Самолет и визитка Яроша

Дело было в вареничной Petrus-Ь на Эспланадной. Пришёл Сашка Онищенко и сказал:

- Ты в курсе? - у вас самолёт упал.

Я был не в курсе: сам только что долетел до Киева двумя рейсами и ещё час назад мы с пограничником решали, сойду я за боевика, который шмыгнет в сторону Донбасса, или действительно вечером уберусь обратно к себе в Империю. Договорились, что уберусь, после чего меня выпустили в город.





...Киев был закрыт какой-то хмарью: не то снег, не то дождь. И, по сравнению с Москвой, тут оказались плохие дороги — того и гляди, влетишь в дырку или выбоину. Но это был единственный замеченный мной негатив. По поводу падения самолёта никто не радовался, никто не скакал и меня, москалика, «на гиляку» не волокли.

Нормальный город, нормальная страна: ни одного памятника Бандере я не заметил, визиток Яроша нигде не валялось и памятников Ленину тоже нигде не стояло. Глеб Жеглов и Володя Шарапов были, Паниковский всё так же, как и раньше, куда-то пробирался через снег по Прорезной. Проня Прокоповна миловалась с Голохвастовым в районе Десятинной.

А Ленина не было. И Сталина не было. И бабки с красными знамёнами по перекрытому на воскресенье Крещатику не топотали. Насколько мне показалось, коммунизм в Украине уничтожен или почти уничтожен. А я ж помню, как в 90-е власть нам объясняла: «Да что вы привязались к старикам?! Сколько им осталось! Дайте людям спокойно умереть с их идеалами! Ведь если сейчас у них Ленина и Сталина отобрать, то получится, будто они всю свою жизнь напрасно прожили...»

Дали на свою голову. В результате - «28 панфиловцев», «фальсификация истории», «иностранные агенты» и прочая красная хрень. Так что бабки эти не напрасно свою жизнь прожили. Они эти «идеалы» в XXI век протащили на своих красных тряпках. И тут теперь жить не дают, сколачивая вместе с Кремлём СССР-2.

А украинцы решили, что им этого не надо. Не посмотрели на то, что какие-то сумасшедшие хотят счастливо дожить в своём дурдоме. Может, поняли, что в этом случае дурдом вообще никогда не закончится.






Да, в Киеве дорожное покрытие хуже, чем в Москве. Но тут никого не сажают за лайки или перепосты, здесь полиция не поволочёт тебя в «зиндан» просто так, ни за что. Никакая национальная гвардия не влезет среди ночи в твою квартиру и никакой судья не осмелится внаглую идти против закона. И президенты у них по сто лет не сидят.

Наверное, не всё ещё здесь так хорошо, но люди говорят о том, что безнадёга последних месяцев пана Яника ушла. Над Киевом день висела хмарь, но что-то, а мрак Империи над Украиной уже точно рассеялся. Украинцы смеялись: «Как вы там живётё?! - совсем же крепостными стали! Не надоело ещё?..»
 

***

...Вечером двумя обратными рейсами я добрался до Москвы, открыл FaceBook и узнал, что чуть не вся Украина радуется падению «росiйського лiтака», в то время, как вся Россия бодренько построилась и деловито скорбит.

Не знаю, может оно и так. Может, кто-то в Украине и ликует. Наверное, всегда найдутся идиоты, радующиеся чьей-то смерти. Как они находились на ОРТ и НТВ, когда те сообщали о сбитых самолётах ВСУ, или как те богобоязненные «ополченцы», что фотографировались у малазийского самолёта с детскими игрушками, попутно тыря своим бабам голландскую косметику из окровавленных вещей погибших.

В Киеве я таких не встретил, хотя и скорби особой по погибшему военному самолёту РФ тоже не было. Ей неоткуда взяться — ни официальной, ни частной. Но никакие визитки Яроша по этому поводу над Андреевским не летали. Город отмечал Рождество.

А у нас я сразу же почувствовал знакомый вкус приказного траура. По псковским  десантникам скорбить было нельзя. По остальным «ихтамнетам» - тоже нельзя. Про жителей Иркутска, с которыми Господь целый месяц разговаривал из горящего куста боярышника, - про тех вообще сказано: «мрут как мухи». По «присыпанным пылью» детям Алеппо — так где он тот Алеппо?!

А тут Алеппо само постучалось и сразу траур объявили. Тех, кто не сочувствует  - тех «лишить гражданства». Видимо, это у нас гражданство такое: тут скорблю, тут не скорблю, сюда паспорт сдать. Поддержал государство — гражданин, не поддержал — не гражданин.

У меня вообще по поводу произошедшего было только одно чувство — я представлял себя в том Ту-154, пока два Боинга тащили меня вечером через Минск на Москву.

...Про потерю Ансамбля Александрова, как музыкального коллектива ничего сказать не могу: они меня с детства доставали своей бодрой музыкой вместе с остальными кобзонами да толкуновыми с ратарами. Люди погибли — да, плохо. Ничего больше.






Про журналистов? - тоже люди погибли, но никакие они не журналисты. Доктор Лиза? - плохо. Погибла женщина. Я понятия не имею, чем она занималась и на фига летела в Сирию. Лётчики? - не знаю: они военные, это их работа — рисковать. Так же, как у тех, кто не пойми кого бомбит, проводя в жизнь идею, что «лучше учений и не придумать!»

А больше мне сказать нечего. Оставляю за собой право переживать за чью-то смерть или не переживать по её поводу вне зависимости от общих государственных остановок. Государство и так всё сделало для того, чтобы я стал равнодушен к его потерям.
 

***

...Таксист в аэропорту посадил меня в Dodge и полдороги рассуждал о том, какие надёжные у американцев машины. Потом подумал и сказал:

- Жалко, что самолёт упал.
- Жалко, - согласился я.

И зачем-то добавил:

- Там Лиза Глинка была...

Смерть Доктора Лизы отчего-то казалась мне совсем несправедливой, хотя, понятно, справедливых, наверное, вообще не бывает. Даже у приговорённых. Но таксист со мной не согласился:

- Доктор Лиза — то всё херня, - убеждённо сказал он. - Главное — Ансамбль Александрова.
- Почему ансамбль это главное? - спросил я.

Тут мне показалось, что драйвер совсем забыл про свой Dodge. Было такое впечатление, что он встал за рулем по стойке «смирно» и отдал честь кому-то, кого он всегда чует.

- Так почему ансамбль? - переспросил я.

Таксист посмотрел на меня с презрением и, вымучав суровую слезу в голосе, произнёс:

- Потому, что они Гимн России пели!

Ничего, кроме «Да твою ж мать!» мне в тот момент в голову не пришло...