Путин не навсегда: политическая система приближается к точке бифуркации

Устойчивость политической системы и любимое многими системными политиками слово «стабильность» не уходят из актуальной повестки уже несколько лет. Если раньше разговоры сводились к «не хотим по-другому», теперь в желании «стабильности» отчетливо просматриваются нотки «не хотим хуже».

Политика — это всегда процесс. Ни один социальный инженер пока не может создать вечную общественно-политическую систему, которая бы функционировала без сбоев. Каждая создаваемая структура имеет свой запас прочности, и рано или поздно любая общественная конструкция попадает в условия выбора: либо она уступает место другому устройству, либо постепенно трансформируется под воздействием внешних и внутренних факторов. Поэтому задача власти сводится к балансированию между застоем и неустойчивостью.

Выстраиваемая с начала 2000 года политическая система подходит к важному экзамену на стрессоустойчивость, а именно — к потенциальной смене акторов. Слухи о том, что выборы президента могут состояться уже в 2017 году, не случайны и были вброшены для того, чтобы отследить реакцию, в которой, надо сказать, не было сильных протестов. Оптимизма относительно экономической ситуации нет, а дальнейшее снижение уровня жизни и реальных доходов населения может вызывать риски при проведении выборов в 2018 году. 

Рейтинги можно подогревать пропагандой, но сценарий, в котором холодильник все же побеждает телевизор, является страшным сном кремлевских политтехнологов. Именно поэтому в Кремле сегодня активно разрабатывают стратегии обеспечения устойчивости действующей системы.

Политическая система России почти завершила переход от гибридного режима к персоналистскому авторитаризму, в рамках которого главной персоной является Путин. Сила и слабость режима в его создателе: режим стабилен, пока силен лидер, и дает сбои, когда лидер слабеет.

Передача власти — условие устойчивости персоналистских режимов в долгосрочной перспективе. Когда автократ затягивает с решением и не успевает завершить процесс мирно, политическая система впадает в кризис, так как теряет свою основу — политического лидера. Примеров в истории немало, один из последних — политический кризис в Венесуэле после смерти Уго Чавеса.

Но и простая передача власти оказывается не самым тривиальным событием. Важно не просто передать ресурс, но и политический капитал, за счет которого эта власть держалась. Можно ли представить себе ситуацию, при которой завтра Владимир Владимирович объявляет имя нового или даже старого преемника и уходит не на должность премьера, а на политическую пенсию?

Будет ли система функционировать в таких условиях? Маловероятно. 

Чтобы персоналистский режим продолжал действовать, на место лидера должна быть выставлена равнозначная или близкая к ней фигура, которая пройдет процедуру формальной легитимации на выборах. Политический капитал не формируется за один день.

С помощью кадровых перестановок президент тщательно следит за тем, чтобы ни одна из персон не усиливалась чрезмерно: например, перевод Володина в Госдуму связывают с постепенным усилением его позиций и влияния в АП, это следует из доклада «Политбюро 2.0». Такая манера ротации кадров не позволяет сегодня даже представить кого-нибудь, кто бы без потерь смог занять место Путина. 

Путин не передает свой капитал и коллективному актору. Активное использование «Единой Россией» цитат президента во время предвыборной агитации — это скорее паразитирование на рейтинге. Не похоже, что это игра вдолгую с последующим постепенным изменением самой системы, чтобы роль цементирующего субъекта играла не персона, а политический институт. Для проекта «Общероссийский народный фронт», который создали еще в мае 2011 года, до сих пор не могут определить роль. Поэтому и среди коллективных акторов не прослеживается субъект, способный обеспечить стабильность путинской системы в случае его ухода.

Одной из главных причин, по которой Кремль постепенно задумывается о вариантах «перехода» является вопрос безопасности. В случае договорной передачи власти сменщик будет вынужден гарантировать безопасность членам «Семьи 2.0», как это было с Ельциным. Но членов этой семьи, групп элит, значительно больше, чем прежде. Больше центров силы, больше взаимоисключающих интересов. Достичь баланса можно только при серьезном подготовительном этапе.

За 16 лет политическая и экономическая элита страны деградировала. Повсеместное кумовство, отсутствие реальной конкуренции внутри элитных групп, слабость механизмов обновления элиты, отсутствие социальных лифтов привели к тому, что действующие представители держатся только за счет своих патронов, а не личных качеств. Неработающие социальные лифты способствуют формированию критической массы образованных профессионалов, которые в случае дестабилизации политической ситуации окажутся на голову выше в личностном плане.

Недавно Путину исполнилось 64 года. Это средний возраст для политика такого уровня, но ресурсы человека не безграничны, а для передачи власти необходимо время.

Для сохранения стабильности политической системы страны и подготовки к передаче власти Путину необходим как минимум еще один президентский срок.

 Транзакционные издержки от организации досрочных выборов значительно выше, чем риск снижения рейтинга президента до опасного уровня. Внесение изменений в Конституцию — серьезный шаг, на который Путин, уважающий букву закона, не пошел во время завершения своего второго срока. Поэтому выборы пройдут в запланированный срок.

Для обеспечения безопасного перехода у президента есть три варианта:

1) взращивание нового лидера, который будет встроен в существующую персоналистскую систему;

2) постепенный отход от персоналистского режима через усиление действующих политических институтов;

3) третий и самый опасный — ничего не делать.

Часто автократы не успевают передать власть не из-за форс-мажорных обстоятельств (внезапной смерти, переворота и.т. д.), а в силу нежелания расставаться с властью. Тогда система впадает в кризис с непредсказуемым результатом и действительно переходит на качественно иной уровень.