О защите русского языка

В декабре Госдума начала принимать закон о защите русского языка от иностранных слов (ссылка). Тут мы наконец-то берём пример с Франции, которая давно и успешно оберегает свой французский. Также в Госдуме лежит законопроект о запрете латиницы в рекламе, но его пока что ещё не приняли даже в первом чтении (ссылка).

Мы движемся в нужном направлении, но медленно. Полагаю, тут будет как с законом о запрете пропаганды греческой любви. С одной стороны, теперь рекламировать радужные радости в России запрещено, даже взрослым, вот прямо официально запрещено. С другой стороны, запрет действует на уровне высшего руководства страны и на уровне народа. А вот прослоечка (пиарщики, редакторы, модераторы, корпоративные карьеристы) исповедует американские ценности, из-за чего массовая цензура и самоцензура работают в обратном направлении. «Жалует царь, да не жалует псарь». В большинстве российских СМИ, в большей части российских соцсетей автор может заработать неприятности из-за текста, в котором он недостаточно уважительно отзывается о трансформерах, например. На него никто не подаст в суд, отнюдь нет. Его просто аккуратно попросят не трогать эту тему. Если не поймёт — начнут пессимизировать, задвигать. Если всё равно продолжит — найдут предлог, чтобы уволить или забанить.

Тут как с неграми. В русском языке «негр» — нейтральное обозначение чернокожего человека, и русского негра вы этим словом не обидите. Однако наши журналисты всё равно будут писать «афроамериканец», потому что так принято в США (пример).

Для России всё это является большой проблемой по двум причинам. Во-первых, как мы можем видеть на примере страдающего Запада, борьба за права угнетённых гоминидов разрушает общество и государство.

Это как борьба за права пьяниц или за права толстяков. Пьяные, толстяки и пьяные толстяки — тоже люди, вне всякого сомнения, и к ним надо относиться по-человечески. Но если наркологов и диетологов начнут называть угнетателями, если в каждой школе откроют рюмочную и гамбургерную, а пьяных толстяков пригласят вести специальные уроки, чтобы обучить школьников порочным привычкам, ничем хорошим это не кончится.

Таким образом, нам следует отвязаться от американской повесточки уже потому, что она плоха. Кроме того, вслед за идеологией неизбежно следует политика. Если вы всерьёз употребляете модные в США политкорректные термины, вы, вероятно, настроены строго антироссийски и ведёте себя как иностранный агент-волонтёр. И таковых «волонтёров» у нас огромное количество, причём не только среди людей «творческих профессий», но и в корпорациях, например. Я недавно уже указывал — каждый системообразующий банк России (13 из 13) уже инфицирован ESG, то есть официально выступает за отказ от ископаемого топлива и за «разнообразие» в американском смысле этого слова. Повторюсь, это большая проблема для нас.

Важный шаг для решения этой проблемы — запрет на использование американского новояза. Рассуждать о 70 видах срамцов на русском языке довольно сложно, а совет директоров крупного банка навряд ли захочет, чтобы в его отчёте фигурировали такие русские термины, как «мужеложство» или «оскопление».

Пожалуй, главная интрига сейчас заключается в том, будут ли новые законы соблюдаться. Может, и не будут — к сожалению, законы такого рода часто применяются избирательно. К примеру, у нас есть знаменитая статья 282 УК РФ, однако что-то я не припомню, чтобы хоть кого-нибудь в России привлекли за возбуждение ненависти к социальной группе «капиталисты».