ДУХ КОНСТИТУЦИИ

На модерации Отложенный

Виктор Федорович сидел в своем кабинете и нюхал. Пахло вчерашней водкой и свежей типографской краской.
 
Виктор Федорович покрутил в руках небольшую желто-синюю книжицу в поисках начала, открыл, молча пошевелил губами, нахмурился, еще один раз перевернул книжку и лишь тогда позволил себе улыбнуться.
 
- Кон-сти-ту-ци-я.
 
Виктор Федорович снова улыбнулся и раскрыл книгу на первой странице.
 
В начале была Конституция и Конституция была у Президента и Президент был Бог…
 
- Ишь, мудрено как завернули, - одобрительно крякнул Виктор Федорович и нажал кнопку на телефоне, - Левочкин?
 
- Да-да, Виктор Федорович.
 
- А кто это писал?
 
- Что, Виктор Федорович?
 
- Ну мурню эту…
 
- Мурню? Ну это наверное Клюев или Колесников, они обычно мурню пишут.
 
- Да? Понравилось мне…
 
- Понравлось? Ну может и мы писали, а что там?
 
- Да кон-сти-ту-ци-я эта.
 
- Аааа. Новая или старая?
 
Виктор Федорович принюхался.
 
- Пахнет как новая.
 
- Ну значит это старая, Кучма еще писал.
 
- Во дает дед! Без опохмела поутру и двух слов связать не мог, а как пишет!
 
Виктор Федорович нажал кнопку и снова погрузился в чтение скрижалей.
 
Конституция была в начале у Кучмы.
Все чрез нее начало быть, и без нее ничто не начало быть, что начало быть.
 
Виктор Федорович вздохнул, уныло посмотрел на текст. Желание закосить было велико, но желание разобраться победило. Виктор Федорович умело налил из предусмотрительно открытой бутылки ровно сто грамм и стал разбираться.
 
Все чрез нее начало быть, и без нее ничто не начало быть, что начало быть.
 
Виктор Федорович поморщился.
 
Все чрез нее начало быть, и без нее ничто не начало быть, что начало быть.
 
Виктора Федоровича передернуло.
 
Все чрез нее начало быть, и без нее ничто не начало быть, что начало быть.
 
Виктор Федорович пропустил еще сто грамм и решил с мутным предложением поступить так же. Пропустить.
 
Правильное решение было немедленно отмечено. Неправильное предложение – тоже. Карандашом.
 
И пришли к Кучме волхвы с востока, поклонились ему и сказали…
 
- Левочкин?
 
- Да, Виктор Федорович?
 
- А волхи эти, кто они?
 
- Может волки?
 
- Позорные?
 
- Это зависит…
 
- Ладно, сам разберусь.
 
И сказали волхвы: да пребудет с тобой, Леонид, царствие. Отныне, вовеки и до ноября две тысячи четвертого года.
 
И призадумался Кучма. И призвал к себе разных тварей земных. И донецких и днепропетровских и железнодорожных.
 
Посмотрели волхвы на них и сказали: много званых, да мало избранных.
И указали они Кучме на донецкого. И было по сему.
 
- Правильно! – Виктор Федорович хлопнул ладонью о столу, а затем не удержался и хлопнул еще и стакан водки.
 
- Левочкин!
 
- Виктор Федорович, извините, я занят.
 
- Как занят? Чем занят?!
 
- Тут ко мне пришли…
 
- Волхи?!
 
- Да нет, кабинет министров.
 
- И что они делают, кланяются? – хихикнул Виктор Федорович.
 
- А откуда вы знаете? - удивился Левочкин.
 
Виктор Федорович в момент протрезвел.
 
- А почему это они тебе кланяются?
 
- Так ведь я – глава президентской администрации. А власть у нас теперь какая?
 
- Какая?
 
- Президентская.
 
- Так ведь президент – я!
 
- Безусловно, Виктор Федорович. Но президенту – президентствовать, а администрации – администрировать.
 
- Хм, - задумался Виктор Федорович.
 
- Извините, пожалуйста, тут ко мне генпрокурор с главой СБУ пожаловали. Кстати, вы новую, то есть старую, Конституцию прочитали?
 
- Прочитал.
 
- И как вам?
 
- Ну там где про донецких – хорошо.
 
- В Конституции про донецких?
 
- Ну да. Что-то вроде: а нужен нам парень донецкий.
 
- Странно, - сказал Левочкин и повесил трубку.
 
Виктор Федорович послушал гудки, положил трубку и еще раз посмотрел на желто-синюю книжицу. Затем пожал плечами и кинул ее на другую, очень похожую.
 
Книжка упала заглавием вверх. Надпись гласила: «КОНСТИТУЦИЯ»,