«Я так и умру сыном Райкина»: Об отце рассказал руководитель «Сатирикона» — его сын Константин

Почти 30 лет с нами нет всенародно любимого артиста, создателя театра «Сатирикон» Аркадия Райкина. Но цитаты из его миниатюр по-прежнему расхожи и не потеряли актуальности. Накануне 105-й годовщины со дня рож­дения Аркадия Исааковича с журналистами встретился сын народного артиста СССР художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин.

Я редко видел папу
— Константин Аркадьевич, прошло почти 30 лет со дня ухода вашего отца. За это время ваше отношение к нему как-то трансформировалось?
— Мне уже немало лет, а я всё сын Райкина. И умру сыном Райкина. И с этим ничего не сделаешь… Глубинные принципы сценического сосуществования со зрительным залом, заложенные папой в «Сатириконе», я стараюсь хранить. Но сегодня мы сознательно работаем совсем в другом жанре, и он это благословил. Но я постоянно веду с ним внутренний диалог и никогда от этого не бываю свободен.

— Какая атмосфера царила в семье ваших родителей?
— Все отношения в семье строились под знаком любви. Может быть потому, что я редко видел папу. Родители без конца уезжали на гастроли, и мы не успевали ни надоесть друг другу, ни поссориться. Я и моя сестра Катя очень любили и любим отца. Он многое во мне определил, хотя не могу сказать, что обладал очень большими педагогическими способностями. В театре, например, своё умение гениально перевоплощаться он пытался волюнтаристски навязать другому артисту, независимо от того, годилось ли артисту это или нет. В юности я был уверен, что никогда с ним работать не буду, и 10 лет прослужил в театре «Современник». Потом во мне произошли внутренние изменения: я понял, что хочу сблизиться с отцом.

— Вы нравились отцу как артист?
— Не мучась ложной скромностью, скажу, что папа любил меня как артиста. Но у меня были учителя гораз­до более строгие, чем он. Я и сам был более строг к себе, чем он ко мне.

Назиданий не было
— Что служило источником вдохновения для Аркадия Исааковича?
— Вдохновение он черпал не в эстраде. Он вообще себя артистом эстрады не считал. Главные источники его вдохновения были в драматическом театре, балете, классической музыке, живописи, литературе. Как-то мы с ним смотрели балет чешского хореографа Иржи Килиана. После того как закончилось первое отделение, папа зарыдал. Сидит и плачет, уткнувшись лицом в ладони.
И так случалось не раз. Бывало, он плакал и от моих выступ­лений. Как-то после спектак­ля папа зашёл в гримёрку. Я от неожиданности спрашиваю, что он тут делает. И он сказал: «Я пришёл на спектакль» — и начал плакать слезами радости. А ведь он видел этот спектакль тысячу раз!

— Как вас воспитывали родители?
— Без назидательных интонаций. Родители воспитывали собой. Папа энергетически был очень сильным человеком. Он меня последовательно приобщал к искусству: водил на симфонические концерты, учил отличать один симфонический оркестр от другого.

Во время прогулок по Ленинграду учил меня воспринимать архитектуру: он серьёзно в этом разбирался. Это и было моё художественное воспитание.

Умел поставить точку одной фразой
— Каким ваш отец был в жизни?
— Многих людей, не связанных с театром, он разочаровывал. От него ждали продолжения сценического блеска. Но в жизни он был скорее слушающим, чем говорящим. Скромным. А когда он сердился, начинал говорить ещё тише и при этом полуприкрывал глаза — это нагнетало такой ужас… Это помнят люди, работавшие с ним в театре. Он умел так тихо сказать одну фразу, что человек сразу подавал заявление об уходе.

— Бывало, что отец на вас за что-то сердился?
— Всего несколько раз он со мной так поговорил, и я это запомнил на всю жизнь. Один раз это было, когда мне исполнилось 17 лет. Я учился на 1-м курсе Щукинского театрального училища и пришёл домой подшофе с одной из вечеринок. Папа что-то унюхал и задал мне вопрос с соответствующей интонацией: «Почему ты пьян?» И всё. Больше я на его пути в таком виде не попадался. Он этого не выносил.

С трудом заполучил дочь в «Сатирикон»
— Дочь Полину вы воспитывали в папиных традициях?
— Полина, мне кажется, унаследовала что-то очень важное из райкинской породы. Но не могу сказать, что я её воспитывал так же, как папа меня, — многого из того, что делал папа, я делать не могу. Я и моя жена Лена воспитывали дочь так, как считали нужным, и нам кажется, что мы воспитали её достаточно правильно. Сегодня Полина — неотъемлемая часть жизни теат­ра.
— В одном интервью вы говорили, что с трудом заполучили Полину в свой театр.
— Полина училась в Щукинском училище, а я смот­рел видеозаписи спектак­лей, в которых она играла. И мне эта артистка стала нравиться. При том что я очень трезвый, прагматичный человек и совершенно не подвержен родственным влияниям. Кстати, и в институт, и в театр я никого никогда не беру по блату. Так вот, я понял, что такая артистка мне нужна в театре. И я её пригласил. Но Полина слиняла от ответа и пошла в другой театр. На что я ей сказал: «Наверное, ты права, но ты — дура». Уговорил её перейти к нам по моей просьбе наш директор Анатолий Евсеевич Полянкин. Сейчас она не только артистка «Сатирикона», но и преподаватель нашей Высшей сценической школы искусств.

Райкин становится только острее
— Как вы считаете, мог бы Аркадий Райкин сегодня выступать со своими миниатюрами?
— Мне недавно позвонила режиссёр театра «Современник» Галина Борисовна Волчек и сказала: «Слушай, я тут посмотрела по телевизору несколько миниатюр твоего папы. Сегодня это стало ещё более остро и современно».
Когда у нас закончится реконструкция здания теат­ра, я обязательно поставлю памятник папе. Мне очень хотелось бы, чтобы памятник сделал замечательный скульп­тор Рукавишников. Мне очень нравятся его порт­ретные работы.

Записала Ирина КОЛПАКОВА