Он виноват, но... он не виноват

Страсти вокруг Егора Бычкова - активиста нижнетагильского отделения фонда «Город без наркотиков» - и его спорных методов лечения наркомании не утихают до сих пор.

Судебный процесс получил беспрецедентную огласку, а тех, кого травят, у нас принято активно защищать, так как процесс осуждения часто переходит в истерию. Так что отмена приговора Свердловским областным судом была многими воспринята с восторгом.

Мнение общественности (а возможно и не только общественности) явно было учтено судом. На митингах собирались тысячи сторонников Бычкова и его методов. Выступали в защиту рокеры с одной стороны и некоторые наркологи - с другой. Отдельные психиатры утверждали, что меры, которые применяли в центре, были вполне адекватными.

Тем не менее, кадры, снятые в реабилитационном центре, и пояснения родственников пациентов вызывали неоднозначную реакцию. Прикованные наручниками к кровати наркоманы на грязных матрасах, питающиеся хлебом и водой - в каком веке и в какой стране все это происходит? В России двадцать первого века.

Однако впоследствии обвинения в истязаниях были сняты.

«Он виноват, но... он не виноват», как говорил герой культовой картины «Берегись автомобиля». Государство здесь и сейчас не научилось цивилизованно решать проблему социально значимой и практически неизлечимой болезни - наркомании, не говоря уже о наркобизнесе. В государственных наркологических центрах, на отделениях больниц, где лечат наркозависимых, врачи демонстрируют полное бессилие.

Я знала человека, который, связав простыни, спустился с третьего этажа больницы, чтобы побежать за дозой. Я знала другого человека, который умер от передозировки сразу же после курса лечения в больнице, оставив стареньких родителей доживать свой век без сына, а дочь без отца. В своем дневнике он писал: «Как голодный не может не думать о хлебе, так я не могу не думать о наркотиках».

В то же время мне известны люди, которые решают проблемы больных наркоманией, не приковывая их наручниками к кровати.

Как правило, они организуют свои центры вдали от города, при церквях, где лечат трудом и молитвой.

А в близкой Швеции, где действует спорная метадоновая программа (метадон или менее токсичные препараты используются в качестве заместительной терапии), нам показывали центры, куда приходит наркоман за помощью - и получает ее. Там все сверкает чистотой и порядком, стоят кофейные аппараты, и любой асоциальный элемент чувствует себя вполне уважаемым членом общества. Да, он не вылечивается на всю оставшуюся жизнь, впрочем, рецидив у больного наркоманией возможен всегда. И пациенты Бычкова - не исключение.

В 80-90-е годы благополучная Швейцария пережила небывалый взлет героиновой наркомании. Цюрих долгое время был средоточием наркоманов и торговцев наркотиками, которые тысячами собирались на открытых площадках в парках. Площадки закрывали, но это не помогало - наркоманы перебазировались в другие места.

Тогда на государственном уровне была разработана программа по борьбе с распространением наркотиков, в которой сочетались репрессии к торговцам и меры поддержки наркозависимых. Программа состояла из четырех пунктов: профилактическая работа среди молодежных групп, «программы по сокращению вреда», лечение с использованием наркотиков-заменителей, и, наконец, увеличение срока за распространение наркотиков до 20 лет тюрьмы. Кроме того был предусмотрен крупный штраф за употребление.

Возможно, эффект перечисленных методов не так очевиден и моментален. Но эффект от тех психологических травм, которые получали наркоманы, прикованные к кровати, тоже нам неизвестен. «Передозировка страха» имеет непредсказуемые последствия... Та жесткость, с которой подходили к лечению наркоманов навевают на размышления о психологическом состоянии нашего общества в целом. Где не знаешь, кого спасать - наркоманов от Бычкова, Бычкова от наркомафии и судебной системы, или всех нас от несовершенства общественных институтов.