Малыши

У меня в детстве была подружка Танька. Одна. Она жила рядом, была со мной одного возраста, всегда под рукой, и поэтому я с ней дружила. Благодаря ее присутствию у меня появлялась еще одна пара рук, и я могла строить свои миры в четыре руки. Это было удобно и сподручно.

Минусом было то, что управляемые Танькой игрушки реагировали на создаваемые мною для них миры не совсем адекватно. Они не понимали общего глобального смысла происходящего, и действовали сугубо ситуативно, причем совершенно не логичным и не рациональным образом. Почти после каждой реплики ее игрушки я впадала во взрывной когнитивный диссонанс, мне приходилось использовать всю свою фантазию, творческие и логические способности, чтобы вырулить обратно на задуманный мною сценарий и при этом не нарушить логику диалогов и вообще физического бытия. Не всегда это удавалось сделать быстро, поэтому иногда в разгар игры я зависала в пространстве минут на пять, грызя палец, треща мозгами и смотря на Таньку стеклянными глазами. Таньку это совершенно не удивляло, она и не пыталась никогда понимать, что за человек ее подружка и почему ее так странно колбасит постоянно, и что вообще за муру она сочиняет вместо игр. Так что Танька просто хихикала надо мной и называла меня "дурой".

Ее игрушки, по моему тогдашнему мнению, дико тупили по жизни. Это было их перманентное и совершенно неизменное состояние, и с годами оно никак не менялось. Жизнь они вели страшно однообразную, медленную, бедную, убогую и сугубо сюсюко-потребительскую, вместо походов на войну и разработки книжных ископаемых предпочитали сидеть на кухне, баюкать пупсика и однообразно ругаться на пьяницу-мишку. И когда они моими стараниями попадали в межгалактическую исследовательскую экспедицию, то ошарашенно глядели по сторонам и и говорили: "Ну ты еб*нутая". Так Танька и выражалась открытым текстом и свободно уже к моменту знакомства со мной в четыре года.

"Ты еб*ная лошадь" - этим выражением Танька выражала одобрение и дружеское восхищение.

По сравнению со мной у Таньки вообще не было никакой моторики рук, поэтому все элементы пейзажа и игровые объекты вырезались и изготавливались мною. Таньке я доверяла резать по прямой, для этого я по железной линейке рисовала ей ручкой прямые линии. И Танька старательно и высунув язык довольно ровненько резала прямые полоски.

В общем и целом, она была обычной городской девочкой, такой же, как и практически все окружающие нас дети. Так что я дружила с ней, и яростно защищала даже от мамы, которая любила хохотнуть над ее умственными способностями, хотя на мою защиту  мама и реагировала таким смехом, что вздрагивал весь дом.

Как-то раз, уже после рождения дочери - ей был год или около того, я забежала в тот район и по пути заскочила к Таньке в гости. Там меня до глубины  дикой моей души поразил огромный туго запеленутый шестимесячный младенец, оказавшийся у Таньки дома. В смысле, он родился в девять месяцев, и после этого шесть месяцев своей жизни пролежал туго спеленутым на одном месте, смотря в белый потолок и по часам получая еду и покачивания. Потом, когда я влилась-таки в родительский социум, я поняла, что это норма, что так оно и положено, и как это происходит в нашей семье, лучше никому и не рассказывать, потому что это "ужас и кошмар, бедный ребенок!"

Что касаемо меня, я считаю ужасом и кошмаром засадить своего ребенка с самого рождения в белую стерильную тюрьму и лишить его жизни и возможностей к развитию мозга. Лично я родилась и воспитывалась по сути так же, как родился и воспитывался малыш из Намибии в фильме "Малыши". И мои дети и дети их детей будут воспитываться только так, чтобы быть выживаемыми.