СУД НАД БОРИСОМ МИРОНОВЫМ. ОБСКУРАНТЫ ИЗ БАСМАННОГО СУДА

Поглощенные валом стремительно нарастающих  событий в Басманном суде на процессе писателя Бориса Миронова: срыв допроса главного свидетеля обвинения Дашевского, нападение судебного пристава на адвоката Ивана Миронова, и, наконец, удаление защитника из процесса судьей Сафиной, мы совершенно упустили  из виду напоминать читателям в чем собственно состоит обвинение, предъявленное писателю. А обвиняет Бориса Миронова пошившая дело ФСБ, в лице своего полномочного представителя - государственного обвинителя по фамилии Рыбак, суть которого наблюдающие процесс долго не могли определить в подобающем ему прозвище. Назвали было прокурантом, но звучало это как-то даже обидно, почти что обскурант, а это как-никак означает «враг просвещения, мракобес». Наш Рыбак такого отнюдь не заслужил, вряд ли он против просвещения вообще, он точно лишь за его значительное затемнение и помрачение.  Кто-то прозвал Рыбака прокуренком в соответствии с юными летами и цыплячьим опытом жизни, другие оспорили, мол, звучит слишком ласково и даже жалостливо как-то, не под стать недетской жестокости характера обвинителя. В конце концов,  сошлись на том, что лучше всего государственному обвинителю  Рыбаку, имеющему на пухленьких плечиках пока ещё всего лишь две малозаметные звёздочки, подходит имя «прокУрок» или «прокурОк», кому как больше нравится. В этом слове столь многое множество значений, что выбирай любое – не ошибешься. 

Так вот, ФСБ с Рыбаком обвиняют  писателя Бориса Миронова в РАСПРОСТРАНЕНИИ собственных книг. Ну, вроде как фермер – вырастил на огороде картошку, поехал на базар и продал ее горожанам. Или, к примеру, изготовитель бумажных цветов – тоже ведь творческая профессия, в своем роде искусство: нашлепал цветиков-семицветиков из бумаги, картона и торгуй на кладбище продукцией собственного изготовления. Поскольку в ФСБ книг не пишут, там пишут уголовные дела на инакомыслящих, а прокурок Рыбак их, похоже, отродясь даже и не читал, то представление у стороны обвинения о том, как работает писатель, именно такое – написал книжку, напечатал в ближайшем издательстве и загнал на ближнем базаре по сходной цене, как морковку или тыкву. Ну, а как еще можно расценить фээсбэшное обвинение писателя Бориса Миронова, официально издавшего свою книгу в официальном издательстве за счет издательства, так вот как можно еще истолковать обвинение писателя в том, что он эту книгу сам распространял, причем тогда, когда ее еще не запретили? И мы, граждане, дружно наблюдающие за процессом из зрительного зала, столь же дружно расценили это как абсурд и тупой обскурантизм. И вот на минувшем заседании суда по делу писателя, экс-министра печати Бориса Миронова, театр абсурда ФСБ  продолжил свою гастроль в Басманном суде.
Судья Сафина открыла процесс, не утруждая себя ритуальным осведомлением: «Согласны ли участники процесса с составом суда…». Она с места в карьер повелела прокурору Рыбаку пригласить свидетеля обвинения, который вот уже как полтора часа томился в коридоре вместе со всеми участниками процесса, дожидаясь, когда лучшая половина человечества -  ее величество Фемида -  соблаговолит снизойти до  худшей половины рода людского, который может эту лучшую половину и подождать.
Свидетель Акимов Борис Спартакович оказался заведующим авторско-правовым отделом «Торгового дома «Алгоритм». Ему за шестьдесят, лицо, что называется, с интеллектом, вероятно, вследствие постоянного общения с книгами.  После положенного по закону уведомления свидетеля о долге и обязанностях, государственный обвинитель приступил к его допросу: «В июле 2015 года кем вы работали?».
Акимов припоминает: «По-моему, я исполнял обязанности генерального директора издательства «Алгоритм».
Прокурор уточняет: «Что входило в ваши обязанности?».
Акимов начинает перечислять: «Деятельность самого издательства, работа над планами…».
Прокурор торопит его воспоминания: «В ваши обязанности входило распространение книг?».
Акимов пожимает плечами: «Нет, это функции отдела реализации».
На лице Рыбака вдруг всплывает довольствие, и он подсекает свидетеля новым вопросом: «Вам известно, распространялась ли книга Миронова «Битва с игом иудейским»?».
Акимов не понимает подвоха: «При мне этой книги не выходило».
Рыбак откидывается на стуле с видом удачливого добытчика: «Больше нет вопросов, Ваша честь».
Зато у подсудимого писателя Бориса Миронова они есть: «Скажите, Борис Спартакович, будучи генеральным директором, вам приходилось сталкиваться со мной, как с человеком, распространявшим книгу «Битва с игом иудейским»? Подписывал ли я какие-либо договоры на распространение этой книги?».
Акимов удивлен постановкой вопроса: «Я не представляю такой ситуации, когда автор распространяет изданную у нас книгу».
Миронов уточняет: «Вы подтверждаете, что с февраля 2015 года никаких договоров на распространение книг я с вами не заключал?».

Свидетель Акимов категоричен: «Мы то, что выпускаем, то сами и реализуем. Если автор у нас издавал книгу, то эти книги наши, а не автора. И мы никому их на реализацию не отдаем».
Подсудимый писатель, наверное, специально  для судьи и прокурора, порой страдающих недослышками, перефразирует вопрос: «Доводилось ли вам когда-либо передавать мне, Миронову Борису Сергеевичу, книги Миронова Бориса Сергеевича на реализацию?».
Свидетель, похоже, тоже старается быть понятнее судье и прокурору: «Такого никогда не было».
Адвоката Николая Курьяновича интересует содержательная сторона событий: «Вы сами читали эту книгу?».
Вопрос, конечно, интересный и, главное, опасный. Это все равно, что в 70-80-х годах прошлого века спросить гражданина, читал ли он книгу Солженицына «Архипелаг Гулаг». А сейчас, пожалуйста, читай – не хочу. Школьникам в обязательную программу включили, столетний юбилей Солженицына в следующем году всей страной отмечать будем. А ведь многие из тех, кто сажал тогда читателей Солженицына, живы поди до сих пор и угрызениями совести вряд ли мучаются, надраивая к праздникам пастой «гои» свою наградную бижутерию. Может кто из них ещё и сподобится выступить на юбилейных чествованиях Солженицына, почему бы и нет, как-никак лично знакомы были. А поскольку все в жизни возвращается на круги своя, то, Бог даст, наступят дни, когда и книга «Битва с игом иудейским» войдет в список для обязательного чтения школьников, а на юбилее писателя будет выступать почётный прокурор Рыбак, понятно, изрядно полинявший и застиранный, но все еще на бодряке, и вдохновенно докладывать молодым, что, дескать, был знаком, общался лицом к лицу, не уточняя, где и в каких обстоятельствах состоялось то знакомство.
Итак, на вопрос «Читали ли вы книгу «Битва с игом иудейским?» свидетель обвинения слегка запнулся, но преодолел минутный страх: «Нет, но я читал другую книгу Миронова. Она называется «Русское сопротивление» Тогда она не была запрещена. Я контролирую списки запрещенной литературы по долгу службы».
Вопросы свидетелю, кажется, исчерпаны. Но поднимается прокурор Рыбак с добычей в клюве: «Прошу огласить показания свидетеля Акимова в связи с наличием существенных противоречий».
Свидетель Акимов изумлен, где, когда и что он сказал не так? Может, прокурору не понравилось, что он, Акимов, читал книгу Миронова? Свидетель взывает к судье: «У меня вопрос: а в чём собственно противоречия?».
Судья самолично оглашает протокол допроса свидетеля Акимова на следствии. Она настолько быстро проговаривает слова, будто пластинку запустили с утроенной скоростью. Акимов напряжённо вслушивается в когда-то им же самим сказанное следователю ФСБ, и опять ничего не понимает: «А в чем противоречия? Я не вижу противоречий!».
Но не так-то просто вырвать добычу из цепких лап прокурора: «Вы сказали сейчас, что в ваши обязанности не входило распространение, а на следствии заявляли, что занимались распространением».
Акимов возмущенно объясняется: «Я тогда исполнял обязанности генерального директора, занимался всем, от уборщицы и машинистки до распространения. Причем тогда я говорил с документами в руках, и времени с тех пор прошло больше года. Я не вижу противоречий в моих показаниях, да ещё и «существенных».
Но прокурор Рыбак на то и рыбак, он с добычей уже не расстанется, и как вывернет «существенные противоречия» в показаниях свидетеля Акимова при обосновании приговора подсудимому писателю Миронову, о том ведает только он и ФСБ.

Таисия Трофимова

P.S. Суд над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде Москвы 4 октября в 15 часов. А к вам, уважаемые читатели, у меня остаётся большая просьба осудить тот беспредел, который учинила судья Ю. Р. Сафина в Басманном суде, когда и бровью не повела на творимое здесь приставом преступление, и вообще сделала вид, что ничего не произошло, более того, обратившего на это внимание адвоката И. Б. Миронова, вывела из процесса с нарушением всех правовых норм. Если мы не дадим должной оценки беспределу, творимому Ю. Р. Сафиной, завтра станет нормой удалять адвокатов из судебных процессов, и мы все окажемся беззащитными перед сумасбродством, дурью, прихотью, капризом судей. Давайте выразим своё возмущение беззаконными действиями судьи Юлии Ринатовны Сафиной в письмах  Председателю Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедеву (121260 г. Москва, ул. Поварская,15). Вряд ли кто в Верховном Суде будет читать наши письма, и только их количество может заставить Верховный Суд обратить на ситуацию внимание. Только количество писем может перерасти в качество реакции на них. А потому важнее десять писем по отдельности, чем одно письмо со ста подписями. Выскажите своё возмущение преступлением Сафиной! Не дадим утвердиться судейскому беспределу!