоминание, что хлестнет плетью по забалдевшему разуму и откроет глаза, или стопка пожелтевших газет на шкафу, или…

Прямо на допотопном ламповом телевизоре лежал фотоальбом. Современный, состоящий из пластиковых карманов для фото. На обложке была изображена пустыня с одиноким сухим деревом. Вадим усмехнулся, вряд ли девочка выбрала бы такую обложку, совсем не котята.

Альбом был тяжелым, как и должны весить тяжелые воспоминания в ментальном мире. Вадим с трудом поднял его и потащил на кухню. Женщина без устали бормотала ласковые слова Полине, а девочка весело болтая ногами, наткнула на вилку внушительный оладушек и собиралась поесть.

- Хочешь? – беззаботно спросила она.

Вадим молча бросил альбом на стол. Улыбка сползла с лица ребенка, впрочем она стремительно взрослела и уже была юной девушкой.

- Смотри, - приказал Вадим. Он знал, что это жестоко, но другого пути у него не осталось. Полина сникла под его взглядом и перелистнула обложку.

На первой странице было фото осеннего дождливого кладбища. Ветки были уже голые, а мокрые листья под ногами превращались в желто-бурую грязь. Над свежей могилой стояла молодая Полина и рыдала. На вкопанном кресте, сваренном из дюймовой трубы, была прикреплена эмалированная фотография той самой женщины, что хозяйничала на кухне. Вадим оглянулся, хозяйка осыпалась грудой червей, к счастью Полина прикипела взглядом к альбому и не видела этого. Иначе могла бы рехнуться от ужаса.

Посиневшими, холодными пальцами, она перевернула страницу. Вот она же стоит в школе и возбужденно сверкает глазами, на губах блуждает улыбка, а два парня, которых ей удалось стравить бьют друг друга в кровь. Краска стыда мелькает на ее скулах, но стоит ей перевернуть еще страницу и лицо белеет как мел.

На фото кресло, похожее на зубоврачебное, но к нему ремнями пристегнут человек. Человек бьется в конвульсиях, а Полина в забрызганном кровью халате набирает в шприц жидкость. Еще до того как попасть в МГБ, она провела два года в Сирии и можно хоть до посинения доказывать себе, что это боевик и сволочь, а информация нужна для спасения невинных жизней, но память напомнит, что кровь у всех красная.

Вадим стоял рядом и считал секунды. Радужный мир иллюзий рассыпался, оставляя вокруг сумрачную пещеру, где со всех сторон стекала слизь и копошились белесые нити гаржи дал. Полина наконец перелистнула последнюю страницу своих воспоминаний.

Альбом рассыпался пылью в ее руках. Она подняла на Вадима глаза и с горечью спросила:

- Зачем?

- Так надо! – голос ведуна шуршит как нож по точильному камню.

- Надо?! – заорала Полина в ярости – Кому надо? Тебе? Твоим ведунам? Кому?

- Тебе, Полина, - так же сухо и жестко ответил Вадим.

- Ты не освободил меня и не позволил им убить меня, - горько сказала девушка – это ад, ты понимаешь? Вадим, мразь ты этакая, ты обрек меня на ад! За что? Или убить это слишком мягко?

Вадиму было стыдно, но внешне он оставался холодным и равнодушным. Потому что от стыда толку не было, а вот ее ярость могла пригодится.

- Соплюха, - тихо, но внятно произнес он.

- Что?! – заорала девушка.

- Что слышала, - насмешливо ответил ведун – тупая, слюнявая, соплюха. Ай-ай, червячки подъедают. Ай-ай, мне трудно. А что ты сделала, чтобы выбраться?

- А что я могу сделать? – Полина балансировала на грани безумия и почему-то успокоилась, видимо ее разум попал в то самое пресловутое око тайфуна, когда эмоции настолько сильные и беспощадные, что разум вообще отказывается их воспринимать.

- Стань тем, кем тебя учили быть! Стань воином, жестким как удар серпом по причиндалам! – рявкнул Вадим.

- Голыми руками, с червяками сильно не повоюешь, - Полина огляделась, черви чуяли неладное и начали подбираться все ближе.

- А если не голыми руками? – Вадим протянул ладонь. На ней плескалась маленькая шаровая молния – Стань самым лучшим воином, всех времен, стань ушкуйником.

Полина медлила, она давно уяснила, что бесплатный сыр только в мышеловке. Вадим не торопил девушку. Она понимала, что выбора особого нет. И на этот раз черви закончат свою работу, выпотрошив ее тело, разум и душу. Конечно, не шаровая молния металась в руках ведуна. Это знание запредельное и не предназначенное для людей. Слишком страшное и большое, для маленького человеческого разума и это только первая ступень, а с лестницы уже не сойти. Можно либо упасть, либо дойти до конца. Полина вздернула подбородок и коснулась сверкающей искры.

Черви заметались в исступлении. Непонятно откуда, в человеке проснулись огромные силы. Они ринулись к ее мозгу, желая прикончить и пожрать угрозу. В разуме это выглядело как обвалившийся потолок пещеры. Вадим выдернул свое сознание из разума Полины и помчался к своему телу.

На предельных оборотах он запустил сердце, уже остановившееся к этому времени и заорал на суетящихся вокруг ведунов:

- Мари! Срочно вытащите из камеры Мари!

Рев Учителя слышали, похоже, в соседней деревне, услышала его к счастью и француженка. Она не стала раздумывать и пулей выскочила из камеры, захлопнув за собой тяжелую дверь. А следом прозвучал нереальный грохот, как будто в железный барабан, сразу шарахнули тысячей барабанных палочек одновременно. Чтобы не творилось в камере, от этого сотрясался весь дом. Этой ночью в бывшей усадьбе кардинала не спал никто, кроме измотанного до полусмерти Вадима.

                           Глава тридцатая.

       Ведуны поворачивали голову и смотрели на него. Молча. Потому что сказать было нечего. Просто провожали взглядом того, кто еще недавно был их братом, пускай страдающим от боли, но родным и светлым человеком. Ни у кого не возникло желания даже мысленно назвать его Вовчиком. С этого дня он навсегда стал Волком. Они так же чувствовали его душу, ведь он в какой-то степени все еще был ведуном. Но от нее их продирал мороз по коже. Не желтый, теплый солнечный свет шел от ауры парня, его сменил холодный отблеск стали. Глаза сверкали как хирургические инструменты, ледяные и острые.

Его семья, его братья и сестры видели сначала внутреннюю сущность и изменения во внешности лишь подтверждали их знание. Кожа приобрела отчетливый серый цвет, а волосы напитались чернотой, даже ногти не отливали розовым, а лишь были чуть светлее сухого пыльного асфальта.

Колдуны брались за оружие лишь по необходимости и сразу же откладывали его, как только угроза спадала. Но и для этого Вадиму приходилось заставлять их, ему вовсе не хотелось, чтобы среди его ребят появлялись все новые мученики. Мир людей жесток и непротивление злу было кратчайшим путем в могилу. И все же оружие и ведуны были как масло и вода, они лишь на время соединялись, а потом природа брала свое.

Волк нес на поясе нож, обычный десантный нож. Вот только смертоносное железо было органичной частью ушкуйника. Шаг парня был легок и быстр. В любую секунду он готовился к нападению или обороне. Сначала ведуны подумали, что Волк не обращает на них внимания, но подойдя к двери в подвал, он обернулся и улыбнулся. От нее не веяло ни насмешкой, ни угрозой. Так улыбались своим родным солдаты вернувшиеся с войны. Да, они стали жестокими и холодными, но не убийцами, а хранителями.

- Помни, ты должен ее не победить, а убедить! – сказал Вадим.

- Я помню, - спокойно ответил Волк и Вадим понял, что уже перестал быть его учителем, другом оставался, а учителя у парня отныне будут другие.

Дверь в бронированную камеру открылась на удивление легко. Вадим глянул внутрь и хмыкнул. Со стен было ободранно все железо, оставив только голый камень. А сама дверь была сточена по всей поверхности, как минимум втрое. Если бы Полина хотела выбраться из камеры, то сделала это еще неделю назад. Это был хороший знак.

Девушка сидела нагишом в центре камеры на ажурном, сплетенном из стальной проволоки, кресле. Мужчины встали на пороге, ожидая ее реакции. Девушка холодно улыбнулась и сказала:

- Ну, рыцари, может приволочете даме пожрать и одежду?

- Это зависит от того, что ты хочешь в меню, - холодно ответил Волк.

Вадим уже видел кто взял верх в противостоянии и махнул рукой Мари, стоящей в коридоре. Женщина кивнула и пошла за одеждой. Полина тем временем поднялась с кресла и стало понятно, что стальная проволока торчит пучками из ее запястий, щиколоток и копчика. Кресло распалось на отдельные нити и они быстро втянулись внутрь тела, оставив лишь неприметные шрамы. Язвы на остальном теле исчезли.

- Пофиг, - засмеялась Полина – лишь бы свежее и без шерсти.

- Борщ подойдет? – спросила Мари, заходя в камеру с подносом.

Колдун нахмурился, ведь он настрого приказал, без его разрешения в камеру не входить. Но Мари обладала феноменальным чутьем на людей и если она не чувствовала угрозы, то все было в порядке. Полина выпустила пук стальных прутьев навстречу Мари. Вадим напрягся, а колдунья как ни в чем не бывало сделала еще три шага. Из проволоки ушкуйница сформировала столик, на который ведьма поставила поднос со снедью. Потом она улыбнулась бывшей пленнице и вышла. Лоб француженки был мокрым, видимо ведьма не до конца верила собственным ощущениям.

- Знаешь, Вадим, - Полина говорила несколько невнятно, потому что борщ со сметаной и свежий хлеб отвлекали ее – ты ведь исполнил свое обещание и освободил меня от власти гаржи дал.

- Как и обещал, - кивнул в ответ Вадим.

- Ага, только через задницу ты свое обещание исполнил! – она ткнула пальцем в торчащие из запястья стальные нитки – Когда я с тобой познакомилась, этой пакости во мне не было!

В следующую секунду тарелка разбилась на куски об лицо девушки, а Волк замахивался ножом, целя ей в основание черепа. Вадим едва успел перехватить его руку и нож лишь скользнул по шее, не оставив следа. Полина подпрыгнула, стальные нити вцепились в потолок и она забилась в дальний верхний угол. Теперь она была похожа на ежа, ощетинившись сталью во все стороны.

Вадим боролся с Волком, пытаясь что-то сказать, но холодная ярость ушкуйника была слишком сильной. Наконец парень просто отшвырнул бывшего учителя в сторону и пошел в атаку. Полина убила разум гаржи дала благодаря способностям полученным от Вадима. Потом напитала, попавших под полный ее контроль, червей сталью. Сейчас эта сталь ринулась на Волка. Черви сплетались в острые витые клинки, но он легко уходил от ее ударов, развивая запредельную скорость.

Когда до нее оставалось лишь пару шагов, Полине удалось провести один удар в левый бок Волка. Раздался щелкающий хруст, как будто лом ударил в гранит. Видимых повреждений это нападающему не принесло. Но удар ножа опять прошел мимо, а ей удалось опутать правую руку ушкуйника нитями. Волк не стал тратить время на попытку выдрать руку из живой сети и ударил кулаком левой по ребрам девушки.

- Ой! – вскрикнула Полина и рухнула на пол. Черви укрепили ее организм, но не отключили болевые рецепторы.

Волк замер. Парень вспомнил, как эта же девчонка лежала на траве, когда он первый раз ее увидел. Да, эта дрянь приволокла к ним гаржи дал, проносилось в его голове, но она-то об этом не знала. Проклиная собственную совесть, Волк сплюнул и отошел в дальний угол. Вадим посмотрел на них. Вытер украдкой проступившую из разбитой губы кровь и улыбнулся. Похоже в этот раз до смертоубийства не дойдет.

- Может переместимся в более комфортную обстановку? – предложил он.

От Полины ведуны шарахались как от шахида с бомбой. Если Волка они знали и любили, то Полина привела в их дом беду и своей ей стать не светило. Конечно, она спрятала нити в тело и была внешне куда больше похожа на нормального человека, чем Волк. Но они чуяли ее сущность и исходящую от нее опасность. Полину это забавляло, но она старалась не улыбаться, чтобы не провоцировать Волка. Если кто и мог из этой компашки ее прикончить, так это ушкуйник. Впрочем, Вадим тоже не был подарком судьбы, так что Полина вела себя паинькой.

- Значит, - подытожила услышанное Полина – ты хочешь, чтобы мы пошли в загробный мир для ведунов и вытащили Маришку?

- Именно так, - кивнул Вадим.

- А что сам не сходишь?

- Я уже объяснял, - устало вздохнул ведун – живым туда нельзя.

- Так мы тоже не мертвые, - прищурилась Полина – я во всяком случае, за этого психа не поручусь, - она кивнула в сторону хмуро молчавшего Волка.

- Вы ушкуйники, - терпеливо в третий раз объяснил Вадим – вам закон не писан.

- Нет, я пожалуй, откажусь, - лениво ответила Полина – я уже сыта по горло ведовскими разборками. Где здесь выход?

- Слушай, сучка! – зло сказал Волк – Это ты приволокла эту дрянь в наш дом. Да, ты не знала, и поэтому до сих пор живая. Но вина лежит на тебе!

- Покаюсь, - холодно отрезала Полина – у меня духовник хороший. А испытывать судьбу больше не буду. Лучше жить монстром, чем сдохнуть непонятно ради чего.

- Не хотел тебе этого говорить, - вздохнул Вадим – но ты либо пойдешь с Волком, либо я тебя сдам военной разведке.

- Они меня не удержат! – с уверенностью, которую не испытывала, заявила Полина и в доказательство выпустила одну проволоку со скоростью пули, перерезав пополам фарфоровую вазу в трех шагах от себя.

- Это с моими-то рекомендациями? – ухмыльнулся Вадим.

- Сволочь! – выругалась Полина.

- Ладно, - буркнул Волк – кончайте треп, пора начинать.

Ведуны умели строить пространственные порталы, причем это было куда проще и дешевле, чем летающий автомобиль. На самом деле Вадим построил ту парящую железяку как игрушку для Мари, ну и на всяких чинов из МГБ и военной разведки впечатление производить. Крайне редко и трудно давались им порталы во времени. Но путь в Ирий был подвластен только Вадиму и его родственникам, люди на такое были неспособны.

Ушкуйники стали посреди комнаты, а Вадим начал сложное акустическое воздействие, то есть начал петь. Настоящие заклятья не читаются, они поются, вплетаясь в ткань мироздания своими вибрациями. Дубовый паркет под ногами потемнел, потом запузырился, превращаясь в болото. Волк и Полина провалились в него сначала по колени, потом по пояс. Колдовская трясина должна была поглотить их полностью. Волк молчал, только глубоко дышал, перед тем как захлебнуться. Полина орала и пыталась вырваться, что у нее не получалось. Наконец портал забрал их обоих.

Паркет принял свой привычный вид, а Вадим рухнул в кресло, обессиленный. Мари подошла к любимому и протянула ему чашку с травяным настоем. Ведун тяжело дышал и вздрагивал. Мощная магия требовала очень много сил. Девушка как могла помогала ему восстановится. Наконец она решилась спросить:

- Слушай, ты действительно отдал бы ее военной разведке?

- Ага! – засмеялся Вадим – Можно подумать им водородной бомбы мало! Нет, Мари, свернуть с пути ушкуйника уже нельзя. Полина умерла бы в жутких мучениях, но перед смертью сошла с ума и прикончила кучу народу.

- Как думаешь, - Мари задумчиво поглаживала плечо любимого – они скоро вернутся?

- Надеюсь, родная, очень надеюсь, - ответил Вадим – у них очень мало времени. Им надо закончить обучение и получить Бремя ушкуйников, иначе смерть и безумие.

- Так почему ты им не позволил закончить обучение здесь? Даже я понимаю, что поход в Ирий опасное занятие.

- Потому, что Бремя им надо разделить на троих. Двоих оно просто убьет. А так у них будет шанс.

Конец второй части.