Три суда из одного ларца, или Бесполезное барахтанье в коррупционном болоте

29 ноября в Гагаринском суде состоялось сразу три слушания по искам бывших сотрудников управления делами президента РФ Лещевского В.М. и Смирнова С.А. к руководителю ОАО «Москонверспром» Морозову В.П., газетам «Совершенно секретно» и «Новой газете», а также журналистам Владимиру Воронову и Роману Анину. Оба истца на суды не пришли (они никогда на суды не ходят). В этот раз не появились и журналисты: Воронов был болен, Анин уехал в командировку. Это позволило судье Б.В.Удову в течение двух часов принять сложное решение о переносе слушаний.

Заседания эти были не менее интересны, чем заседание в Басманном суде. На этот раз я пригласил в качестве своего представителя Романа Лукина, адвоката из движения «Просто россияне». Честно скажу, пригласил под давлением общественности, которая требовала выхода на судебную трибуну бойца, который не испугается испортить отношения с московскими судьями, не будет думать о том, какое он оставит впечатление у судьи, и как его встретит судья, когда адвокат придет к нему с новым делом и от другой организации (все мы когда-нибудь меняем место работы). Движение «Просто россияне» отрядило в мою защиту Лукина, и тот приехал из Чебоксар показать, как надо бороться с продавленными судами и как можно заставить судью не принять решение, которое ему уже «приняли» в комнате совещаний или по телефону.

Роман Лукин, конечно, волновался, спешил и путался. Но тактике нашей он был верен, и судью сразу лишил инициативы. А повод был. Судья, видимо, долго совещался по нашим делам, и суд начал с часовым опозданием. Как только началось заседание, Лукин сразу обратил внимание судьи на эту задержку, а также выступил с рядом ходатайств: признать невозможность судебного рассмотрения в связи с запретом Морозову со стороны Следственного комитета отвечать в суде и выступать в свою защиту с пояснениями; в связи с тем, что судья Удов заявил, что «Морозов пусть сам решает, что говорить, а что нет», Лукин выступил с ходатайством о вызове в суд следователя С.В.Тынникова; в связи с тем, что судья отказался вызывать Тынникова, Лукин затребовал представить в суде материалы уголовного дела; Лукин также выступил с ходатайством о предоставлении приказа об увольнении Смирнова (затребовать статус Лещевского, который то ли был уволен, то ли отстранен, но в списках сотрудников УД ПРФ уже не значится, Роман в запале боя забыл). Приказ должен объяснить, за что был уволен генеральный директор ФГУП «Дирекция по реконструкции и строительству объектов высших органов», и не связано ли это увольнение с возбужденным уголовным делом.

Кроме того, было выдвинуто ходатайство о запросе в МВД информации о причастности Смирнова к одной их организованных преступных группировок Москвы, его связях с ОПГ и о его прохождении (до назначения на должность в УД ПРФ) по одному из уголовных дел. Тут, правда, Роман в запале оговорился и сказал, что Смирнов «похитил 600 тысяч тонн цемента» вместо «840 миллионов рублей». Это он нервничал, да и в подсознании у него, видимо, какой-то цемент сидел. Ну, с кем не бывает? Привыкнет к судейской Москве и про цемент забудет окончательно.

В связи с тем, что судья Удов отказал по всем ходатайствам, а также отказался выслушать возражения, Лукин дал ему отвод, который судья, посовещавшись сам с собой минут десять, не удовлетворил. Видно было всем, что суд будет долгим и красочным. Судья чувствовал, что в зал входит большой и некрасивый скандал. Тихо удовлетворить иск Лещевского, против которого возбуждено уголовное дело, не получится даже в условиях, когда Морозову и его свидетелям СК запретил говорить. В этих условиях неявка журналистов и наше ходатайство о переносе судебных заседаний обрадовали судью и дали ему возможность перевести суд в спокойное русло.

Теперь несколько слов о Басманном суде 26 ноября. Тут все понятно: «Новая газета», Анин и я, естественно, подаем кассационную жалобу и не дадим этому шоу просто так прекратиться. Однако для меня этот суд имеет особое значение. Именно меня, именно в этом суде, именно судья Лопаткина лишила конституционного права защищаться в суде. Она вынесла решение, имея постановление следователя, получившего копии иска, о запрете «в полном объеме давать показания» ответчику Морозову. Она дала возможность истцу представить свои доказательства, исказив смысл документов, но лишила меня возможность использовать в полном объеме доказательства и информацию, которую я могу предоставить.

Лишение меня слова – открытое нарушение Конституции РФ. Я бы хотел напомнить, что власть и близость к президенту и премьеру не означает вседозволенность, а предполагает ответственность. Нарушено мое конституционное право на защиту в суде, и если это право не будет восстановлено в ходе рассмотрения кассационной жалобы, то я буду обязан идти в международный суд в Страсбург. К сожалению, российские власти не могут остановить это бесполезное барахтанье в коррупционном болоте.