Борьба за советскую власть

«Кто они, эти люди из Коминтерна? Ничего больше, как наймиты, живущие за наш счет.

И через 90 лет они не смогут сделать нигде ни одной революции».

Иосиф Сталин

 

В 1928 году в стране назрело сразу два кризиса – экономический и политический. Первый был связан с проблемами  хлебозаготовок, а второй с грядущим противостоянием двух групп – группы Бухарина и группы Сталина.

Какова была расстановка сил? Здесь можно сделать два вывода:

• Оргбюро ЦК было на стороне Бухарина
• Секретариат ЦК был на стороне Сталина
• Большая часть делегатов ЦК была на стороне Бухарина

Сторонники Бухарина были такими:

Николай Бухарин	Член Политбюро
Алексей Рыков	Член политбюро и глава СНК
Михаил Томский	Член Политбюро, председатель ВЦСПС
Климент Ворошилов	Член Политбюро, председатель Наркомвоеномора
Авель Енукидзе
Михаил Калинин	Член политбюро, глава ВЦИК СССР
Андрей Андреев	Член Оргбюро ЦК , 1-й секретарь Северо-Кавказского крайкома партии.
Александр Догадов	Член Оргбюро ЦК, 1-й секретарь ВЦСПС
Николай Кубяк	Член Оргбюро ЦК, нарком земледелия РСФСР.
Станислав Косиор	Член Оргбюро ЦК, секретарь ЦК ВКП(Б)
Моисей Рухимович	Член Оргбюро ЦК, заместитель председателя ВСНХ СССР.
Андрей Бубнов	Член Оргбюро ЦК, начальник Политического управления РККА
Александр Смирнов	Член оргбюро ЦК, заместитель председателя СНК РСФСР и секретарь ЦК ВКП(б)
Даниил Сулимов	Член Оргбюро Цк, 1-й заместитель народного комиссара путей сообщения СССР

Это были сторонники Бухарина. Вот сторонники Сталина в центральных органах власти:

Сторонниками Сталина в центре были – сам Сталин, Молотов, Орджоникидзе (временно), Микоян, Бауман и пожалуй все.

Расклад сил был явно не в пользу Сталина, но у него было побольше сторонников в регионах, то есть в ЦК. Но и тут у Бухарина был перевес. Регионы более "правели" нежели левели. Главный регион страны -- Московская область был на стороне Бухарина

Первый Секретарь МГК Николай Угланов твердо стоял на бухаринских позициях

Секретарь  Московского комитета партии Василий Михайлов, также был на стороне Бухарина

Константин Васильевич Уханов – председатель Мосисполкома также был на стороне Бухарина

Московский комитет партии был на стороне "правых". Но Сталин в ответ мог положится на Ленинградский комитет партии

Сергей Миронович Киров твердо стоял на сталинских позициях, но у него была весомая проблема

Алексе́й Ива́нович Сте́цкий – глава Губкома Ленинграда напротив поддержал Бухарина

Между ним и Кировым происходила борьба внутри парт-организации Леноблисполкома

 

Ленинград пускай и не слишком надежным, но все же был союзником Сталина в этой борьбе. В других регионах, расклад часто был несколько  иным, вот примеры.

Глава компартии Белоруссии Вильгельм Кно́рин стоял на бухаринских позициях

Ро́берт И́ндрикович Э́йхе, первый секретарь Сибирского крайкома ВКП(б) поддержал  позицию Бухарина

Особое место в этом конфликте занимала Украина, ее компартия была третьей по величине, после столичной и ленинградской

 Лазарь Каганович Генеральный секретарь ЦК КП(б) Украины, твердо стоял на позиции Сталина

Но он конфликтовал с большей частью украинского обкома.

Председатель СНК УССР Влас Чубарь напротив стоял на бухаринских позициях.

Секретарь ЦК КП(б) Украины Алексей Медведев  стоял твердо на бухаринских позициях

Другой секретарь ЦК КП(б) Украины Павел Постышев напротив решил поддержать Сталина и Кагановича.

Украинская компартия в те годы находилась в состоянии раскола, украинские товарищи требовали убрать Кагановича из Киева. Москва отказывалась, что еще больше подливало масла в огонь.

В других регионах все было по разному, очень многое зависело от личных качеств руководителя.

Ме́ндель Ма́ркович Хатае́вич, первый секретарь Средне-Волжского областного — краевого комитета ВКП(б), поддержал Бухарина

 

Ян Гамарник, в 1927—1928 годах первый секретарь Дальневосточного крайкома партии, решил поддержать Сталина

Первый секретарь Компартии Казахстана Филипп Голощекин также поддержал Сталина

Первый секретарь компартии Армении Гайк (Айк) Александрович Осепян, напротив поддерживал Бухарина

 

Таким разным расклад был и в иных регионах.

В чем были основные различия между конфликтующими группами? Опишу все три действующие группы

Радикальные левые -- троцкисты, зиновьевцы	Мировая революция, коллективизация
Умеренные левые - Сталин и его сторонники	Прекращение попыток устроить мировую революцию. Коллективизация
"Правые" - Н. Бухарин и его соратники	Мировая революция и частное предпринимательство (вместо коллективизации)

....................................

 

В январе 1928 г, сам Сталин инициативно, взамен приболевшего Орджоникидзе, выехал на Алтай, а оттуда в Омск.

Здесь он встретился лицом к лицу с трудящимися. Он выступил перед ними с речью, предупреждениями о сложной экономической ситуации, с требованиями сдавать хлеб за более дещевую цену.

Сталин это делал по простым причинам:

•          в 1927 г. образовался дефицит зерна

•          денег у государства на закупки зерна по большим цена не было (Коминтерн сожрал)

В чем же была проблема? Если в 1926 году в стране оставалось 7 млн 88 тысяч тонн хлеба, то в 1927 году — уже 8 млн 784 тысячи тонн

Из-за этого пришлось урезать экспорт хлеба, в 1927/28 году удалось продать за рубеж только 356 тысяч тонн . Это 14% от экспорта прошлого года.

Остроты положения добавлял транспорт, который в момент наплыва грузов в разгар хлебозаготовок не справлялся с грузоперевозками. Вот, например, в начале 1927 года на Западно-Сибирской железной дороге скопилось 15 тысяч неотправленных вагонов с хлебом, или примерно 247 тысяч тонн зерна .

Такие резкие изменения в структуре потребления хлеба и вызвали затруднения, даже на фоне неплохого урожая 1927 года и абсолютного роста хлебозаготовок.

 

А это был вопрос большой важности. Доходы от внешней торговли складывались в основном из вывоза сырья и продовольствия:

-   нефтепродуктов — на 295 млн рублей,

-   руды — на 102 млн рублей,

-  растительного сырья и животного — на 903 млн рублей,

-   лесоматериалов — на 280 млн рублей,

-   зерна — на 695 млн рублей.

Всего экспорт из СССР в 1926/27 году составлял 2 млрд 359 млн рублей, в том числе зерна и сельхозсырья 1 млрд 598 млн рублей.

После роста потребления в стране хлеба, руды, металла и топлива многие статьи экспорта пришлось сократить. Пока еще мощности добывающей индустрии не позволяли существенно поднять производство. Руцу, металл и уголь перебросили для нужд внутреннего потребления. К тому же резко выросло потребление хлеба, и сильнее всего пришлось сократить именно его экспорт, сразу на 86%.

В 1927/28 году экспорт из СССР складывался из таких статей:

-   нефтепродуктов — на 372 млн рублей,

-  растительного и животного сырья — на 1119 млн рублей,

-   руды — на 72 млн рублей,

-   лесоматериалов — на 330 млн рублей,

-   зерна — на 119 млн рублей.

Всего СССР в 1927/28 году было вывезено товаров и сырья на 2 млрд 73 млн рублей, в том числе зерна и сельхозсырья на 1 млрд. 238 млн. рублей 

Экспорт суммарно сократился на 13%. А вместе с ним и доходы государства и возможности вложения в индустрию.

Экономический кризис разразился в СССР еще до введения "ножниц, , наиболее наглядно кризис отражает неровная структура экспорта

В стране (в руках зажиточных крестьян) концентрировалось все больше излишков хлеба

 

Вот вам и кризис хлебозаготовок. Крестьянин вынул из кармана государства полмиллиарда рублей, 576 млн., если быть точным. Если он и дальше будет проводить такие изъятия, то, конечно, с идеей индустриализации придется расстаться.

На основании переписи 1927 года были сделаны такие оценки сельского хозяйства:

«Основная масса хозяйств вынуждена работать в примитивнейших условиях, прибегая к ручному севу, жатве косами и серпами, молотьбе цепами и катками...

Мелкому хозяйству свойственно внутреннее противоречие — очень слабое использование имеющегося запаса живой энергии...

Прежде всего бросается в глаза, что экономический удельный вес кулацкой части деревни был значительно выше удельного веса ее в населении..

.Особенно обращает на себя внимание это обстоятельство: удельный вес кулаков в продаже продуктов земледелия, в частности, зернового, наибольший. Это, естественно, создает те затруднения, которые испытывает пролетарское государство во время хлебных и сырьевых заготовок...» 

Иными словами главными причинами разворота к коллективизации и отказу от НЭПА были:

• Сокращение доходов от экспорта
• Невозможность индустриализации
• Крайне бедственное положение крестьянства

 

И вот поэтому Сталин выступал перед массами в Сибири. Речь заставила призадуматься массы. по деревням пошли разговоры, что скоро все будут отнимать с помощью штыка и нагана, как при продразверстке.

Сталин посетил Новосибирск в 1928 году

 

Из Омска Сталин направился в Новосибирск, где, выступая перед Сибирским крайкомом ВКП (б), заявил:

«Вам должно быть известно, что в хлебном балансе нашей страны мы имеем в этом году нехватку, дефицит, более чем в 100 миллионов пудов зерна… Вы, конечно, знаете, к чему может привести дефицит, если он не будет ликвидирован.

 Он приведет к тому, что наши города и промышленные центры, а также наша Красная Армия будут поставлены в тяжелое положение, они будут плохо снабжаться, им будет угрожать голод.

Понятно, что мы не можем допустить этого… нужно покрыть все районы нашей страны, без исключения, колхозами (и совхозами), способными заменить как сдатчика хлеба государству не только кулаков, но и индивидуальных крестьян».

Сталин встретился с главой Сибирского Крайкома Сырцовым и получил его поддержку в новой стратегии, касательно хлебозаготовок. Именно Сырцов первым стал практиковать новую политику в деревне.

То, что страна нуждалась в новой аграрной политике было очевидно. Вот что исал по этому поводу Лев Троцкий о периоде 1928 года:

""Кулак тем временем вырос в серьезную величину, повёл за собой середняка и подверг промышленность и города голодной блокаде ... Бюрократии пришлось круто менять политику. Объявлен был крестовый поход против кулака.

Те меры, которые накануне предлагала оппозиция для ограничения эксплуататорских тенденций, оказались сразу превзойдёнными, когда началась борьба с кулаком за хлеб.

Поскольку кулак не отделён от середняка какой-либо непроницаемой перегородкой, несогласованные административные удары посыпались не только на кулака, но и на середняка.

Крутой и панический поворот политики в деревне привёл к почти полной ликвидации нэпа, т. е. рынка, без которого не может существовать крестьянин как мелкий производитель.

Поскольку ворота рынка оказались на замке, крестьяне, и прежде всего их верхние слои, настроившиеся за несколько лет "либеральной" сталинско-бухаринской политики на фермерско-капиталистический лад, внезапно уперлись в тупик.

Крестьянство, которое после всего опыта революции не склонно легко вступать на путь гражданской войны за рынок, стало метаться в поисках других путей и "шарахнулось в единственно открытые ворота - коллективизации"

Троцкий в этом плане был прав -- деревенские богатеи( кулаки) концентрировали зерно у себя, а середняцкие хозяйства беднели и беднели. Все это провоцировало рост бедноты в общем.

Поступок Сталина своею неожиданностью вызвал в Политбюро возмущение и растерянность. Страшно было не то, что Сталин начал обострять обстановку, не согласовав свою позицию с Бухариным и Рыковым, и даже не то, что он взял на вооружение лозунги разгромленной левой оппозиции (это было похоже маневр Зиновьева в 1925 г.)

Сталин кроме того  начал раскачивать ситуацию в обстановке полной международной изоляции СССР, не дожидаясь окончания «военной тревоги» 1927 г., что грозило в перспективе иностранным вмешательством и падением коммунистического режима.

Сельские районы страны были встревожены, пошли слухи об отмене нэпа». Заговорили о новом, «урало-сибирском методе хлебозаготовок».

Тревожная ситуация в начале 1928 г. сложилась и в Красной Армии: в эти месяцы красноармейцы, набранные по большей части из сельской молодежи, получали множество писем от односельчан с описаниями происходящего.

Что же на все это мог ответить Бухарин? А Бухарин, располагая в Политбюро пятью голосами (у Сталина было только два — свой и Молотова), большинством в ЦК и ЦКК, контролируя партийную печать и ОГПУ, не мог в то же время сместить Сталина с поста Генерального секретаря, ведь всего месяц назад партийный съезд постановил оставить его на этой должности; теперь, слишком поздно.

Но вызов был брошен и Сталина решено было поставить на место.

 

Иосиф Сталин в январе 1928 г. дал понять что в ВКП(б) возникла новая политическая оппозиция умеренно-левых и он (Сталин) ее лидер

 

В феврале 1928 года Бухарин понял, что пришло время поставить новую политическую оппозицию и ее лидера на место

Это стало началом конфликта Бухарина и Сталина

 

Уже в феврале Сталин получил серьезный отпор от Угланова при попытке вмешательства в дела московского парткомитета.

Сторонники Сталина потерпели поражение в борьбе с бухаринским Партбюро в Институте Красной профессуры, а сам Бухарин как глава Коминтерна подверг разносу сталинистов в Исполкоме этой организации.

Сторонники Сталина в институте Красной профессуры подверглись разгрому со стороны Бухарина

 

Тому пришлось за своей подписью направить письмо в Сибирский крайком Сырцову с фактическим осуждением урало-сибирского метода, им же самим перед этим предписанного; в письме запрещался принудительный хлебный заем у зажиточных крестьян, говорилось так:

«на деле он обязательно должен выродиться в сплошную конфискацию», приказано использовать не чрезвычайные меры, а только законные пути».

Сырцов почувствовал себя меж двух огней -- с одной стороны Сталин, с другой Бухарин. Он не захотел уходить в оппозицию правящему курсу и поддержал Бухарина

 

Глава Сибкрайкома Сырцов получив письмо Бухарина прекратил практику отъема зерна у зажиточных крестьян

С этого момента Сырцов встал на сторону Бухарина

 

Апрельский Пленум 1928 г. прошел под диктовку Бухарина. Он еще раз осудил проведение чрезвычайных мер в деле хлебозаготовок.

А когда Сталин, пытаясь перехватить инициативу хотя бы во второстепенном вопросе Шахтинского дела, предложил передать подготовку инженерных специалистов из наркомата образования в ВСНХ

Однако его вполне безобидное предложение Пленум отверг двумя третями голосов.

Объединенный пленум ЦКи ЦКК 6-11 апреля 1928 года принял компромиссные резолюции, которые, с одной стороны, констатировали, «что указанные мероприятия партии, в известной своей части носившие чрезвычайный характер, обеспечили крупнейшие успехи в деле усиления хлебозаготовок», а с другой - "осудили сопровождавшие столь успешную чрезвычайную кампанию «извращения и перегибы, допущенные местами со стороны советских и партийных органов», которые «фактически являются сползанием на рельсы продразверстки»

. ЦКобещал, что чрезвычайные меры не повторятся.

Пленум ЦК в апреле 1928 года осудил меры Сталина и поддержал Бухарина

Пленум запретил проведение чрезвычайных мер хлебозаготовок

 

После этого Бухарин провел решение, согласно которому разъяснять решения Пленума были направлены: сам Бухарин в Ленинградскую парторганизацию, а Сталин — в Московскую, возглавляемую ярым бухаринцем Углановым.

Ожидалось, что Сталину предстоит перед Углановым и его «свистунами», столь недавно устроившими публичную обструкцию лидерам левой оппозиции, еще раз осудить собственные политические ошибки и заблуждения.

Но Сталин построил свое выступление неожиданно агрессивно и при этом не вполне понятно, так что присутствующие не знали, как им реагировать.

Он, в частности, заявил, что  проведение политики,

«которая всем нравится», не имеет «ничего общего с ленинизмом», а проводить ее может «не марксист, а дурак».

Чтобы окончательно указать Сталину его место, Бухарин провел в Секретариат ЦК — традиционную вотчину Сталина — своего видного сторонника, Александра Смирнова.

Казалось бы "любимцу партии" позаботится об главном противнике до конца, но он едва ли не сбавил обороты. Бухарин сильно увлеченный планами Мировой революции, обсуждаемыми в Сером доме, он слишком мало внимания уделял делам партийного аппарата на Старой площади.

Но не успела просохнуть типографская краска на постановлении пленума, как 25 апреля секретариат ЦК выпустил директиву об усилении кампании хлебозаготовок.

Для ее проведения нужно было сломить сопротивление сельских верхов. Сталин считал, что «пока существуют кулаки, будет существовать и саботаж хлебоза-готовокБ Поставить нашу индустрию в зависимость от кулацких капризов мы не можем»

Ответ "правых" не заставил себя ждать.

15 июня заместитель министра финансов М. Фрумкин разослал членам ЦКписьмо, в котором утверждал, что после применения «чрезвычайных мер» «всякий стимул улучшения живого и мертвого инвентаря, продуктивного скота парализуется опасением быть зачисленным в кулаки»336. Растет недовольство, падает сельскохозяйственное производство. Фрумкин предложил 

"прекратить разрушительные удары по зажиточным хозяйствам, да и против кулаков бороться только экономическими мерами."

Это письмо возмутило Сталина - впервые его меры критиковались письменно.

«Основная ошибка Фрумкина состоит в том, что он видит перед собой только одну задачу, задачу поднятия индивидуального крестьянского хозяйства, полагая, что этим ограничивается, в основном, наше отношение к сельскому хозяйству»

 

Но в целом все было на стороне Бухарина. В перспективе Сталин и Молотов, оказавшиеся в меньшинстве, вполне могли стать объектом разработки 8-го отделения ГПУ.

Идеологический раскол между Сталиным и Бухариным Лев Троцкий описал так:

" Если раньше Сталин фактически поддерживал идеи Бухарина о том, что социализм будет строиться "черепашьим шагом", а кулак будет безболезненно врастать в социализм, то затем он эмпирически шарахнулся в противоположную крайность:

"Теперь черепаший темп заменён почти авиационным. Кулак не врастает более в социализм - при таком темпе не врастёшь! - а просто ликвидируется в порядке управления"

..............................

............................................................

В условиях нарастающего экономического и политического кризиса -- Бухарин искал побед за рубежом и его надеждой был Коминтерн.

Потенциальным источником успехов Бухарина являлась и разработка программы Коминтерна, вступившая накануне созыва его Шестого конгресса (17 июля — 1 сентября 1928 года) в заключительную стадию.

Понимая это, лидеры ВКП(б) фактически изолировали национальные секции от подготовки этого документа. 12 января 1928 года Политбюро опросом приняло решение о создании внутренней программной комиссии в составе Сталина, Рыкова, Молотова, Варги и Бухарина. Лишь через месяц было принято специальное решение сеньорен-конвента Девятого пленума ИККИ, поручавшее членам делегации ВКП(б) представить новый вариант проекта программы.

3 апреля Бухарин направил Политбюро подготовленный им и его помощниками документ. В сопроводительном письме отмечалось, что предложения по проекту поступили только от Сталина. Это не было случайностью — «хозяин партии» ревниво следил за успехами «любимца партии» на теоретическом фронте. Отдавая себе отчет в том, что программа Коминтерна станет не только политическим, но и культовым документом, Сталин стремился укрепить свои позиции и на этом фронте.

Сталинская схема построения программы значительно усиливала ее «русский» акцент. Даже во вводной части, где предполагалось дать анализ современного империализма, кульминацией выступало "наличие СССР — органический кризис мировой капиталистической системы"

 В разделе о переходном периоде Сталин предложил дать его следующие этапы: военный коммунизм, нэп, социалистическое строительство.

Таким образом, еще до фактической отмены нэпа генеральный секретарь ЦК ВКП(б) не скрывал, что собирается «въехать в социализм» без помощи рыночных механизмов.

Если у Бухарина еще оставались надежды на мировую пролетарскую революцию в ее классическом понимании, то Сталину был нужен документ «для внутреннего пользования», призванный лишний раз подчеркнуть особенности преобразований в СССР.

7 мая Политбюро одобрило переработанный проект программы, который следовало внести в ИККИ за подписями Сталина и Бухарина.

Так, из майского проекта исчезло типичное для Бухарина «европоцентристское» расписание маршрута мировой революции. Вместо этого появилась более эластичная формулировка о "федеративной связи советских республик мира, которая подчеркивала присоединение к ним «освобождающихся от ига империализма колоний".

Но главные различия апрельского и майского проектов касались изложения «основ экономической политики пролетарской диктатуры» — фактически речь шла о том или ином толковании «русского опыта» и конкретно новой экономической политики.

 "Победоносный пролетариат должен взять правильную пропорцию между теми производственными сферами, которые поддаются централизованному и планомерному руководству, и теми сферами, которые могли бы оказаться лишь балластом в его руках. Последние должны быть предоставлены частной инициативе", — утверждалось в апрельском проекте программы.

.......................

Но Бухарин по прежнему грезил мировой революцией и продолжал вкладывать в нее все новые ресурсы.

Бухарину VI Конгресс Коминтерна, открывшийся в Сером доме в Москве, казался церемонией открытия шлюзов Мировой революции. Под гром аплодисментов он, казалось, забыл, где находится, вдохновенно цитируя собственную речь на XIV съезде партии:

«Мы, в конце концов, поднимем такую громадную океанскую революционную волну, которая начисто сметет и смоет капиталистическое варварство»

1924 г, Бухарин и Зиновьев на Конгрессе Коминтерна.

И в 1928 году Бухарин грезил о мировой революции, но это стало могилой для его политической карьеры

 

 1 сентября Коминтерн принял предложенную им Программу.

Разворачивавшаяся борьба с «правым уклоном» в ВКП(б) не могла не затронуть и Коминтерн. Итоги его Шестого конгресса символизировали сохранение зыбкого равновесия в «дуумвирате».

Не выступая на конгрессе открыто, а используя преданные кадры, прежде всего в руководстве германской компартии, Сталин сумел добиться фактического дезавуирования политических тезисов Исполкома Коминтерна, подготовленных Бухариным и одобренных Политбюро.

Чувствуя себя в западне, Бухарин настоял на оглашении перед зарубежными делегациями специального заявления о единстве политической линии руководства партии.

Тем не менее Сталину удалось включить в решения конгресса тезис о «правом уклоне» как главной опасности именно в той редакции, которая позволяла незамедлительно начать изгнание сторонников Бухарина из аппарата Коминтерна.

Кроме того, в Политсекретариат ИККИ был введен Вячеслав Молотов.

Главной мишенью кадровой чистки, проходившей под флагом борьбы с «правым уклоном», оказывались те деятели компартий, которые сохраняли верность принципам социалистической солидарности и стремились сохранить в Коминтерне атмосферу его первых лет — острых теоретических дискуссий и твердой воли в борьбе с капиталистическим строем.

Толчок к решающему столкновению на коминтерновском фронте пришел извне.

Сразу же после завершения конгресса в одной из крупнейших заграничных секций — КПГ — была обнаружена растрата партийных денег одним из функционеров, приближенных к Тельману.

«Афера Витторфа» не только вскрыла единичный случай коррупции в партийном руководстве, но и показала его глубокие причины: затухание внутрипартийной демократии, тенденции «назначенчества», насаждение лично преданных кадров, господство административных методов в партийном строительстве.

 Начал размываться образ коммуниста как кристально честного человека, беззаветно преданного идее и чуждого всем «буржуазным ценностям».

Поскольку главную ответственность за сокрытие факта коррупции нес Тельман, заседание ЦК КПГ 26 сентября постановило лишить его полномочий председателя партии до выяснения обстоятельств дела в руководстве Коминтерна.

Было бы неверным видеть в этом решении лишь акт морального очищения партии. Не меньшую роль сыграла и острая внутрипартийная борьба в ЦК КПГ, стремление «правых» использовать «аферу Витторфа» для политического реванша.

Уверенность последнего в своих силах не была безосновательной: в течение осени 1928 года нарастало незримое давление Сталина на представителей ВКП(б) в Коминтерне, в результате чего они все больше переходили на жесткие «административные» позиции по отношению к КПГ.

На заседании Президиума ИККИ 19 декабря закулисные маневры сменило открытое противоборство — впервые после избрания на Шестом конгрессе Коминтерна в работе этого органа приняли участие Сталин и Молотов.

Хотя на повестке дня заседания стоял вопрос о «правом уклоне» в КПГ, для посвященных был очевиден и его российский, и международный подтекст. Аналогичная кампания разворачивалась в компартиях Чехословакии, США, Великобритании и Франции. Ссылаясь на этот факт и на письмо швейцарской компартии, Клара Цеткин высказалась 19 декабря за созыв экстренного пленума ИККИ, но не была поддержана участниками заседания.

В речи Сталина был сформулирован альтернативный взгляд на структуру и функции коммунистического движения — во главу угла ставилась «железная дисциплина», любые уклоны следовало искоренять, а не поощрять разворачиванием дискуссий.

Очевидно, прошедший период острой внутрипартийной борьбы вождь ВКП(б) делал все для того, чтобы не допустить его повторения в зарубежных компартиях. Решения Президиума ИККИ от 19 декабря 1928 года по германскому вопросу более походили на обвинительный акт, чем на политический документ.

Лидер «правых» в КПГ А. Тальгеймер увязал их с «неспособностью современного руководства ВКП(б) выйти за рамки того этапа мировой революции, который для него олицетворяется русской революцией»

С 1929 года очередная чистка Коминтерна стала проводиться преимущественно административными методами.

Лидер "правых" КПГ  А. Тальгеймер потерпел поражение в внутрифракционной борьбе

 

Речь шла об искоренении «правого уклона» в тех компартиях, которые, как виделось из Москвы, были наиболее заражены бациллой демократии.

Как правило, эти партии работали в наиболее благополучных странах — США, Швейцарии, Чехословакии, Австрии. Там же, где коммунисты были уже достаточно дисциплинированны, от них требовали выйти из реформистских профсоюзов, отказаться от любого сотрудничества с социал-демократией, в том числе и на парламентской сцене.

Бюрократизация коминтерновского аппарата, предрешенность кадровых и политических вопросов, отсутствие обратной связи между Москвой и национальными центрами приводило к состоянию перманентного кризиса в самих компартиях, появлению все новых и новых уклонов и оппозиций, отрицавших насильственную большевизацию.

........................................

 

Июльский Пленум ЦК 1928 г. прошел в тревожной и нервной обстановке. Уже перед его началом стал очевиден раскол в руководстве партии.

Начиная с июля 1928 г. оппозиция во главе с Сталиным становится властью, а власть во главе с Бухариным оппозицией

 

Сталин удивлял своих противников. Вполемике по поводу ножниц цен Сталин заговорил об истинных взаимоотношениях государства и крестьянства:

«Эти переплаты и недополучения составляют сверхналог на крестьянство, нечто вроде «дани», добавочный налог в пользу индустриализации, который мы должны обязательно уничтожить, но который мы не можем уничтожить теперь же, если не думаем подорвать нашу индустрию…»

 Бухарин был немало удивлен: Сталин употреблял термины троцкистского теоретика Преображенского, над которым Бухарин, как ему казалось, одержал славную теоретическую победу.

Но эта победа не позволила найти средства для ускоренной индустриализации, необходимость которой теперь признавали и Сталин, и Бухарин. Сталин решил, что индустриализацию все-таки придется проводить жесткими методами, с сильной прибылью. И ее уже начали собирать с помощью чрезвычайных мер.

 

Бухарин  пытаясь спасти свою власть, стремился сойтись с троцкистами.

Вот в записи Каменева об этом:

Среда 11/7. 9 час. утра. Разговор с Сокольниковым. Изложение:

1) Дело зашло гораздо дальше, у Бухарина окончательный разрыв со Сталиным. Вопрос о снятии поставлен был конкретно: Калинин и Ворошилов изменили. Теперь относятся легче, ввиду его уступок.

2) Бухарин дважды говорил: разве вы не понимаете, что я сейчас отдал бы Сталина за Зиновьева и Каменева. У Бухарина трагическое положение -больше всего боится, что вы скажете: линия Сталина правильная. 3) Четверки и пятерки не было - клянется.

4) На пленуме речь Сталина - две струи троцкизма, подлинная - восстановительные цены. Бухаринцы - троцкисты: чтобы развивать промышленность, "нужна дань с крестьян". Микоян тоже: "ножницы будут еще долго, закрыть ножницы нельзя" (Троцкий-де тоже хотел закрыть ножницы).

Сокольников протаскивает троцкизм.

Молотов: "середняк окреп и потому пришел в столкновение".

5) Ответ Бухарина: теория дани ничем не отличается от теории Преображенского "закон первоначального накопления"

. Ответ Томского: "если Молотов прав - то какая же перспектива", "вы хотите нэпа без нэпманов, кулаков и концессионеров, не выйдет. Расколотил Кагановича. Выводы: линия Сталина будет бита.

Бухарин в трагическом положении: не хвалите Сталина. Положительная программа напишется вместе с вами. Бухарин сам хочет поговорить. Блок для снятия Сталина. Вы для него, X. Y.? Сталин пускает слухи, что имеет вас в кармане.»

…………………….

 «Подчеркнутое буквально. "Через час (11/7, 10 ч. утра) после моего приезда ко мне явился без предупреждения и звонка Бухарин – Сокольников, который к концу ушел. Вид взволнованный и замученный до крайности. Очень волнуясь, сказал следующее. Говорил час без перерывов. Записано как можно точнее: 

1) никакого голосования о назначении (4-5) не было. Не было вообще обсуждения этого вопроса.

 2) примечание к статье Зиновьева было продиктовано Сталиным против меня как компромисс с Молотовым, который был решительно против помещения статьи Зиновьева. Теперь к сути дела.

1) Дело в ЦК и в партии зашло так далеко, что вы (а также, вероятно, и троцкисты) неизбежно будете в него втянуты и будете играть в его решении важную роль.

2) Когда произойдет, я не знаю, может быть, еще не так быстро, ибо обе стороны еще опасаются апеллировать к вам. Но во всяком случае в течение пары месяцев это неизбежно.

3) Я хочу, поэтому, чтобы вы знали ситуацию. Я знаю (или предполагаю), что к вам обратятся и сталинцы. Вы, конечно, как политики будете пользоваться этим положением: "набивать цену", но я этого не боюсь. Решать будет политическая линия, и я хочу, чтобы вы узнали, вокруг чего идет борьба.

4) Каменев: "Да серьезная ли борьба-то?". Бухарин: "Вот об этом я и хотел говорить. Мы считаем, что линия Сталина губительная для всей революции. С ней мы можем пропасть. Разногласия между нами и Сталиным во много раз серьезней всех бывших у нас разногласий с вами.

Я, Рыков и Томский единогласно формулируем положение так: "было бы гораздо лучше, если бы имели сейчас в Политбюро вместо Сталина - Зиновьева и Каменева". Об этом я говорил с Рыковым и Томским совершенно откровенно; я со Сталиным несколько недель не разговаривал; это беспринципный интриган, который все подчиняет сохранению своей власти. Меняет теории ради того, кого в данный момент следует убрать. В "семерке" мы разругались с ним до "врешь!", "лжешь!" и пр.

Он теперь ус¬тупил, чтобы нас зарезать. Мы это понимаем, но он так маневрирует, чтобы выставить нас раскольниками. Резолюция принята единогласно, потому что он дезавуировал, Молотов заявил, что на девять десятых принимает мою декларацию, которую я прочел в "семерке", не выпуская из рук (ему нельзя дать в руки ни одной бумажки).

Его задача теперь отобрать у нас московскую и ленинградскую "Правду" и сменить Угланова, который целиком с нами. Линия же его такая (высказано на пленуме):

 1) капитализм рос или за счет колоний, или займов, или эксплуатации рабочих. Колоний у нас нет, займов не дают, поэтому наша основа: дань с крестьянства (ты понимаешь, что это то же, что теория Преображенского);

2) чем больше будет расти социализм - тем больше будет сопротивление (см. фразу в резолюции). Это идиотская безграмотность;

3) раз нужна дань и будет расти сопротивление - нужно твердое руководство. Самокритика не должна касаться руководства, а постелей. Самокритика на деле двинута против Томского и Угланова. В результате получается полицейщина.

Теперь дело не в "кукушке", а действительно решаются судьбы революции. При этой теории может погибнуть все. В то же время вовне Сталин ведет правую политику: выгон Коминтерна из Кремля провел он. Он предлагал ни одного расстрела по Шахтинскому делу (мы голоснули против), во всех переговорах идет на уступки.

 Томский формулирует так: я (Томский) правее тебя (Бухарина) в международных делах на 30 километров, но я (Томский) левее Сталина на 100 километров. Линия губительная, но он не дает возможности даже обсуждать. Ловит, пришивает уклоны. Фраза в его речи, в которой сказано, что так рассуждать могут только "помещики", - буквальная цитата из одной речи Угланова. Нас он будет резать.

5) Я: "Каковы же ваши силы?"

Бухарин: "Я, Рыков, Томский, Угланов (абсолютно, питерцы вообще с нами, но испугались, когда зашла речь о возможной смене Сталина, поэтому Комаров дезавуировал речь Стецкого, но вечером ко мне прибегал Угаров извиняться за Комарова, Андреев за нас. Его снимают с Урала. Украинцев Сталин сейчас купил, убрав с Украины сейчас Кагановича. Потенциальные силы наши громадны, но

1) середняк цекист еще не понимает глубины разногласий, ъ

2) страшно боится раскола, поэтому, уступив Сталину в чрезвычайных мерах, затруднил наше нападение на него. Мы не хотим выступать раскольниками, ибо тогда нас зарежут. Но Томский в последней речи на пленуме показал явно, что раскольник - Сталин.

Ягода и Трилиссер - с нами. 150 случаев типа маленьких восстаний. Ворошилов и Калинин изменили в последний момент. Я думаю, что Сталин держит их какими-то особыми цепями. Наша зада¬ча постепенно разъяснять гибельную роль Сталина и подвести середняка цекиста к его снятию. Оргбюро - наше.

6) Я: "Но пока он снимает вас". Он: "Что же делать". Снятие сейчас не пройдет в ЦК. По ночам я иногда думаю:. "А имеем ли мы право промолчать. Не есть ли это недостаток мужества". Но расчет говорит: надо действовать осторожно. В пятницу доклад Рыкова. Там поставим точки над "и". В "Правде" я буду печатать ряд статей, может быть, нужен еще удар, чтобы партия поняла, куда он ее ведет.

7) В приложение к сему и между этими приложениями куча "разоблачений" о "семерке" и пр. и пр. Тон - абсолютной ненависти к Сталину и абсолютного разрыва.

Вместе с тем метания, выступать открыто или не выступать. Выступать - зарежет по статье о расколе. Не выступать - зарежет мелкой шахматной игрой, да еще свалит, взвалит ответственность, если хлеба в октябре не будет.

Я: "А на что они надеются, чтобы получить хлеб?"

Он: "В том-то и дело, что на воспроизведение чрезвычайных мер при воспроизведении трудностей. А это - военный коммунизм и зарез".

Я: "А вы?"

Он: "Может быть, придется идти на еще более глубокий маневр, чтобы мириться с середняком. Кулака можно травить сколько угодно, но с середняком надо мириться. При Сталине и тупице Молотове. который учит меня марксизму и которого мы называем "каменной задницей", ничего сделать нельзя.

8) Я: "Чего ж ты ждешь от нас?"

Он: "Сталин хвалится, что вы у него в кармане. Ваши (персонально - Жук) ангажируются у Сталина. Это было бы ужасно. Вы сами, конечно, определите свою линию, но я просил бы, чтобы вы одобрением Сталину не помогали ему душить нас. Сталин, вероятно, будет искать контакта с вами; я хочу, чтобы вы узнали, о чем идет дело.

9) "Не нужно, чтобы кто-нибудь знал о нашей встрече. Не говори со мной по телефону, подслушивают. За мной ходит ГПУ, и у тебя стоит ГПУ. Хочу, чтобы была информация, но не через секретарей и посредников. О том, что я говорил с тобой, знают только Рыков и Томский. Ты тоже не говори никому, но скажи своим, чтобы не нападали, на нас.

10) Я: "Показывал Сталин тебе записку Зиновьева?"

Он: "Нет, первый раз слышу".

Я: "Что с нами будут делать?".

Он: "Не знаю. С нами об этом не говорят. Либо он попробует вас купить высокими назначениями, или назначит на такие места, чтобы ангажировать, ничего наверное не знаем. До свидания. В ближайшие дни, будучи очень занят Конгрессом, не смогу тебя видеть. Вообще, надо конспирировать!"

"Программу во многих местах мне испортил Сталин". "Он сам хотел читать доклад в пленуме о программе (!!!); я насилу отбился. Его съедает жажда стать признанным теоретиком. Он считает, что ему только этого не хватает".

……………………..

Дополнения к рассказу Бухарина. Ночь, 11.ХП/7.

1) В общем, впечатление скорее обреченности. Его выражение: не есть ли вся наша "буза" - онанизм. Иногда я говорю Ефиму (Цейтлин, секретарь Бухарина): не безнадежны ли наши дела: 1) если страна гибнет - мы тоже гибнем,

2) если страна выкручивается - Сталин вовремя поворачивает и мы тоже гибнем, что делать? Что делать, когда имеешь дело с таким противником: чингис-ханов-ниская культура ЦК.

2) Молотов и Сталин о выходе из Уханьского правительства.

3) Сталин говорит комсомольцам: как решится вопрос о броне, зависит от того, прекратит ли Бухарин подлую политику.

4) Нам начинать дискуссию. Нас за это зарежут! ЦК боится дискуссии.

5) А что если подадим в отставку - я, Рыков, Томский.

6) Не отстраниться ли мне на время - два месяца не путаться в текущей политике. А когда наступит кризис - выступить прямо и полностью открыто.

7) Дискуссию нам начинать нельзя, потому что она прямо начнется с вооруженного столкновения, ибо каковы будут обвинения. Мы скажем: вот человек, который довел страну до голода и гибели. А он - они защищают кулаков и нэпманов.

8) Партия и государство слились - вот беда.

9) Сталина ничто не интересует, кроме сохранения власти. Уступив нам, он сохранил ключ к руководству, а сохранив его, потом нас зарежет; что нам делать. Ибо субъективные условия в ЦК к снятию Сталина зреют, но еще не созрели.

10) Сокольников: активизируйте свою политику, требуйте хотя бы удаления Молотова.

11) Сталин знает одно средство - месть, и в то же время всаживает нож в спину.

12) Вспомним теорию "сладкой мести".

13) Серго не рыцарь. Ходил ко мне, ругательски ругал Сталина, а в решающий момент предал.

История резолюции Пленума и драки:

1) я требовал обсуждения общего вопроса. Сталин уклонялся: нужен промфинплан и т.д.;

2) пишу Сталину письмо и требую общего обсуждения. Он прибегает ко мне: "Бухашка, ты можешь даже слону испортить нервы", но на обсуждение не соглашается;

3) я пишу второе письмо - он зовет меня к себе. Начинает: мы с тобой Гималаи - остальные ничтожество;

4) идем в "семерку"- Дикая сцена. Он начинает на меня орать; я рассказываю его слова о Гималаях. Он кричит: "Врешь! Ты это выдумал, чтобы натравить на меня членов Политбюро". Расходимся;

5) я читаю, не выпуская из рук, декларацию на 20 страницах. Молотов объявляет антиленинизмом, антипартийным. Сталин: на 9/10 могу принять. Молотов уходит. Принимается как основа; я ухожу писать резолюцию.

Они тоже неожиданно приносят резолюцию, украденную с моей декларации; я делаю три поправки, Рыков - одну. Все принимается единогласно. Сталин рассуждает так: я дал хлеб экстренными мерами, я повернул вовремя и сам написал резолюцию. Если понадобятся меры - я один смогу их провести. А на деле ведет к гибели.

14) Варга читает доклад потому, что Сталин не хочет, чтобы читал Рыков, что мне делать с этим докладом, еще не знаю. Варга будет развивать, что голод неизбежен, раз индустриализация.

15) Сталин нарушил постановление ПБ ("7-ки"). Было решение разослать письмо Фрумкина всем членам ПБ и составить ответ. Сталин, не дождавшись этого, сам написал и отправил ответ. Мы приняли резолюцию порицания за нарушение постановления. "Ответ признали правильным, но неполным". "Больше я не мог натянуть".

16) При этом или другом случае я (Бухарин) сказал ему следующее: "Не думайте, что Политбюро является совещательным органом при генсеке".

17) Политика Сталина ведет к гражданской войне. Ему придется заливать кровью восстания.

12/7, утром в 11 час. Сокольников рассказал следующее: из колхозных прений интересно только следующее. Сталин выступил с резкой грубой речью против Томского. "С большим удивлением слушал я речь Томского. Томский думает, что у нас нет никаких резервов, кроме уступок деревне, - это капитулянтство и неверие в строительство социализма. А если середняки потребуют уступок в монополии внешней торговли, крестьянский союз. Тоже уступить? Это - капитулянтство. Наш резерв - совхозы и работа среди бедноты. Черный, зеленый, злой, раздраженный. Впечатление гнетущее. Теперь все поняли, что нападает не только Бухарин, но и Сталин. Поражала грубость. Сокольников механику пленума представляет так: открыл наступление Рыков.

Отвечает Сталин. Питерцы колебались дезавуировать Стецкого. Тогда Бухарин зарылся в землю, но ни одного фугаса не взорвал. Молотов обнаглел и обстрелял "Правду" (Астрова в особенности, но вообще однобокость всей "Правды" и примечание к Крицману и пр.). Тогда Томский напал на Молотова, но по форме мягко. Тогда Сталин напал на Томского прямо и грубо.»……

Резолюции пленума пока были компромиссными. Пленум указал на нехватку как промышленных товаров (для ее преодоления нужна индустриализация), так и товарного зерна (для ее преодоления нужно было крупное сельское хозяйство). Выход в том, чтобы вытрясать хлеб из кулацкого хозяйства (хоть бы оно и разорилось) и одновременно - в ускорении коллективизации и создании зерновых совхозов. Большевики считали, что эти хозяйства будут работать лучше, чем зажиточное крестьянство. Иесли существует дефицит на все, это значит, что рыночные отношения не работают. НЭП не работает.

Поэтому пленум оправдывает чрезвычайные меры, но, как и раньше, подтверждает «их временный характер, и если, несмотря на это, возникали толкования этих мер как органически вытекающих из решений XV съезда партии об усилении наступления на капиталистические элементы деревни, то такого рода толкования свидетельствуют лишь о том, что на отдельные прослойки партии до сих пор оказывает влияние чуждая ей идеология»

Июльский пленум ЦК впервые одобрит чрезвычайные меры Сталина, пока в временном характере

Это была победа Сталина и поражение Бухарина

 

Образовались две фракции: экстремисты, которых возглавляли Бухарин, Томский, Угланов и примкнувшие к ним, но совершенно не имевшие политического лица Рыков и Куйбышев

И  прагматики во главе со Сталиным, Молотовым, Микояном.

Последние совершенно не верили в близкую перспективу Мировой революции и вполне отдавали себе отчет в тупиковом состоянии советской экономики благодаря самоубийственному курсу «ножниц цен».

Зажиточные крестьяне кулаки по-прежнему саботировали сдачу зерна государству по заниженным ценам. Кулаки стремились сбыть свой товар на черный рынок, где создавались условия для погони за прибылью.

Бухарин, еще сохранявший в своих руках контроль над главным партийным изданием — «Правдой», — поместил в ней статью «Заметки экономиста». В ней он предостерегающе отзывался о попытках Сталина раскачать лодку:

«Мы говорим о том, что в известной мере ошибки планового руководства неизбежны, что затруднения у нас велики, что международная обстановка напряжена. Можно ли при этих условиях хозяйствовать без резервов?

Политика, постоянным спутником которой было бы отсутствие резервов, попахивала бы авантюризмом».

Сталин однако тут же ответил Бухарину. Он ударил тем, что отнял у него столицу. В ноябре 1928 г. по инициативе группы так называемых активистов из партийной молодежи проведен совместный Пленум Московского комитета партии и московского партактива.

Среди инициаторов созыва выделялся директор Московского электрозавода Николай Булганин, в прошлом чекист, командированный вслед за Дзержинским на работу в ВСНХ,.

Главу московской парторганизации Угланова решили угостить его же фирменным блюдом: толпою «свистунов», которыми он так замечательно дирижировал два года назад, когда громили левую оппозицию.

При их поддержке Булганин обвинил руководство Московского комитета в отступлениях от «генеральной линии партии», в «правом уклоне». На Пленум пригласили секретарей ЦК Сталина, Молотова и Кагановича. Теперь самого Угланова, вопреки его протестам, обрывали, перекрикивали, освистывали.

В Москве Сталина стали поддерживать "середняки", новые молодые кадры как  например Николай Булганин

 

В знак протеста он покинул Пленум. По требованию секретарей ЦК, которые сами права голоса не имели, но вели совещание после ухода Угланова, голоса членов Московского партбюро и многочисленного «актива» подсчитывались совместно, что дало большинство для принятия резолюции с порицанием Угланова за «нарушение партийной дисциплины» и с просьбой перед «ЦК об отзыве в свое распоряжение членов нынешнего руководства МК».

В итоге он был смещен с поста 1-го секретаря Московского комитета (на его место рекомендован Молотов), что послужило началом разгрома московской парторганизации — главной вотчины бухаринцев.

Битва за Москву стала решающим этапом борьбы между сталинской фракцией и правыми. На этот раз Сталин решил действовать с помощью демократии, натравив на Угланова партийные низы, недовольные НЭПом. Орджоникидзе писал Ворошилову: «По всем районам начались перевороты, «стали сбрасывать секретарей» районов и громить МК»

Новым главой столицы стал Вячеслав Молотов

Москва была отвоевана у "правых"

 

Кроме Угланова своих постов лишились 2-й секретарь Московского комитета В. А. Котов, секретари райкомов — Краснопресненского (М. Н. Рютин), Рогожско-Симоновского (М. А. Пеньков), Хамовнического (В. А. Яковлев), Замоскворецкого (Ф. В. Куликов) и т. д. Угланова перевели на освободившийся после Шмидта пост наркомтруда.

 

…………….

В сложившейся ситуации Сталину оставалось одно -- искать слабые места среди "бухаринцев" и стараться перетянуть их на свою сторону

Лето-зима 1928 года стало переломным. Оппозиция стала брать власть.

Сталин и Молотов нашли несколько слабых мест у "правых", это были -- Ворошилов, Калинин.. Бухарин, проглядевший эти ходы Сталина и Молотова, летом 1928 г. удивлялся говоря Каменеву:

«Ворошилов и Калинин изменили нам в последний момент. Я думаю, что Сталин держит их какими-то особыми цепями».

Ворошилов и Калинин решили перейти на сторону Сталина -- в этот момент Бухарин потерял большинство в Политбюро

 

Но сейчас известен ход Сталина с Косиором.

Мы до сих пор не знаем точно, как Сталин сумел перетянуть на свою сторону Ворошилова и Калинина, но с Косиором знаем. Сталин сумел заручится поддержкой украинской компартии, взамен на Лазаря Кагановича.

Украинские коммунисты так и не поладили с ним, требовали его отставки, но в течение нескольких лет Сталину удавалось отстаивать своего товарища. Но летом 1928 года Сталин решил прекратить борьбу на украинском поле, уйдя оттуда. Но взамен он потребовал от Чубаря и нового генсека КПУ Косиора оставить лагерь "правых" и  поддержать его в борьбе с Бухарины.

 

Украинская сделка стала большим успехом, Сталин убрав Кагановича из Киева добился ухода украинских коммунистов из лагеря Бухарина.

Косиор(на фото) и Чубарь стали на сторону Сталина

 

Сталин продолжал набирать сторонников и среди других членов ЦК. Так союзником Сталина стал Анастас Микоян.

 

Но Сталин все же им не доверял.  Сталин сомневался  в Куйбышеве и Микояне.

«Ни в коем случае нельзя дать Томскому (или кому-либо другому) «подкачать» Куйбышева или Микояна. Не можешь ли прислать письмо Томского против Куйбышева?»- писал, например, Сталин Молотову в августе 1928 года

В итоге, вместо бухаринского большинства в Политбюро образовалось двоевластие: с одной стороны Бухарин, Рыков и Томский, с другой — Сталин, Молотов и переметнувшиеся к ним Ворошилов и Калинин, а между ними нейтралы вроде Рудзутака.

Однако, теряя сторонников в Политбюро, Бухарин и Рыков получали новых сторонников в других органах власти. В частности, в ОГПУ.

Тем временем произошло важное событие. 7 января Рыков и Бухарин прежде, чем вступить в решающую схватку с Сталиным, решили окончательно устранить с политической сцены еще одну фигуру — Льва Троцкого: находясь в алма-атинской ссылке, опальный лидер стал центром притяжения всех оппозиционных сил внутри компартии, с которыми он сумел наладить конфиденциальную переписку.

Но если Бухарин вел переговоры о союзе с Троцким, зачем выступил за его высылку?

Испугавшись возможного союза радикальных и умеренных левых, "правые" решили отсечь радикалов разом, выкинув за пределы партии и страны их лидера.

Переход Сталина на полутроцкистские позиции породил у Бухарина опасение, что «левые» могут объединиться со Сталиным в борьбе против «правых». Бухарин, как и левые оппозиционеры, недооценивал способности Сталина и думал, что он не сможет управлять страной сам, без сильных идеологов и опытных политиков.

Раз речь идет о разрыве Сталина с Бухариным и Рыковым, их нужно кем-то заменить. А таких же крупных фигур в окружении Сталина не было. Не собирается ли Сталин привлечь к работе вождей левой оппозиции, с которыми он сблизился идейно? 

Бухарин сам вел переговоры с Троцким,но ему не доверял

Над Бухариным нависла опасность нового союза -- Сталина и Троцкого

 

В условиях «полевения» Сталина вожди оппозиции, причем уже не только Зиновьев и Каменев, но и Преображенский, Радек и Пятаков, были готовы к примирению с ним. 15 июня 1929 года Преображенский писал, что оппозиция - это «организация, смысл существования которой утерян и  армия после войны, которая не желает распускаться"

Троцкист Евгений Преображенский выступил в поддержку Сталина в его конфликте с "правыми"

 

. После того как партия по сути приняла троцкистскую экономическую программу, оппозиционеры думали вернуться в партию торжественно, с развернутыми знаменами.

Сталин  был готов принять троцкистов назад в партию только через покаяние (как все понимали, весьма неискреннее). Лишь бы они не претендовали на авторство новой политики и, следовательно,- высшую власть.

Сталин начал возвращать в Москву опальных троцкистов, на которых он мог положится в борьбе с "правыми"

 

В июне 1928 года начали принимать в партию зиновьевцев, которые, впрочем, продолжали «просить совета» у Зиновьева.

16 ноября 1928 года Каменеву разрешили напечатать статью о реконструкции промышленности в «Правде». Азимой, когда в борьбе между Сталиным и Бухариным наметилось затишье, увидела свет листовка с бухаринскими откровениями.

За это Сталин мог сказать оппозиции только спасибо. Оппозиционеров восстанавливали в партии, возвращали в Москву. Каменев был восстановлен в июне и затем назначен начальником Научно-технического управления ВСНХ. Зиновьев, восстановленный в партии, стал ректором Казанского университета, а затем введен в редакцию теоретического органа ВКП(б) «Большевик», сотрудничал в «Правде».

Пятаков стал заместителем председателя, а с 1929 года - председателем Госбанка. Преображенский, Радек и Смилга готовили «разрыв с троцкизмом», о котором объявили 10 июля 1929 года. 

 

..........................

Бухарин решил избавится от Троцкого.Постановление Политбюро впечатляет своей краткостью, оно состояло всего из нескольких слов:

 «О Тр.: Выслать за границу за антисоветскую работу».

 В ссылку Троцкого сопровождал лично Бухарин — от Политбюро и секретарь Ягоды Буланов — от ОГПУ.

 

Николай Бухарин лично позаботится о высылке Троцкого, проводив его куда надо, успев позлорадствовать над павшим врагом

Так он предотвращал возможный альянс Сталина и Троцкого

 

Оказавшись за границей, Троцкий 20 января опубликовал записи Каменева после разговора с Бухариным. Каменеву, а затем и самому Бухарину пришлось отправиться на Ильинку, 21, в здание ЦКК давать объяснения ее председателю Орджоникидзе.

 

Лев Троцкий отомстит "правым" за высылку, опубликовав записи Каменева, которые компрометировали Бухарина переговорами с троцкистами

Из этих записей мы и знаем, что члены ОГПУ Ягода и Трилиссер были "правыми"

 

История с письмом Каменева на какое-то время спутала карты Бухарину, который растерялся и не знал, на что решиться. Впрочем, таково было его обычное состояние всякий раз, когда он не слышал вокруг себя грома оглушительных аплодисментов.

Публикация разговора Бухарина с Каменевым, подлинность которой последний официально подтвердил 27 января, позволила Сталину и большинству ЦК перейти в открытую атаку против идеологов правых с позиций борьбы с фракционностью в партии.

Бухарин был уличен в тяжком партийном преступлении - попытках создать фракционный блок против Сталина. При этом гласности были преданы его резкие высказывания о Сталине и других членах Политбюро «за глаза», что выглядело очень некрасиво.

От Бухарина потребовали объяснений. 30 января 1929 года он зачитал на заседании ЦККсвое заявление, в котором назвал запись Каменева с комментариями троцкистов «гнусной и провокационной прокламацией». Однако ему пришлось признать не только сам факт встречи, но и подлинность зафиксированных Каменевым слов. Бухарин утверждал, что эти фразы вырваны из контекста и поэтому их смысл искажен.

Он признал встречу с Каменевым ошибкой и отверг обвинения во фракционной деятельности: «Уменя нет разногласий с партией, т.е. с ее коллективной мыслью и волей, выраженных в официальных партийных резолю-циях»

Такие же заявления в свое время делали и левые оппозиционеры. Но в устах Бухарина эта фраза была опасней. Ведь он был одним из авторов постановлений XV съезда и пленумов ЦК. Поэтому Бухарин мог толковать их ничем не хуже, чем Сталин.

Бухарин перешел в контрнаступление, в свою очередь обвиняя Сталина в дезорганизации работы подведомственных правым организаций: «Картина яркая: в Правде - два политкома, в ВЦСПС - «двоецентрие», в Коминтерне - предварительная политическая дискредитацияБ Документ - вернее, его рассылка и т. д.- уничтожает все и всяческие сомнения и колебания. Вто же

время трудности, стоящие перед страной, настолько велики, что прямым преступлением является трата времени и сил на внутреннюю верхушечную борьбу. Никто не загонит меня на путь фракционной борьбы, какие бы усилия ни прилагались к этому»

Тем не менее резолюция ЦККосудила поведение Бухарина «как акт фракционный» и «противоречащий к тому же элементарным требованиям добросовестности и простой порядочности».

Резолюция утверждала, что «т. Бухарин сползает на позицию И. Фрумки-на», то есть становится правым оппортунистом. Призывы Бухарина к внутрипартийной демократии неотличимы от программы Троцкого. Протесты против контроля за работой правых со стороны ЦКведут к превращению партии в «бесформенный конгломерат, состоящий из феодальных княжеств, в числе которых мы имели бы княжество «Правда», княжество ВЦСПС, княжество секретариат ИККИ, княжество НКПС, княжество ВСНХ и т.д. и т.п. Это означало бы распад единой партии и торжество «партийного феодализма»

Однако обсуждение документа Каменева и заявления Бухарина складывалось не в пользу правых. Многие лидеры партии были чисто по-человечески обижены. Так, Орджоникидзе, прочитав в документе слова о себе, говорил: «Как неприлично, как некрасиво лгать на товарищей»

Пройдет — смешно сказать — меньше восьми лет, — и Сталин на очередном Пленуме ЦК весьма метко определит это мировоззрение несостоявшегося главаря Мировой революции:

«Бухарин совершенно не понял, что тут происходит. Не понял. И не понимает, в каком положении он оказался, и для чего на пленуме поставили вопрос. Не понимает этого совершенно».

…………………..

 

В феврале 1929 года состоялся важный пленум ЦК.

Кроме того, масса мелочей, деталей. Потрясен он чрезвычайно. Порой губы прыгали от волнения. Порой производит человека, знающего, что он обречен. Все думают, на днях должны появиться сигналы из другого лагеря. И надо спокойно выжидать. Это будет!»

Бухарин еще колебался. Все же оставшиеся сторонники подбивали его идти в атаку. 30 января Бухарин наконец подал в ЦК свое заявление против Сталина, где утверждал, что дословно

«съезды, конференции, пленумы, Политбюро партии решают одно, а сталинский аппарат проводит другое».

Но он уже оказался сильно скомпрометирован тайными переговорами с Каменевым. Этот факт ему потом ставили в вину на протяжении десяти лет, вплоть до суда.

Ответный ход Сталина несложно было спрогнозировать: он оказался таким же, как и ранее с Зиновьевым, а именно, Сталин предложил сделку.

Предложенные Бухарину условия мало отличались от тех, которые перед XIV съездом предлагались Зиновьеву. Они состояли в следующем:

«1) Бухарин признает политической ошибкой переговоры с Каменевым;

2) Бухарин признает, что утверждения его «заявления» от 30 января 1929 г. о том, что ЦК на деле проводит политику «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», что ЦК разлагает Коминтерн и насаждает бюрократизм в партии, — все эти утверждения сказаны им сгоряча, в пылу полемики, что он не поддерживает более этих утверждений и считает, что у него нет расхождений с ЦК по этим вопросам;

3) Бухарин признает, на этом основании, что возможна и необходима дружная работа в Политбюро;

4) Бухарин отказывается от отставки как по линии «Правды», так и по линии Коминтерна;

5) Бухарин снимает ввиду этого свое заявление от 30 января».

В обмен на принятие этих условий Бухарину было обещано сохранение его постов во главе «Правды» и Коминтерна.

Разумеется, Бухарин хорошо понимал, о чем идет речь. Он прекрасно помнил, он сам, вместе с Рыковым и Сталиным, справился с вождями «левой оппозиции», как только они сделали заявление о прекращении борьбы против большинства ЦК.

Кроме того, он не был уверен, что большинство ЦК действительно готово поддержать Сталина, а не его, и надеялся при содействии Рыкова и Томского переломить ситуацию в свою пользу. Но из его лагеря продолжали бежать.

Андрей Андреев понявший кто более удачливая "лошадка" решил перейти на сторону Сталина

Так из лагеря Бухарина ушла большая часть сторонников

 

Завоевав на свою сторону большинство в Политбюро, Сталин развернул наступление на организации, в которых преобладали сторонники правых,- Институт красной профессуры, Московскую парторганизацию, наркоматы, профсоюзы, редакцию «Правды». Из редакции «Правды» вывели учеников Бухарина А. Слепко-ва и В. Астрова. Вместо них в «Правду» были направлены сталинцы Е. Ярославский, Г. Крумин и М. Савельев, которые стали публиковать статью за статьей о «правом уклоне» (не называя имен конкретных «правых»). Без их одобрения теперь не могли печататься даже статьи самого главного редактора Бухарина.

В подобной ситуации корчить из себя вождя Мировой революции стало уже по меньшей мере смешно. Бухарину приходилось заключать союзы не выбирая.

Обратившись к ним за помощью, он добился нужного результата. Через два дна 9 февраля, Рыков и Томский, видя, что грозящая всем беда нешуточна, объявили о поддержке антисталинского заявления Бухарина. Данное заявление должен был рассмотреть апрельский Пленум ЦК.

А февральский пленум ЦК окончательно обозначил "правую" группу.

 

Группа Бухарина и правый уклон в нашей партии: Из выступлений на объединенном заседании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б) в конце января и в начале февраля 1929 г. (Краткая запись)

И.В. Сталин

Товарищи! Как это ни печально, приходится констатировать факт образования в нашей партии особой группы Бухарина в составе Бухарина, Томского, Рыкова.

О существовании этой группы раньше ничего не было известно партии, – бухаринцы тщательно скрывали от партии факт существования такой группы. Но теперь это стало известным и очевидным.

Эта группа, как видно из ее заявления, имеет свою особую платформу, которую противопоставляет политике партии.

Она требует, во-первых, – вопреки существующей политике партии – снижения темпа развития нашей индустрии, уверяя, что нынешний темп развития индустрии является “гибельным”.

 Она требует, во-вторых, – тоже вопреки политике партии – свертывания строительства совхозов и колхозов, утверждая, что колхозы и совхозы не играют и не могут играть серьезной роли в развитии нашего сельского хозяйства.

Она требует, в-третьих, – тоже вопреки политике партии - установления полной свободы частной торговли и отказа от регулирующей роли государства в области торговли, утверждая, что регулирующая роль государства делает невозможным развитие торговли.

Иначе говоря, группа Бухарина является правоуклонистской, капитулянтской группой, ратующей не за ликвидацию капиталистических элементов города и деревни, а за их свободное развитие.

Одновременно группа Бухарина выступает против чрезвычайных мер в отношении кулачества и “чрезмерного” обложения кулаков налогами, бесцеремонно обвиняя партию в том, что она, применяя эти меры, якобы ведет по сути дела политику “военно-феодальной эксплуатации крестьянства”. Это смехотворное обвинение понадобилось Бухарину для того, чтобы взять под свою защиту кулаков, смешав при этом и свалив в одну кучу трудовое крестьянство и кулачество.

Группа Бухарина требует, чтобы партия коренным образом изменила свою политику в духе платформы этой группы. Она заявляет далее, что если политика партии не будет изменена, то Бухарин, Рыков, Томский уйдут в отставку.

Таковы факты, установленные в ходе прений на настоящем объединенном заседании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК.

Установлено, кроме того, что Бухарин по поручению группы вел закулисные переговоры с Каменевым для организации блока бухаринцев с троцкистами против партии и ее ЦК. Очевидно, что, не рассчитывая на победу своей платформы в ЦК нашей партии, бухаринцы считали нужным организовать такой блок за спиной ЦК партии.

Были ли у нас раньше разногласия? Да, были. Первая вспышка разногласий обнаружилась у нас перед июльским пленумом ЦК (1928 г.).

Разногласия касались тех же вопросов: о темпе развития индустрии, о совхозах и колхозах, о полной свободе частной торговли, о чрезвычайных мерах против кулачества. Однако дело на пленуме окончилось тогда принятием единой и общей резолюции по всем этим вопросам.

Мы все считали тогда, что Бухарин и его сторонники отказались от своих ошибок, и разногласия покрыты принятием общей резолюции. На этой почве и возникло известное заявление, подписанное всеми членами Политбюро (в июле 1928 г.), о единстве Политбюро и отсутствии в нем разногласий.

Вторая вспышка разногласий обнаружилась у нас перед ноябрьским пленумом ЦК. Статья Бухарина “Заметки экономиста” явным образом говорила о том, что в Политбюро не все обстоит благополучно, что, во всяком случае, один из членов Политбюро пытается пересмотреть или “поправить” линию ЦК.

Для нас, для большинства членов Политбюро, во всяком случае не подлежало сомнению, что “Заметки экономиста” являются антипартийной эклектической статьей, рассчитанной на замедление темпа развития индустрии и изменение нашей политики в деревне в духе известного письма Фрумкина.

 К этому надо добавить вопрос об отставке Рыкова, Бухарина и Томского. Дело в том, что Рыков, Бухарин и Томский пришли тогда в комиссию по составлению резолюции о контрольных цифрах и заявили, что они подают в отставку.

Однако в ходе работ комиссии по контрольным цифрам все разногласия были исчерпаны так или иначе: нынешний темп развития индустрии был сохранен, дальнейшее развертывание совхозно-колхозного строительства было  одобрено, максимальное обложение кулаков было сохранено, регулирующая роль государства в области торговли была также сохранена, смехотворные обвинения партии в политике “военно-феодальной эксплуатации крестьянства” были отвергнуты при общем хохоте членов комиссии, отставка трех была взята обратно.

В результате – общая резолюция о контрольных цифрах, принятая всеми членами Политбюро. В результате – известное решение Политбюро о том, чтобы все члены Политбюро декларировали как на ноябрьском пленуме ЦК, так и вне его, единство и отсутствие разногласий внутри Политбюро.

Могли ли мы знать тогда, что Бухарин, Рыков и Томский голосуют за единую резолюцию лишь для вида, что они оставляют при себе свои особые пункты разногласий с партией, что Бухарин и Томский будут проводить на деле фактический отказ от работы в ВЦСПС, в Коминтерне, в “Правде”, что в архиве Каменева имеется некая “запись”, из которой ясно, что мы имеем внутри ЦК особую группу со своей платформой, пытающуюся сблокироваться с троцкистами против партии?

Ясно, что не могли знать.

Теперь ясно для всех, что разногласия существуют и разногласия серьезные. Видно, что лавры Фрумкина не дают спать Бухарину. Ленин был тысячу раз прав, когда он писал Шляпникову еще в 1916 году, что Бухарин “дьявольски не устойчив в политике”. Теперь эта неустойчивость передалась от Бухарина членам его группы.

Основная беда бухаринцев состоит в том, что у них имеется вера, убеждение в дело облегчения и развязывания кулака, как средство разрешения наших хлебных и всяких иных затруднений.

Они думают, что ежели облегчим кулака, не будем ограничивать его эксплуататорских тенденций, дадим ему волю и т.д., то затруднения будут уничтожены и политическое состояние страны будет улучшено. Нечего и говорить, что эта наивная вера бухаринцев в спасительную роль кулака представляет такую смехотворную бессмыслицу, которую не стоит даже критиковать.

Беда бухаринцев состоит в том, что они не понимают механики классовой борьбы, не понимают, что кулак есть заклятый враг трудящихся, заклятый враг всего нашего строя.

Они не понимают, что политика облегчения и развязывания кулака означает ухудшение всего политического состояния нашей страны, поднятие шансов капиталистических элементов в стране, потерю нами деревенской бедноты, деморализацию середняка, разрыв с рабочим классом нашей страны.

Они не понимают, что никакое развязывание кулака не способно облегчить наши хлебные затруднения, ибо кулак все равно добровольно не даст хлеба при наличии политики заготовительных цен и регулирования хлебного рынка органами государства, а отказаться от политики государственного регулирования торговли мы не можем, если не хотим подорвать Советский строй, диктатуру пролетариата. Беда бухаринцев состоит в том, что они не понимают этих простых и элементарных вещей.

Я уже не говорю о том, что политика развязывания капиталистических элементов абсолютно несовместима ни теоретически, ни политически с основами ленинской политики и ленинизма.

Все это хорошо, могут сказать товарищи, ну а выход какой, что нужно предпринять в связи с появлением на сцене группы Бухарина?

Насчет выхода из создавшегося  положения большинство товарищей уже высказалось. Большинство товарищей требует, чтобы собрание проявило твердость и решительно отклонило отставку Бухарина и Томского (Рыков уже взял обратно свою отставку).

Большинство товарищей требует, чтобы объединенное заседание Политбюро ЦК и Президиума ЦКК осудило правооппортунистическую, капитулянтскую платформу Бухарина, Томского и Рыкова, чтобы оно осудило попытку Бухарина и его группы сколотить антипартийный блок с троцкистами. Я целиком присоединяюсь к этим предложениям.

Бухаринцы не согласны с таким решением. Они хотели бы, чтобы им была обеспечена свобода фракционных группировок – вопреки уставу партии. Они хотели бы, чтобы им была обеспечена свобода нарушать решения партии и ЦК – вопреки кровным интересам партии. Спрашивается – на каком основании?

У них выходит так: если решения ЦК не выполняются рядовыми членами партии, их надо наказать со всей строгостью партийной законности; если же решения ЦК нарушаются так называемыми лидерами, скажем, членами Политбюро, то их нельзя не только наказывать, но и простой критике подвергать, ибо критика в этом случае расценивается ими как “проработка”.

Понятно, что партия не может стать на эту фальшивую точку зрения. Если мы провозгласим одни законы для лидеров, а другие для “простого народа” в партии, то у нас не останется ничего ни от партии, ни от партийной дисциплины.

Жалуются на “проработку”. Но эти жалобы белыми нитками щиты. Если Бухарин имеет право писать несуразную антипартийную статью вроде “Заметок  экономиста”, то члены партии тем более имеют право критиковать такую статью.

Если Бухарин и Томский дают себе право нарушать постановление ЦК, упорно отказываясь работать на порученных им постах, то члены партии тем более имеют право критиковать подобное их поведение. Если это называется “проработкой”, то пусть объяснят нам, как они понимают тогда лозунг самокритики, внутрипартийной демократии и т.д.

Говорят, что Ленин наверняка поступил бы мягче, чем поступает теперь ЦК в отношении Томского и Бухарина. Это совершенно верно.

 Сейчас дело обстоит так, что два члена Политбюро систематически нарушают решения ЦК, упорно отказываясь остаться на тех постах, которые им предоставлены партией, а ЦК партии, вместо того, чтобы наказать их, вот уже два месяца уговаривает их остаться на своих постах.

А как поступал Ленин в таких случаях, – припомните-ка. Разве не помните, что товарищ Ленин из-за одной малюсенькой ошибки со стороны Томского угнал его в Туркестан.

Томский. При благосклонном содействии Зиновьева и отчасти твоем.

Сталин. Если хочешь сказать, что Ленина можно было убедить в чем-нибудь, в чем он сам не был убежден, то это может вызвать лишь смех… припомните-ка другой факт, например, насчет Шляпникова, которого Ленин предлагал исключить из состава ЦК за то, что он в ячейке ВСНХ критиковал какой-то проект постановления ВСНХ.

Кто может отрицать, что нынешние преступления Бухарина и Томского, грубо нарушающих постановления ЦК и явным образом формирующих новую оппортунистическую платформу против партии, во много раз хуже, чем проступок Томского и Шляпникова в указанном выше случае?

А между тем ЦК не только не требует вывода кого-либо из них из ЦК или откомандирования куда-либо в Туркестан, а ограничивается попытками убедить их остаться на своих постах, разоблачая конечно, попутно их непартийные, а порой прямо антипартийные установки. Какая еще нужна нам мягкость?

Не вернее ли будет сказать, что мы, большинство ЦК ведем себя в отношении бухаринцев слишком либерально и терпимо, что мы тем самым, может быть, поощряем невольно их фракционную антипартийную “работу”?

Не пришло ли время положить конец этому либерализму?

Я предлагаю одобрить предложение большинства членов настоящего собрания и перейти к очередным делам."

............................................

Следующий удар по Бухарину нанесли в апреле 1929 г.

На Апрельском (1929 г.) пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) Сталин уже открыто обвинил Бухарина в том, что он всячески уклонялся от принятия решения ИККИ об исключении из КПГ Г. Брандлера и А. Тальгеймера за принадлежность к «правому» уклону. Ему вменялась также вина в поддержке позиции Эмбера-Дро и Серра.

По докладу Сталина пленум осудил взгляды Бухарина, Рыкова и Томского как несовместимые с генеральной линией партии и совпадающие с позицией правого уклона. Бухарин был освобожден от работы в редакции «Правды» и в Коминтерне.

Президиум ИККИ в соответ­ствии с этим постановлением 25 июня 1929 года вывел Бухарина из руководящих органов Исполкома Коминтерна.

Выступление на апрельском Пленуме Сталин начал так:

«Товарищи! Я не буду касаться личного момента, хотя личный момент в речах некоторых товарищей из группы Бухарина играл довольно внушительную роль. Не буду касаться, так как личный момент есть мелочь, а на мелочах не стоит останавливаться.

Бухарин говорил о личной переписке со мной. Он прочитал несколько писем, из которых видно, что мы, вчера еще личные друзья, теперь расходимся с ним в политике. Те же нотки сквозили в речах Угланова и Томского. Дескать, как же так: мы — старые большевики, и вдруг расхождения между нами, друг друга уважать не умеем.

Я думаю, что все эти сетования и вопли не стоят ломаного гроша. У нас не семейный кружок, не артель личных друзей, а политическая партия рабочего класса. Нельзя допускать, чтобы интересы личной дружбы ставились выше интересов дела.

Если мы потому только называемся старыми большевиками, что мы старые, то плохи наши дела, товарищи.

Старые большевики пользуются уважением не потому, что они старые, а потому, что они являются вместе с тем вечно новыми, нестареющими революционерами.

Если старый большевик свернул с пути революции или опустился и потускнел политически, пускай ему будет хоть сотня лет, он не имеет права называться старым большевиком, он не имеет права требовать от партии уважения к себе.

Затем, нельзя вопросы личной дружбы ставить на одну доску с вопросами политики, ибо, как говорится, дружба дружбой, а служба службой. Мы все служим рабочему классу, и если интересы личной дружбы расходятся с интересами революции, то личная дружба должна быть отложена на второй план.

Иначе мы не можем ставить вопрос, как большевики.

Не буду также касаться тех намеков и скрытых обвинений личного порядка, которыми были пересыпаны речи товарищей из бухаринской оппозиции. Эти товарищи хотят, видимо, намеками и экивоками прикрыть политическую основу наших разногласий. Они хотят политику подменить политиканством… Но этот фокус не пройдет у них. Перейдем к делу… почему Бухарин бегал ко вчерашним троцкистам, во главе с Каменевым, пытаясь устроить с ними фракционный блок против ЦК и его Политбюро?».

В итоге, как и следовало ожидать, большинство ЦК поддержало Сталина, приняв резолюцию, которая, в частности, включала пункт: «снять Бухарина и Томского с занимаемых ими постов, предупредив их, что в случае малейшей попытки неподчинения постановлениям ЦК, ЦК будет вынужден вывести их из состава Политбюро».

Это значило, что Бухарин теряет свои посты в «Правде» и Коминтерне.

Но и Рыков, которого решение Пленума не затронуло и который формально сохранил все свои позиции, остался маршалом без армии.

Рыков остался главою правительства, но без союзников и собственной политической фракции (за исключением Шмидта и Сырцова, которые сами были сильны лишь поддержкою Рыкова).

.................................

Итак, Сталин и его соратники победили.

Калинин, Каганович, Орджоникидзе, Сталин, Ворошилов, кто-то(?) и Киров, декабрь 1929 год

 

Их противники -- троцкисты, а затем "правые" проиграли. Сам этот факт, кажется удивительным. Ведь их противники были их сильнее, Троцкий после смерти Ленина был несомненным лидером.

Позже Зиновьев и Бухарин были лидерами, но они проиграли.

Троцкий объяснял свое поражение тем, что

"тактика ле­вой оппозиции была основана на прямой апелляции к массам. При­зыв к наступлению, когда не было революционного подъема в мире, не находил отклика в массах."

Следовательно, заключал он, в этих условиях он и его соратники не могли рассчитывать на победу.

А что думал Сталин по поводу победы? На вопрос, как они одержали победу над своими противниками, Сталин ответил:

«Известно, что Троцкий после Ленина был самым популярным в нашей стране. Популярны были Бухарин, Зиновьев, Рыков, Томский.

Нас мало знали. Меня, Молотова, Ворошилова, Калинина... Мы были практики во время Ленина, его сотрудники.

Но нас поддерживали средние кадры, разъясняли наши позиции массам. А. Троцкий не обращал на эти кадры никакого внимания»