«В КГБ не было такой коррупции»

Депутат Геннадий Гудков рассказал, зачем нужна парламентская комиссия по контролю над спецслужбами.

Сегодня зампред комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков предложил создать специальную комиссию по контролю над спецслужбами, которая бы расследовала дело о провале Службы внешней разведки (СВР), произошедшем в результате предательства полковника Щербакова. Депутат объяснил Slon.ru чем могла бы заняться эта комиссия, и почему эта мера все равно недостаточна для предотвращения подобных провалов.

– Геннадий Владимирович, вы предлагаете поставить деятельность СВР под парламентский контроль, но насколько полномочия Думы позволяют это сделать?

– Пока Дума не имеет и не может иметь никакого влияния на спецслужбы, но это я и предлагаю исправить. Речь идет уже не о конкретном эпизоде с провалом нашей разведки, этой истории уже полгода, она уже в прошлом. Вопрос в том, как сделать так, чтобы подобные эпизоды не повторялись. И почти во всех парламентах мира существуют органы контроля: комитеты, комиссии, действующие на постоянной основе, которые имеют доступ к информации о деятельности спецслужб. В США мне удалось ознакомиться с аналогичной комиссией американского парламента, и я более-менее представляю принципы такой работы.
 
– Но разве депутатов можно посвящать в вопросы, связанные с государственной тайной?

– Раз в большинстве цивилизованных стран этот вопрос решается, значит, это возможно, надо лишь изучить зарубежный опыт. Скажем, в США, когда это необходимо (что, бывает, впрочем, крайне редко), члены парламентской комиссии могут даже поднимать личные дела сотрудников спецслужб и читать разведсообщения.
 
– Вы считаете, что если бы у наших депутатов были такие полномочия, полковник Щербаков не стал бы предателем?

– Правильнее сказать – были бы созданы такие условия, при которых подобные провалы были бы маловероятными. Сегодня разведслужбы контролируются плохо: слабый отбор кадров, плохо проверяется деятельность уже работающих сотрудников. Я вообще давний сторонник расширения функций парламентского контроля и я уверен, что и в случае со спецслужбами наличие независимого проверяющего органа совсем бы не помешало.
Граждане через избранников имеют право интересоваться, насколько эффективно работает тот или иной орган.
 
– Что, по-вашему, могло послужить причиной тому, что наши спецслужбы допустили возможность такого провала?

– Во-первых, это то, о чем мы уже начали говорить, – отсутствие должного ведомственного контроля. Надо просто лучше проверять сотрудников, использовать в какие-то моменты детектор лжи, позволить парламенту изучать, куда направляются финансовые средства и насколько эффективно расходуются и так далее. Но дело не только в этом. Вот говорят: не проверили и не узнали, что у него родственники живут в США. Да у нас у половины страны родственники есть за границей. Беда в другом: кадры у нас набираются в основном по знакомству и реального отбора сейчас нет. Спецслужбы не лучше и не хуже остальной части общества: если везде процветает воровство и коррупция, то почему не будет того же самого в СВР? Если в современном нашем обществе деньги важнее каких-то нравственных принципов, то как мы застрахованы от того, что такие же люди попадут в разведку?
 
– Но вроде бы сейчас у нас как раз наоборот, культ патриотизма.
 
– Да у нас, я помню, и в 80-х годах патриотизм пер изо всех щелей, но он был в телевизоре, а жизненные реалии были иными. То же и сейчас. Пока в России не заработают демократические институты, власть не будет прозрачна и подответственна обществу, пока воровство считается нормой, нечего надеяться, что для СВР удастся набрать каких-то особенных порядочных людей.
 
– Вы в свое время работали в КГБ, тогда спецслужбы как-то принципиально отличались?
 
– Сравнение, боюсь, будет не в пользу нынешнего времени. Органы были практически свободны от коррупции, была общая и понятная идеологическая модель, мы тогда были сверхдержавой, и спецслужбы пользовались серьезной государственной поддержкой. Сегодня Россия уже не сверхдержава, и былого внимания государства уже нет.