Sapiens ли homo?

Михаил Эпштейн

Как преодолеть катастрофическое отставание человека от человечества, о котором говорилось в моей статье "Политическое эхо информационного взрыва"? Ответ не в том, чтобы набить свой мозг наибольшим количеством знаний, т.е. стать совершенной информационной машиной. Ответ в том, чтобы стать человеком в объеме всего человечества, а это прежде всего личный, экзистенциальный выбор.

 Каждому, кто рождается человеком, еще надлежит вочеловечиться на протяжении своей жизни, т.е. стать человеком в акте духовного самоопределения. Это путь от идентификации с определенными общественными группами к идентификации со всем человечеством; это вхождение в поле более широких, всечеловеческих смыслов и целей, воссоединение индивидуального с универсальным. «Вочеловечение» в данном значении не религиозный термин («вочеловечение Бога в Иисусе Христе»), а чисто секулярный. Вочеловечиться — значит принадлежать человечеству не только по рождению, но и по свободному выбору: усвоить общечеловеческие ценности как приоритетные по отношению ко всем другим (национальным, классовым, политическим, профессиональным, конфессиональным и т.д.).

В отличие от глобализации, которая происходит на уровне экономических, политических, научно-технических процессов и вовлекает широкие массы, вочеловечение — это процесс чисто индивидуальный. Вочеловечение может быть этико-психологической опорой глобализации — или вступать с ней в конфликт, если последняя навязывает человеку массовые формы универсальности и представляет собой планетарную экспансию отдельных групп, корпораций,  государств, профессиональных или политических кланов. Глобализация может быть материально-исторической формой вочеловечения — или способом аппроприации человечества "группами по интересам".

            Джованни Пикo делла Мирандола в своей «Речи о достоинстве человека» (1486) указывает на множественность возможных путей самоопределения человека как «недоопределенного» и потому свободного существа:

 «...Принял Бог человека как творение неопределенного образа и, поставив его в центре мира, сказал: “Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю.... Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие божественные”»[1].

            Только потому, что человеку предоставлен свободный выбор, он может выбрать себя в качестве человека, более того, такое самоопределение является условием и исходной точкой всякого другого выбора. Чтобы человек мог перерождаться в высшие божественные существа, ему нужно определиться именно в качестве человека, потому что даже ангелы и титаны, не говоря о растениях и животных, стеснены пределами своей предопределенной сущности. Сама изначальная «неопределенность» человека становится предпосылкой его выбора себя универсальным существом, способным к самоопределению.

            В основе вочеловечения лежит рефлексивно-волевой акт: «Я сознаю себя человеком и ставлю свою человечность выше всех других своих групповых принадлежностей. Я преодолеваю их в той мере, в какой они отделяют меня от других людей». Эта гуманитарная рефлексия есть логическое и этическое расширение постулата Декарта: «я мыслю, следовательно существую». Факт существования выводится не из показаний внешних органов чувств (которые могут обманывать), а из акта собственной мысли. Я мыслю себя человеком, следовательно, существую в качестве человека. Без рефлексивно-волевого акта вочеловечение невозможно. Оно не просто возвращает человека к его природе, но и поднимает его как над природными спецификациями (раса, этнос, пол), так и над последующими социальными (класс, религия, идеология, культура, воспитание и т.д.).

       Для вочеловечения необходимо второе, духовное рождение или своего рода «крещение» в человечество, т.е. сознательное приятие на себя миссии быть человеком — как приоритетной по отношению ко всем другим миссиям. Сергей Булгаков назвал это «творческим саморождением человечества»:

 «Историческое рождение человека, существа свободного и богоподобного, не только предполагает рождение в собственном смысле..., но и некое самосотворение человека. Последний не только рождается тем или иным, но он становится самим собой лишь чрез свободное свое произволение, как бы изъявляя согласие на самого себя, определяя свое собственное существо»[2].

            Та общность, которая объединяет людей как представителей биологического вида, постепенно в ходе их воспитания и взросления распадается на множество групповых идентичностей. Они учатся быть гражданами своей страны, прихожанами своей церкви, мастерами своего ремесла, болельщиками своего клуба, последователями той или иной моды, защитниками тех или иных социально-политических интересов. Они определяют себя расово, этнически, гендерно, профессионально... При этом для большинства принадлежность к человечеству становится абстракцией, которая никак не определяет сферу их практических интересов и действий.

           Вочеловечение — это новое воссоединение индивида с человечеством, уже как цель и возможность личностного развития.  Нравственный смысл вочеловечения совпадает с «категорическим императивом» И. Канта: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству». Судьба и ценности всего человечества переносятся в центр личных интересов. Вочеловечение восстанавливает на уровне индивидуальной рефлексии и волевых актов ту общность человеческого рода, которая присуща людям как биологическому виду.

            Можно выделить три стадии становления всечеловеческого: биологическую, социальную и экзистенциальную. На первой стадии человек принадлежит человеческому роду, как животное — своему виду. На второй развиваются многообразные формы социализации, которые разделяют людей на этнические, культурные, конфессиональные, профессиональные, классовые, политические группы. На этой стадии ряды человечества как целого пустеют, поскольку укрепляются более частные, конкретные формы социальности. При этом всечеловеческое сообщество оказывается вне поля сознания, неким нулевым классом: к нему относятся все, а значит - никто. На третьей стадии, которой достигают немногие, рождается сознание принадлежности всему человечеству, как акт экзистенциального выбора. Возникает потребность «вступить» в человечество, как вступают в другие организации, т.е. совершить акт добровольного и целенаправленного присоединения к этой общности. Всечеловечество возникает по мере того, как из пустого класса оно обращается в сверхнаполненный класс, т.е. из простого природного факта становится делом саморефлексии и самоопределения.

            В ХIX веке Огюст Конт выступил с идеей религиозного почитания человечества, предложил новые обряды, священство, календари. Рациональное зерно этой идеи все еще было заключено в религиозно-догматическую оболочку: создать еще одну сверхконфессию, чтобы человечество поклонялось самому себе. В ХХ веке человечество, раздираемое классовыми, национальными, религиозно-политическими конфликтами, утратило осознание своего единства. В ХХI веке, на основе политико-экономической глобализации и развития коммуникативных сетей, заново утверждается идея всечеловечества. Это самоорганизация вида homo sapiens, разумность которого проявляется и в том, что он сознательно относит себя к своему виду, а не отнесен к нему лишь биологически, природой.

Всечеловечество подразумевает союз свободных личностей. В нем возможно только индивидуальное членство — в отличие  от Организации Объединенных Наций,  Всемирного Совета Церквей и других международных организаций, объединяющих общества, государства, коллективы. Такое единство единичностей могло бы называться "Организация-1", поскольку она была бы основана на двух взаимодополняющих принципах: всечеловеческой уни-версальности и человеческой уни-кальности.

Парадокс в том, что Организация-1 предназначена для личностей, принципиально не вступающих ни в какие организации и не расположенных ни к какому "членству". К. Ясперс писал: 

 "Тот,  кто хочет жить в незамкнутом,  неорганизованном и не допускающем организации сообществе подлинных людей  —  раньше это называли невидимой церковью  —  тот фактически живет в наши дни как единичный человек,  связанный с другими рассеянными по земному шару единичными людьми,  в союзе, который устоит в любой катастрофе,  в доверии,  которое не зафиксировано в договорах и не гарантируется выполнениeм каких-либо определенных требований"[3]. 

В Союз свободных личностей можно вступить, лишь "вступив в себя". Это союз чисто рефлективный, основанный на экзистенциальном выборе и не предполагающий никаких форм внешней организации.
 

Адекватным способом такой персоналистической самоорганизации человечества могла бы стать  "максима Канта-Конта" (Kant–Compte maxim),  соединение кантовского "категорического императива" и контовской "религии человечества": "Я человек, следовательно, я представитель человечества. Смысл его бытия — мой смысл, его благо — мое благо". Главным, если не единственным свидетелем этой "присяги" должна быть совесть, о которой Квинтилиан сказал: "совесть — тысяча свидетелей".

Всечеловечность понимается не догматически, как набор определенных ценностей, а критически, как способность выходить за границы любой общности (традиции, обряда, нации, профессии) и тем самым принадлежать к общности всего человечества. В этом смысле наибольшая индивидуальность совпадает с наибольшей универсальностью, как ее понимал Вл. Соловьев:

 "...Исторический процесс совершается в этом направлении, постепенно разрушая ложные или недостаточные формы человеческих союзов (патриархальные, деспотические, односторонне-индивидуалистические) и вместе с тем все более и более приближаясь не только к объединению всего человечества, как солидарного целого, но и к установлению [в каждом человеке] истинного сизигического [сопрягающего] образа этого всечеловеческого единства"[4].

 Все то, чем мы выходим за  пределы своей нации, партии, клуба, принадлежит нам как индивидам — и одновременно человечеству как самому вместительному мыслящему универсуму.

 Всечеловечность не исключает более широкой солидарности человека со всем живым и живущим, а также со всем сущим и существующим. "Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо". Это известное изречение Теренция можно перефразировать так: если я человек, то и ничто внечеловеческое мне не чуждо. 
 Эта растущая мера соучастия в делах мира тоже нуждается в рефлективном решении индивида, как задача еще более объемная и ответственная: человек —"пастырь бытия" (М. Хайдеггер), "соживой" и "событный" со всем живущим и бытийствующим.

Фрагмент из книги  "От знания — к творчеству. Как гуманитарные науки могут изменять мир" (2016), С.  172-176

[1] http://psylib.org.ua/books/_pikodel.htm

[2]Булгаков С.Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения.Отдел III.  Человеческая история. 1. Конкретное время.http://www.humanities.edu.ru/db/msg/43415 (курсив мой. — М.Э.).

[3] К. Ясперс. Истоки истории и ее цель,  М. 1976,  вып. 2,  пер.  М. И. Левиной.  С. 130.

[4] В. Соловьев. Смысл любви. http://iph.ras.ru/elib/Soloviev_Smysl_lubvi.html

Дальше предлагаю подумать вместе:

https://www.youtube.com/watch?v=VLTP117D-aM