Верхняя Вольта

 – Верхняя Вольта! Выходящие есть?! – прокричала кондукторша. Если бы она сделала это чуть медленнее, и чуть менее торжественно, её объявление, один в один, походило бы на: «Следующим номером нашей концертной программы...», ну или ещё на что–нибудь такое же торжественное.

– А напряжение какое? – встрепенулся пьяненький мужик.

– Какое такое напряжение?! – не поняла кондукторша. – Не до конца напился, что ли?! Донапиваться едешь?!

– Я домой еду. – нисколько не обиделся мужик. – Жене подарок купил.

– Да ты сам лучше любого подарка! – авторитетно заявила сидевшая напротив мужика тётка. – Вот жена устроит тебе напряжение.

***

Пассажиры, их было человек десять, а вместе с ними: кондукторша и водитель, дружно рассмеялись. Дело происходило в самом обыкновенном муниципальном автобусе, в ПАЗике, которые, то ли пригородные, то ли, придеревенские – ездят между небольшими городками и населёнными пунктами поменьше тех городков, из которых выезжают – небольшими посёлками и деревнями.

Народ в таких автобусах ездит один и тот же, и, не сказать что все друг с другом давным–давно перезнакомились и знают всех и каждого по имени отчеству, нет, конечно. Но, в лицо друг дружку знают и при случае, ведут разговоры на самые разнообразные темы, которые залетают в открытые окна автобуса. Ну а, всем, так сказать, разговорным процессом руководит кондукторша. Автобус муниципальный, значит, кондуктор полагается. Вот если бы был частным каким–нибудь – хрен вам, а не кондуктор! Тогда водитель: и за водителя, и за кондуктора – за одну зарплату в двух лицах. Капитализм, мать его, ничего не поделаешь.

***

– Если вольта верхняя, – продолжал пьяненький мужик. – значит напряжение полагается. Вот у меня дома – двести двадцать, а на работе, есть и двести двадцать, и триста восемьдесят. Что ж вы тёмные такие? А ещё женщины… – на грустной ноте констатировал мужик.

Пока женщины, в лице кондукторши и той тётки, приводили в порядок дыхание, сбившееся от такого возмутительного выпада, а заодно придумывали, чего бы такого ответить этому паразиту, да так, чтобы навсегда заткнулся, с заднего сиденья раздался голос:

– Верхняя Вольта, это государство в Западной Африке такое было. – вещал паренёк, уткнувшийся в планшет. – Сейчас это, автономия во Французском сообществе, Буркина–Фасо, называется.

– А я что говорил?! – оживился пьяненький мужичок.

– Какая такая, Фасо? – обиделась тётка. – Буркина, это Нинка, продавщицей в нашем магазине работает. Может быть она там что–то и фасо, а может и нет, не знаю, не подглядывала.

– Понажрутся всякой гадости, – авторитетно заметила кондукторша. – и давай людям свою белую горячку рассказывать. А ты, молодой, хоть и молодой, а туда же…

– А я что? – не поднимая головы от планшета, буркнул паренёк. – В Интернете так написано.

– В каком таком Интернете?! – возмутилась тётка. – Интернет только дома бывает, у моего сына есть.

– В мобильном. Во! – паренёк показал планшет.

– Тьфу ты! – на этот раз возмутилась кондукторша. – И какой только гадости не придумают, лишь бы людям мозги всякой ерундой забивать?!

– Верно говорит, есть такая страна, – вступился за паренька мужик. – я по телевизору видел, там негры живут. Слышь, парень, а у них в розетках какое напряжение? Там написано?

– Сейчас посмотрю. – паренёк опять уткнулся в свой планшет.

Пока парень искал, какое напряжение в электрических сетях бывшей Верхней Вольты, участники разговора молчали, получается, ждали ответа, так наверное. Остальные же пассажиры, в разговоре хоть и не участвовали, но, было видно, слушали с большим интересом, и по их лицам было видно, кто на чьей стороне – ведь что–то типа спора происходило. Ну и, а это обязательно, все, не участвующие в разговоре и, почти в споре, пребывали в состоянии игроков на скамейке запасных, готовые в любой момент вступить в «игру», только команду дай.

– Нету ничего про ихние розетки. – не иначе, разочаровавшись во всемогуществе Интернета, с сожалением сказал паренёк. – Про Японию есть. У них в розетках сто вольт.

– Как это, сто вольт?! – взвился мужик.

– Быть такого не может! У них же вся еда в холодильниках испортится! Стиральные машинки с телевизорами и пылесосами, тоже, работать не будут. Думай, что говоришь, умник!

– Вот что значит, о людях заботятся. – вздохнула тётка.

– О каких людях? – подала голос кондукторша.

– О японцах. Напряжение маленькое, зато зарплаты и пенсии большие, вот им на всё денег и хватает. А у нас, всё не как у людей. Напряжение большое, а зарплаты с пенсиями, сама знаешь.

– Да уж. – согласилась кондукторша. – Ни стыда, ни совести у правительства нету, одно издевательство над народом.

– А причём здесь напряжение? – не понял мужик. – Правительство, само по себе, а напряжение, само по себе. А японцы, приспособились как–нибудь наверное, тихо у них, не буянят.

– Ага, приспособились. – кондукторша так взглянула на мужика, что тому надо было бы тут же вспыхнуть ясным пламенем. – Здесь паразиты и в Японии этой, тоже паразиты.

– Какие паразиты?! – мужик почему–то принял сказанное на свой счёт, и, не ошибся.

– Мужики, кто же ещё! И везде мы от вас и, из–за вас, страдаем.

– Чего это ты страдаешь? – не понял мужик.

– Я–то, положим, не страдаю. У меня мужик сразу после свадьбы к порядку приученный. Мне японских баб жалко.

– А что это ты их пожалела?

– А то, что из–за напряжения этого, низкого, им на руках стирать приходится.

– Почему это? – опять не понял мужик.

– Сам же только что говорил, у них стиральные машинки не работают!

– Так я пошутил.

– А ты не шути, а то я так тебе пошучу, костей не соберёшь!

Похоже, большинство пассажиров было на стороне кондукторши и той тётки, потому что народ одобрительно что–то забормотал, некоторые, даже головами начали кивать.

– А ещё, – опять подал голос паренёк. – в Японии продаётся мука, из которой блины не получаются, а другой у них нету.

– Ну ты это парень загнул! – опять возмутился мужик. – Ври, да не завирайся.

– Я–то здесь причём?! – обиделся паренёк. – Вот, в Интернете написано.

– Коля! – точно с такими же громкостью и интонацией закричала кондукторша. – Останови!

– Слышь, умник с Интернетом, – кондукторша даже привстала со своего места. – вали отсюда с Интернетом своим, пешком дойдёшь!

Коля, привычный к руководящим указаниям кондукторши, автобус остановил конечно. Народ молчал. Не то, чтобы, все были на стороне кондукторши и категорически против Интернета в автобусе. Все гораздо проще: все ждали, чем закончится внезапно начавшийся разговор, переросший неизвестно во что – интересно всё–таки.

Паренёк сначала посмотрел в правое окно: поле, приблизительно с полкилометра, а за ним, лес и больше ничего. Посмотрел налево: тоже, поле, только бугристое какое–то и под горку, а километрах в нескольких, дома какие–то виднеются, вот и всё, весь пейзаж, так сказать.

– Не пойду. – по голосу было понятно, паренёк упёрся, и упёрся накрепко. – Я за билет заплатил.

– Ты что его гонишь?! – попытался заступиться за паренька мужик.

– И ты хочешь?! – подобно тому напряжению, из глаз кондукторши в сторону мужика сверкнули молнии. – Вали, не жалко!

– Да я что… – сразу же начал оправдываться мужик.

– Вот и сиди, молчи. – продолжала наводить порядок на вверенном ей пространстве кондукторша. – И ты, – это уже пареньку. – заткнись вместе со своим Интернетом. Понятно?!

Мужик и паренёк согласно закивали головами, видать, не очень–то хотелось им идти пешком неизвестно куда, даже до тех домов, что виднелись где–то там.

– Коля! – голос, интонации, прежние. – Поехали!

Автобус тронулся и начал набирать скорость, а как же, хоть и небольшое, но время потеряно, а на маршруте расписание, значит, наверстать надо. Народ, который молчал и слушал, понял, дальше ничего происходить не будет. Придётся, или сидеть, смотреть в окно и думать о чём–то своём, или же, тихим голосом переговариваться с соседом о вещах им обоим давно известным.

– Валь, – обратилась кондукторша к тётке, той самой. – А Нинка, ну, Буркина, она что, так до сих пор замуж так и не вышла?