Четыре мушкетера против одного Кончаловского

15 декабря всем нам предстоит быть свидетелями встречи на ринге “Прямой речи” двух очень известных и уважаемых россиян - Дмитрия Быкова и Андрея Кончаловского. Пробный бой уже имел место быть на страницах журнала Собеседник. Исход его оказался столь неожиданным, что вызвал небольшую, но симпатичную войну в Сети. Для удобства - своего и читателей - я попыталась разобраться в ситуации.  

Началось все 17 октября, когда на страницах журнала Собеседник Андрей Сергеевич заявил своему виз-а-виз Дмитрию Львовичу: «Чем дольше будет существовать настоящая власть, тем лучше для страны». Прямо так и сказал.

Быков, казалось, не поверил своим ушам. Рассчитывая все же на вежливость гостя, он еще и еще раз попробовал вызвать у того согласительную реакцию: предложил Кончаловскому ударить острым словцом по крымнашизму, или по крайне мере согласиться с утверждением, что Россия гниет.  Но упрямый режиссер стараний Быкова не поддержал:

“Мало кто понимает, что русская культура — огромная архаическая плита, которая лежит во всю Евразию и восходит к самой языческой древности. В наследство от Византии нам досталось Православие, но не досталось ни иудейской схоластики, ни греческой философии, ни римского права. И в этом — как наш недостаток, так и наше преимущество. И эту тектоническую плиту пока никому не удалось сдвинуть. И любую власть она будет структурировать, согласно своему представлению: какой она должна быть.” - уверенно сказал Кончаловский.

“Согласитесь, эта плита начинает сейчас размываться…”- не сдался Быков, и предпринял еще одну попытку вернуть заблудшего сына либеральной интеллигенции на родную стезю. Тщетно!

“С чем я должен соглашаться? - резво возразил режиссер. - С тем, во что ТЫ веришь? ТВОИ надежды, которые ТЫ выдаешь за действительность? Мудрость Путина именно в том и заключается, что он улавливает эти гравитационные волны, — в отличие от других политиков, которых народ недолюбливает. Путин опирается на эту тектоническую плиту, в этом его сила…Он такой лидер, в котором мы нуждаемся… Конечно, и у Рокфеллера и у Сороса есть ясное представление о том, как должен быть обустроен мир. Но, согласись, принимать во внимание их мнение бы ошибкой, Гайдар с Чубайсом уже это попробовали…”

 “Но Россия не развивается, гниет, о каких великих шансах вы говорите?!” —  возопил возмущенный Быков.

 “Это ТВОЯ точка зрения… - холодно парировал перебежчик. - Спорить с тобой я не нахожу продуктивным. Однако могу заметить, что такая категорическая ясность — не самая лучшая позиция, чтобы хоть как-то приблизиться к пониманию истины…Россия при Путине стала одним из центров глобальной политики. Ни одно серьёзное решение в мире не может быть принято без участия России. Это касается как политических решений (например, попыток пересмотра итогов Второй мировой войны), так и экономических (мировые цены на нефть, газ и др.). А ты утверждаешь, что Россия гниет... Другой вопрос, что кризис мировой политической системы заставляет Россию поджимать ноги и преодолевать ухабы и рытвины, а также принимать адекватные меры для сохранения своей государственности. Да, запахло морозцем, но «подмороженность» — как говорил, кажется, Победоносцев, — лучшее состояние для Российского государства... Чтобы, так сказать, «не протухла»… Русская ментальность безгранично неприхотлива и лишена буржуазного накопительского инстинкта… Призыв к предпринимательству не рождает в русской душе немедленного желания бурной деятельности и разбогатеть.” 

Короче, с точки зрения Кончаловского “наша страна редко когда была в лучшем состоянии”. И этим утверждением режиссер поставил жирную точку в споре. По крайней мере, так ему показалось. Но не тут-то было. 

Одна часть Сети тут же закричала: Ура, Кончаловский размазал либераста Быкова! Ничего подобного, - возражала другая часть. - Это Быков вывел на чистую воду предателя Кончаловского! 

Вняв этим голосам, 21 октября в своем очередном эфире на Эхе Быков внес пояснение. По его мнению, внезапный переход Кончаловского из лагеря либералов в лагерь патриотов можно объяснить тем, что "художник, долго желавший изменить реальность, наконец решил: если стране так лучше, то пусть она делает, как ей лучше.” Будучи сам личностью ярко-творческой и хорошо разбираясь в психологии себе-подобных, Быков объяснил слушателям, что “это довольно распространённый путь русского художника вообще — начинает он всегда с попыток изменить ситуацию, с провозглашения страны рабской, отсталой и так далее, а потом, попробовав всякого, решает, что у других ещё хуже.”

Дальше он пустился в пространные рассуждения о профессии режиссера. “Понимаете, художника довольно странно ловить на противоречиях. Художник, режиссёр, поэт …чаще всего мыслителем не является, а является выразителем своего эго… От Кончаловского никто не ждёт философской убедительности, от него ждёшь убедительности художественной…И не нужно ждать от него идеологического постоянства… сегодня у него такая точка зрения, а завтра будет другая…это всё-таки человек, который ищет, который ещё неокончательно сформулировал для себя выводы о себе, о России.” 

Меня, конечно, слегка удивил тон, которым всё это было сказано - этакая снисходительность психиатра к своему пациенту. Но, как наверное уже знают читатели Сноба, любимому Быкову я прощаю всё и всегда. Только вот, как прикажете понимать, что Кончаловский - не мыслитель? Большой режиссер, тонкий сценарист, автор серьезных книг, замечательный педагог (кто не слышал его лекций и не читал его книг - немедленно наверстывайте). Прекрасно знающий искусство, историю, литературу, языки.

Наверное, Дмитрий Львович и сам понял, что хватил лишку, и дипломатично резюмировал:

“…Но имейте в виду, что никакого раздевания, никакой жёсткой полемики в этом тексте нет. В этом тексте есть совместное, слава богу, творчество автора и сценариста… ну, скажем так — режиссёра и сценариста, которые коснулись наиболее болезненных точек. И всё для того, чтобы вас зацепить и взбудоражить.”

Да и вообще, оказалось, что Быков не такой уж непоколебимый либерал, и что он даже согласен с кончаловско-патриотической постановкой вопроса: “Сейчас вообще главная дискуссия идёт не о том, хорошо или плохо сейчас в России, а вопрос в том, может ли быть иначе…Действительно ли всё то, что мы видим сейчас, подлинная Россия, или Россия может и должна быть иной. Давайте посмотрим.”

И на этом примирительном утверждении ДЛ поставил. с одной стороны, окончательную точку на воплях в Сети (или по крайней мере подумал, что поставил), но одновременно и оставил дверь открытой для будущих дискуссий. Умница Быков - я это всегда говорила и буду говорить. 

Казалось бы, вопрос исчерпан. Но ровно через два дня, услышав про разговор двух гигантов, и решив, что “наших бьют”, на подмогу другу Быкову (назовем его Портосом, сассоциировав, впрочем, исключительно по весовому признаку :-)) выступил друг Веллер (чем-то неуловимо напоминающий  хитроумного Арамиса, не правда ли?):

“Знаете, интервью меня поразило, честно вам скажу, - немедленно признался Веллер. - Первое, что обращает мое внимание: да, Андрон Кончаловский – человек известный, заслуженный, награжденный рядом премий. 75 лет ему. Дмитрий Быков, с другой стороны. Годочков ему эдак где-то 48. Автор многих книг. Читает лекции по русской литературе в самых престижных университетах мира. Лауреат всех высших литературных премий, какие в России существуют. И вот он обращается к Андрону на вы, а тот к нему – на ты. Вот этого для меня достаточно. То есть вот эта холопско-барская спесь, вот это жлобство, полагающее себя аристократизмом, для меня уже достаточная характеристика. Ну-ка спроецируйте все на 19-й век. Вы можете представить себе двух русских творческих интеллигентов 75 и 48 лет от роду, где 48-летний говорит «вы», а 75-летний говорит «ты»? Официально разговаривая, генерал прапорщику не мог сказать «ты». Они были офицеры. Это был невозможно. Это относится и ко всей интеллигенции. Так что, когда человек, не имея представления, не имея ощущений, внутренней культуры, внутренней интеллигентности, воспитания и такта, разговаривает таким образом – простите ребята, лично для меня с этим человеком все уже понятно.” 

Я обожаю Веллера. Он один из умнейших наших современников. Тем более меня смутило, что из уст такого гроссмейстера исходит столь поверхностная характеристика Кончаловского: “...человек, не имея представления, не имея ощущений, внутренней культуры, внутренней интеллигентности, воспитания и такта...”.

Простите, это - про Кончаловского? И только на том лишь основании, что он обращался к Быкову на ты?

Выпад Веллера, как оказалось, смутил не меня одну. И 28 октября Быков сам лично пытается сгладить ситуацию: 

“Я благодарен Веллеру, что он отреагировал. И вообще я Веллера люблю. И мне приятно, что я упомянут в его программе. Но тут, видите ли, какая штука - я с большим трудом перехожу с людьми на «ты». А Кончаловский мне это дважды предлагал. Говорю не чтобы хвастаться, а чтобы защитить его от обвинений в элитаризме, в недемократизме и так далее. Я трудно перехожу с людьми на «ты», особенно если эти люди сделали что-то, что мне нравится в искусстве. А в принципе, мне даже, я бы сказал, нравится эта ситуация, когда кто-то со мной ещё может быть на «ты», потому что мне нравится быть младшим, мне приятно, когда со мной разговаривают ещё всё-таки с позиции старшего. Это не рабство и не холопство, а это, если угодно, ностальгия по лучшим моим временам — по школьничеству, по ученичеству. Поэтому здесь никакого оскорбления я не усматриваю.”

Одну минуточку: ведь начинали-то про Россию, а закончили - про вежливость? Так ли уж важно в масштабе данной дискуссии, как обращаются друг к другу ее участники - на ты или на вы? Нет, конечно. И хотя далее в своем тексте Веллер все же раскрыл причины своего несогласия с позицией Кончаловского, Быков, в свою очередь, предпочел на это не реагировать. И правильно сделал. Потому, что возражения Веллера Кончаловскому прозвучали еще удивительнее, чем тезисы самого Кончаловского:

 “Андрон Кончаловский так прямо, даже грубовато, по-солдатски называет Путина человеком мудрым… И говорит о том, что вот русский народ выбирает себе власть не по выборам, а как-то вот по своим традициям, по своему менталитету…Чем дольше будет существовать настоящая власть, тем лучше для страны? Кому-то будет, безусловно, лучше. Насколько будет лучше всем, сказать трудно…” 

До этого момента - куда ни шло. Тем более, что нам, слушателям, понятно, конечно, кто эти кто-то, кому будет хорошо, и на кого намекает Веллер. Но вот дальше следует не очень понятное рассуждение: “кроме влияния военного – мы можем применить военную силу – что стояло всегда во всей мировой политике за всеми военными компаниями, за колонизацией, за экспедиционными корпусами?

Стояла экономическая мощь, культурная мощь, демографический напор. Стояло всё. Когда мы спорим с Америкой, что стоит за российской военной мощью? Кроме российской военной мощи не стоит ничего.”

Во-первых, какая связь между архаической плитой, о которой говорит Кончаловский, и чьей бы то ни было военной мощью? Во-вторых, неужто и в самом деле во всей мировой политике за всеми военными компаниями всегда стояла культурная мощь завоевателей? Это татары-то были культурно-мощными? Или, может, варвары? Монголы? Майя с ацтеками?  

“Я думаю, лучше бы Кончаловский это интервью вовсе не давал,” - завершил свое рассуждение Веллер.

Но на этом разборки не закончились. 23 октября, в 1 час 36 минут пополудни ( то есть еще до выхода в эфир программы Веллера) подает свою реплику из недр уютной Прибалтики политолог-романтик Артемий Троицкий (ну чем не Атос?):

Троицкий сопоставляет интервью Дмитрия Быкова с Андреем Кончаловским и выступление Владимира Познера в Кембридже. И ему - как профессиональному музыковеду - сразу все становится ЯСНО: “Если совсем коротко (но ясно), то оба корифея-гуманитария оправдывают по различным статьям нынешний российский режим и призывают не просто смириться с ним, но и всячески поддерживать, - пишет АТос. - Одна наша с В.Познером общая американская приятельница охарактеризовала его главную черту — и человеческую, и карьерную — английским словом «survivor». Точного его эквивалента в русском языке нет, но можно, наверное, употребить корявый неологизм «выживальщик». Это как видный деятель советского государства Анастас Микоян, про которого ходила поговорка «От Ильича до Ильича (имеется в виду от Ленина до Брежнева — АТ) без инфаркта и паралича!» Андрей Кончаловский, как нетрудно прикинуть, из этого же клуба. В искренность поддержки Кончаловским и Познером «путинского блага» я ни секунды не верю; в искренность соблюдения «интересов» — склонен верить, несомненно. Но, ребята: вам уже по 80 лет, плюс-минус — не время ли вспомнить о том, что есть вещи поважнее, чем статус первача и богача — да и куда уж больше?? Или это всё же контракт — фаустовский контракт с адской властью?"

Получив такой неслабый удар не в бровь, а прямо-таки в глаз, Познер откликается немедленно и 25 октября в своем блоге в Эхе он пишет: “Я никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не призывал никого поддерживать какую бы то ни было власть, в том числе российскую. Я давным-давно дал себе слово никогда не поддерживать никакую партию, никакое государство, никакую власть, поскольку считаю это несовместимым с профессией журналиста, каковым себя считаю. Выступая в Кембридже, я стремился лишь к тому, чтобы собравшиеся студенты и профессора понимали причины, по которым (как мне кажется) российское руководство поступает так, как поступает. Понимали бы, а не принимали, тем более не поддерживали.” 

(Лекцию Познера можно послушать в Сети - очевидно и ухослышно, что журналист и в самом деле пытается лишь объяснить, а ни в коем случае не навязать слушателям свою точку зрения)

Ну, думаю, теперь уж точно все высказались. Ничего подобного! На сцену выходит сам остроязыкий д'Артаньян - он же Невзоров:

“Наиболее интересное событие и самое знаковое — это, конечно, вот эти невероятные финты Кончаловского, невероятный финт Познера в Кембридже и столь же, скажем так, невероятный ответ Троицкого, который попытался на всю эту историю, на этих двух гигантских медведей единолично сходить с рогатиной, - так зачинает Невзоров монолог в излюбленном своем жанре "публичное оскорбление". Гигантские медведи - крепко сказано!

"Дело в том, что Троицкий, он очарователен и умен, но в данном случае оказался фантастически наивен. В отличие от него я не очень верил в то, что старые, опытные кофеварки иногда варят кофе для самих себя. Я прекрасно знаю, что всегда находится пальчик, которые эти кофеварки включает. И думаю, что этот удивительных ход Кончаловским и удивительных ход Познером – это, конечно, знак того, что мы должны принять на арене нового игрока, и что Кириенко вступил в бой. Причем вступил практически триумфально, потому что придумать такую штуку… Ведь очень многие из тех, кто пытаются что-то сейчас отстаивать в России, какую-то вменяемость, какую-то нормальность, послушав мудрого Кончаловского, которые говорят, кстати говоря, превосходным русским языком, в отличие от всего этого колхозного пропагандистского стиля всяких там шаргуновых-прилепиных, эти-то говорят на понятном, внятном и классном языке. И вот, я думаю, что очень многие люди задумались: «А что, собственно говоря, я делаю на этой войне между двумя видами идиотов, которые, по сути, стоят друг друга?» Может быть, действительно, наилучшая позиция – это позиция мудрого компромисса, понимание того, что сейчас Россия находится в ее наиболее естественном и симпатичном ей состоянии, что, собственно говоря и продемонстрировал Кончаловский. И полагаю, что, в общем, интеллигенции, на языке которой заговорили сторонники Путина, нанесен сильный идеологический удар, потому что она предполагала, что в лице столь крупных персонажей, столь выдающихся метров, она имеет какого-то единомышленника тайного. Но, как выяснилось, нет. Но мы здесь возвращаемся к теме кофеварок. Это не рабская позиция. Я надеюсь, что с Кончаловским дело обстоит лучше, чем мы думаем и очень надеюсь на то, что вся история упирается в известный миллиард, который был обещан на предприятие быстрого питания. В принципе за миллиард можно поступиться и не такими принципами. Насколько я знаю, «Сбербанк» ему уже обещал 700 миллионов. Поэтому совершенно понятно, что такого рода реплики будут раздаваться все чаще и чаще. Плохо, что они, действительно, вводят очень многих очень неглупых людей тоже в соблазн отойти и наблюдать за всем этим кошмаром со стороны, никак не пытаясь вмешаться и улучшить состояние этой несчастной страны.”

Комментировать Невзорова - дело тонкое. Но в отношении Кончаловского он точно ошибается, и ни в какой миллиард для предприятия быстрого питания история с Кончаловским не упирается. Концепцию архаической плиты режиссер изложил уже в начале 2015 года - задолго до упоминаемых гастрономических предприятий, на лекциях в экономической школе МГУ.  Кстати, очень рекомендую послушать всем. 

Заострив ситуацию до крайности, хитрый д'Артаньян-Невзоров мысленно подмигнул Быкову-Портосу, и оставил его разбираться с проблемой один на один - а именно в "Прямой речи", 15 декабря, куда уже и билеты, говорят, распроданы. Быков, понимая, в какое неудобное положение поставили его коллеги, решительно заявил, что больше никакой политики, и разговор с гостем будет исключительно о кинематографе. Итак, продолжение следует - следите за Сетью.

Я же - раз уж речь теперь идет о кинематографе и больше ни о чем - хочу лишь обратить внимание читателей на одну немаловажную для понимания позиции Кончаловского деталь. Дело в том, что “гигантский медведь, не умеющий логично мыслить и лишенный внутренней культуры” в 2016 году всего лишь повторил все, что он уже говорил в 1994. Только тогда он высказал свою мысль не русским по белому в Сети, а сложным и ассоциативным языком кинематографа. Я имею ввиду его фильм “Курочка Ряба” 1994 года, где художественными средствами показывается та самая тектоническая плита российской архаики. И художественными же средствами задается вопрос - а так ли уж она плоха, эта плита? И не есть ли эта плита подлинная душа России? А может, подлинная душа России спрятана ПОД этой плитой?

 Тем, кто не смотрел, на всякий случай предпошлю правильное (то есть мое, Кончаловского и Мережко) понимание сюжета фильма:

На дворе бушуют 90-е. Перестроечная волна докатывается и до глухой деревушки, жители которой по-прежнему ощущают себя советским колхозом. Беспробудно пьянствуя, в полнейшей нищете, то проклиная, то любя друг друга, они все еще приходят на колхозно-партийные собрания - только теперь их туда никто не гонит, это они сами вдруг осознали себя борцами за светлое коммунистическое прошлое против страшного капиталистического настоящего. Олицетворяет это настоящее их же односельчанин Чиркунов. Отсидевший и поумневший, он вернулся в родную деревню и открыл собственную лесопилку. Успешный  предприниматель, он построил себе хороший дом, и всеми способами - в том числе и безвозмездной раздачей чекушек - пытается привлечь односельчан на свою сторону: показать им, что быть богатым не так уж и плохо, что можно и нужно даже здесь на краю земли, жить красиво и добывать воду из-под крана, а не из колодца, мыться в ванне, а не в бане, справлять нужду в унитаз, а не в выгребную яму, стирать не в корыте, и посуду мыть не в тазу. Но односельчане его не слышат. Деньги - зло, и они хотят только одного - прогнать проклятого буржуя с их родной колхозной земли, сжечь его дом вместе с его лесопилкой. И чтобы всё снова стало, как было. Главный герой фильма - вот этот самый русский народ и есть. Мудрый и пьяный, едва он подстроился под советскую власть, смирился с бедностью, осознал опасность денег и прелесть безвозмездного труда во имя общего блага - и вот уже все разрушено, и снова нужно подстраиваться, привыкать, оправдывать, понимать. А как поймешь-то без стакана? 

У буржуя Чиркунова есть еще одна проблема - он всю жизнь любит героиню фильма Асю, а та не интересуется ни им самим, ни его богатством, и вместе с односельчанами хочет его прогнать. Но тут вдруг Ася находит у себя в сарае золотое яйцо - казалось бы наконец-то! богатство! возможности! новая жизнь! Но Ася в сомнениях -  она не знает, что делать с этим богатством: построить себе на него дом покруче, чем у самого Чиркунова? Или сдать бывшему председателю бывшего колхоза - и пусть разбирается? Но и председатель не знает, что сделать с неожиданно подвалившим сокровищем. И первое, что приходит этим людям на ум - продать яйцо и - нет, не построить себе приличное жилье, не провести водопровод и канализацию, не накупить тракторов и прочей техники. Нет! Они всем миром решают выкупить землю у буржуя Чиркунова, чтобы тот свалил куда подальше и перестал своим капитализмом мозолить им глаза. То есть, они выбирают не созидать новое - а вернуть старое. Потому, что та самая “архаичная тектоническая плита”, принцип которой режиссер окончательно сформулирует через 20 лет, давит на их уставшие плечи, и не позволяет выйти на новый старт. В финале фильма Чиркунов сам сжигает свой дом и лесопилку - то ли от безнадежной любви к Асе, которая всем благам, брошенным к ее ногам, предпочла старую и привычную бедность, то ли от того, что устал бороться с односельчанами. То ли от того, что его, симпатичного и неглупого русского мужика, придавила в конце концов эта проклятая архаическая плита. 

* Благодарю коллегу по Снобу Рами Крупник, задавшего мне вопрос в своём блоге (смотрите его пост "На ты" в самом верху наиболее обсуждаемых материалов), и тем самым подвигнувшего меня к написанию этого длинного и скучного эссе :-)

Ваша Елена Пальмер