Хороший человек

18:26 17 ноября

Хороший человек

Нет, что бы вы ни говорили, а я – хороший человек. Ну почти хороший, возможно, хороший. Может, даже лучше, чем вы обо мне думаете или что про меня говорят. Жену не бью. По праздникам и воскресеньям не гуляю. Ворую не столько, как Хорошавин, и даже не так, как Сердюков с Васильевой. Табак не курю, вино и подавно не употребляю. Разве что когда угощают, так – на чужое грех не выпить.

Иные, говорят, что на чужое даже футбольные клубы покупают, а я – нет. Голосую всегда как надо, то есть так, как телевизор велит. Я знаю, что я хороший человек, и все знают. А кто не знает, пусть спросит мою жену. Она по нескольку раз в день напоминает мне об этом. Так прямо открытым текстом при каждом удобном случае и говорит: «Ну ты хоро-ош!»
Вот только почему-то мне всегда не везет. Как ни стараюсь, все попадаю в какие-нибудь истории. Как говорит моя жена: бедному Ванюшке везде камушки. Вот и сегодня. Утром встал, как полагается, с той ноги, с какой нужно, даже не забыл, что сегодня день голосования. Это значит, что требуется подтвердить свое согласие с назначенными начальниками. Говорят, раньше это был настоящий праздник для народа. Так это когда было! Еще когда их народ выбирал, а не мешки с деньгами. Вообще-то я не собирался идти голосовать, да жена-стерва заставила. Иди, говорит, и проголосуй, как надо. А я и без нее знаю, как надо. Об этом не первый месяц телевизор говорит, что надо голосовать за Фуфлова. Жена же, как только услышала про Фуфлова, так и набросилась на меня:
– Ты что, спятил? Фуфлов очень нехороший человек. Он вор и мошенник. Он украл наши денежки и положил в свой карман, а сейчас добивается депутатской неприкосновенности, чтобы не посадили за грабеж!
Вот, думаю, дура-баба! Как он может быть нехорошим человеком, если телевизор сказал, что очень хороший? Да и сам я его видел на предвыборной встрече. Никакой он не вор, а в галстуке и в костюме от Зайцева.
Вот скажи, если бы твои денежки лежали в твоем кармане, ты смогла бы купить виллу на Лазурном Берегу? А яхту, как у Прохорова? На ней даже небольшая подводная лодка есть. Это на тот случай, чтобы можно было незаметно сбежать за границу при первой же опасности. Такой яхте, говорят, завидует сам арабский эмир.
Ну а с твоими деньгами дали бы тебе за девять месяцев трудового стажа орден «За заслуги перед Отечеством», как младшему Сечину? То-то же! Так что скажи спасибо, что кто-то положил наши денежки в свой карман. От этого Россия только богаче стала. Их сажать нельзя. Они – элита. Они – за рынок. Еще сам Гайдар сказал, что невидимая рука рынка сама все сделает, как надо. Только не стоит ей мешать. Вот эта невидимая, но чья-то весьма могущественная рука и делает, как ей надо. Правда, иногда их тоже сажают, только чуточку в другое место, чем нормальных людей, – сенатором, например, или в Госдуму. В крайнем случае в Общественную палату. А уж совсем в крайнем случае, если, скажем, ты друг президента, могут посадить на другое доходное место. Как маршала Табуреткина, например.
Короче, мне ясно, за кого голосовать. Не за твоих же коммунистов. О них ведь даже телевизор ни разу не вспомнил. Ты только представь, что будет, если мы все проголосуем за них! Они же разом сделают нас равными и всех работать заставят. Еще и цены снизят, а потом чего доброго квартиры будут давать бесплатно, а там и образование с медициной сделают бесплатными. А кому это надо? Неужели, думаешь, Фуфлов позарится на их бесплатную квартиру без банкетного зала, без сауны, без плавательного бассейна, без спортзала, без биллиардной, без камина и шашлычной, без отдельной комнаты для собаки, без выставочного зала наконец? Где, скажи мне, он будет тогда размещать многочисленные подарки и Почетные грамоты от Вашингтона за безупречную службу?
Я в принципе не против бесплатной медицины или образования. Только как-то несолидно получится. Я, Фуфлов и наша дворничиха лечатся у одного доктора, который даже чаевых не будет брать. А как, скажи, тогда он будет определять, кому для поддержания жизненного тонуса необходимы Канарские острова, а кому свежий воздух и пешие прогулки? Не лучше и со школой получается. Это что же, мой сын и сын Фуфлова будут сидеть за одной партой с сыном нашей дворничихи? Нет!.. Решено! Иду голосовать за Фуфлова. Лучше него никто не знает, как такого не допустить.
После того как обо всем этом я сообщил своей жене, она как-то странно посмотрела на меня и, покручивая пальцем у виска, отрешенно произнесла:
– И почему ты у меня такой глупый?
– А я че?.. Я не глупый. Я – как все.

Окрыленный своим мудрым решением, я мигом собрался и, как на крыльях, полетел на избирательный участок. Получив бюллетень, я без особого труда отыскал в нем рекомендованную телевизором и подтвержденную нашей районной газетой фамилию и поставил против нее жирный знак согласия. В приподнятом настроении от чувства честно выполненного долга я опустил в урну бюллетень и со спокойной душой направился домой.
Раньше из этого района до дома я ездил на трамвае или троллейбусе. Теперь, как нам популярно объяснили, пришло время реформирования, секвестирования и оптимизации, а потому ходим пешком. Правда, можно доехать и на такси за сто рублей вместо трех копеек. Некоторым несознательным гражданам это почему-то не нравится. Я-то сознательный, потому и молчу в тряпочку. Не жаловаться же мне, в самом деле, Малахову. Где мне взять сто рублей, если мой завод еще три года назад оптимизировали?
А зарплаты жены при таких ценах не только на такси – на хлеб не хватает. Так рынок же! Или базар, что вообще-то одно и то же. Как говорится, хрен редьки не слаще. А еще санкции наших дорогих партнеров. Чего тут непонятного? Ведь на базаре два дурака: один продает, другой покупает. И каждый норовит объегорить другого. У кого это лучше получится, тот и в дамках. Простите меня за грубость.
Итак, иду я, согласно оптимизации, пешочком, и ни о чем не думаю. Даже напеваю чью-то песенку из трех слов (больше-то в современной песне не запомнишь, как ни старайся). Только поровнялся со старым заброшенным городским садом, как до меня долетел истеричный женский голос: «Помогите!»
Первое, что мне почему-то пришло в голову, так это слова жены о Ванюшке и камушках. Опять, думаю, в какую-то историю вляпался. Но я решительно и смело отогнал эти обывательские мысли и твердо решил узнать, что там происходит. Вдруг там понадобится моя помощь. Схоронившись, на всякий случай, в зарослях черемухи, я осторожно, дабы не выдать себя, тихонечко раздвинул ветки и... вскипел от негодования. Какой-то плохо выбритый субъект бесцеремонно и нагло пристает к девушке. Уже порвал на ней кофточку… И мужичишко-то невзрачный такой, не вышел, как говорят, ни телом, ни ростом, а вот, поди ж ты, решился на такое грязное дело. А она ничего: и симпатичная, и молодая, и фигурой Господь не обидел.

А как сопротивляется дерзко! Не как спортсменка? По всему видно, что помоги ей малость – она бы живо с ним разделалась. Только кто ей поможет? Никого же поблизости нет. Один я тут.
Тут она снова стала звать на помощь. Тогда я в ответ ка-а-ак... промолчу! Грозно так промолчал и молча стал посылать в его адрес самые нелицеприятные эпитеты. Пусть знают, что мы везде и всегда со всей строгостью наших либеральных законов без всякой пощады, не щадя живота своего будем защищать права человека от всяких там совков и пиплов! Мне, конечно, жаль ее до слез, и я бы, наверное, помог ей, если бы она была моей родственницей. А то ведь совсем чужая. Правда, сначала мне показалось, что она и впрямь мне родственница. Как-никак молодая, красивая, чья-то будущая жена, хранительница семейного очага, олицетворение всех женщин мира, наших матерей и жен. Так же, как я, ненавидит насильников. За такую грех не заступиться!
Но, посмотрев на его небритое, разъяренное лицо, стало казаться, что она вроде как не совсем родственница. Скорее, и правда чужая. Она чужая, а проблемы будут мои.
Конечно, в Главной священной книге написано, что все люди братья. Так братья же, а не сестры. Но поскольку я человек правильный и с хорошим воспитанием, то решил все-таки заступиться за нее и стал мысленно посылать ей свою помощь, чтобы придать ей сил. Вдвоем-то мы его враз одолеем. Только она то ли не поняла, то ли не захотела принять такой подарок от незнакомого мужчины и опять стала кричать. Тогда я еще страшнее промолчал… А потом подумал: а вдруг они завтра заявят, что хотели заняться... Ну сами понимаете чем, а я помешал им. А за вмешательство в чужую личную жизнь существует уголовная статья. Потом суд и срок. Это вам не советский суд. Нынешние судьи – все профессионалы и сами с первого взгляда безошибочно определяют, кого казнить, а кого помиловать. Имеешь, например, миллион зеленых – гуляй Вася. Нет миллиона – пожалуйте в солнечный Магадан. За судьями стоят прокуроры. Они, как в известной песне, тоже люди и тоже любят. Деньги я имею в виду, а не женщин. Да не просто деньги, а большие деньги. И не просто большие, а очень большие деньги. А над прокурорами стоят... Боюсь даже подумать, кто там на следующей ступеньке иерарховой лестницы.
Помню, читал в газете, как некоторые московские прокуроры любезно крышевали подпольный игорный бизнес, чем вызвали пристальный интерес следователей. Да такой пристальный, что бедные прокуроры ударились в бега аж в дальнее зарубежье. Пришлось оформлять документы в международный розыск. Но когда следователи выяснили, что скромные услуги их подопечных в рублевом эквиваленте оценивались цифрами с шестью нулями, то смиловались, а незадачливые беглецы благополучно вернулись на свои места.
У меня миллиона нет. Я же не сын и даже не отец Миллера, получающего по пять миллионов рублей в день. Значит, путевка в Магадан мне обеспечена. А потому ввязываться в эту историю мне решительно не стоит!

Может, кто-нибудь, сидя у телевизоров, подумает, что я испугался. Ничуть! Просто в такой ситуации это самый верный тактический маневр… Я всегда поступаю по-честному. Пусть они демократично сами разбираются между собой. Я-то при чем? Я домой иду. Меня дома жена ждет. А они, если сами не могут разобраться, пусть полиция разбирается. Разумеется, это дело полиции, а не мое.
Не успел я произнести слово «полиция», как сзади меня послышался визг тормозов, и передо мной возникла полицейская машина. Правая дверка машины резко открылась, и в проеме показалась холеная голова в форменной фуражке с высо-о-кой тульей. И вот эта упитанная голова в форменной фуражке с высокой тульей осмотрела меня с ног до головы колючим полицейским взглядом и поставленным голосом грозно выдохнула:
– Ты что тут делаешь?
– Ничего, домой иду.
– Ну так иди! Чего торчишь тут, как пень? Здесь глухое место, и нам спокойнее, когда тут нет никого. Ты здесь один, никого не видел? Не слышал, как кто-то кричал?
– Нет-нет! Ничего не видел, ничего не слышал, один я тут, вот домой поспешаю, – как можно убедительнее заверил я высокотульевого начальника.
А у самого душа в пятки ушла. Не дай Бог, если девушка опять закричит! Заберут, как пить дай заберут! Подумают, что я соучастник. А там и до солнечного Магадана недалеко. Но тут меня выручил чей-то голос из глубины салона: «Что ты с ним базаришь? Мы и так уже опаздываем. Девчонки, наверное, с ума сходят, ожидаючи нас».
В тот же миг дверца захлопнулась, а машина, обдав меня солидным клубком ядовитого дыма, рванула с места и, поблескивая маячком и завывая сиреной, через секунду скрылась из глаз. У меня отлегло от сердца. Даже, можно сказать, проявил некоторую радость. Хорошо, что приехали полицаи, а не опричники из нацгвардии. Те могли и пристрелить, не разбираясь. У них на всё право. А этих я ловко провел! Даже сам удивился своей сообразительности.
Если честно признаться, у меня с сообразительностью туговато. Вот, к примеру, который год ломаю голову и не могу сообразить: как жена экс-губернатора Дарькина, работая всего лишь актрисой провинциального театра, сумела за 2013 год заработать более миллиарда рублей? Наверное, весь год по двадцать пять часов в сутки не вставала со сцены. Или: сколько же миллиардов было в двух комнатах полковника Захарченко, до отказа набитых неизвестно откуда взявшимися денежными купюрами? Впрочем, какое мне до них дело? Они из «Единой России», а потому их логика для моего ума недоступна.
Вернемся лучше к нашим полицейским. Ишь чего захотели, чтобы я все им и рассказал! Во-первых, ябедничать нехорошо. Этому меня еще в школе учили. Во-вторых, расскажи я им про то, что видел, так ведь в свидетели запишут. Ходи потом в суд, объясняй, доказывай, оправдывайся. Мне что, больше всех надо? А я че? А я ни че. Я как все.
Когда душа снова вернулась на свое место, я вспомнил о происходящем там, за кустом. Но сколько ни вглядывался в то место, обнаружить ничего не смог. Я даже пошел на риск и выглянул из-за куста. Кругом ни души! Наверное, полицейской машины испугались. Эх! Принесла же нелегкая эту полицию – такое бесплатное кино сорвали. Делать нечего, пришлось, как говорится, топать до хаты.
Поужинав и окончательно успокоившись, я по своей наивности рассказал жене все свои очередные приключения. И зря это сделал. Жена чуть не с кулаками набросилась на меня и долго не могла успокоиться.
– Как ты, здоровый и сильный мужчина, – кричала она, размахивая руками перед самым моим носом, – мог пройти мимо и не помочь бедной слабой женщине?! Ну ты хоро-о-ош! Если струсил, хотя бы полицейским сказал. И кто-кто ты после этого?! Как ты можешь жить среди людей?!
– А ты живешь в прошлом веке, как во времена коммунистов, – пытался оправдаться я.
– А ты!..
– А я че? Я ниче. Я как все.