ОДИН ДЕНЬ ПСИХИЧЕСКИ БОЛЬНОГО ПО ИМЕНИ ГАРРИ

Это реальная история, очевидцем которой, я оказался. Когда бывают сильные трескучие морозы, идти по городу тяжело. Прохожие перемещаются по улице, заходя то в один, то в другой магазин. В магазине тепло, пахнет едой и какими-то ароматами, которые рождают внутренний уют и желание просто попить кофе или чаю. Вот и на этот раз я замерз, продрог и забежал в кафе. Было видно, что большинство его посетителей просто греются, раздражая продавцов тем, что ничего не покупают. Это раздражение передаётся на уборщицу, моющую пол. Тяжелые движения ее полных рук словно боксируют воздух и говорят: “не попадайтесь под мою тяжелую руку – ударю”. Уборщица ворчит и без причины “поливает словесными помоями” посетителей кафе. Те молча терпят от безысходности и страха, что она действительно может взять да и вылить помои из своего ведра.

За круглым с высокими ножками столом стоит и жует коржик небритый молодой мужчина. Он увлекся чаепитием настолько, что не замечает, как швабра буквально ударяется ему в пятку. Поперхнувшись, мужчина начинает кашлять, и этот кашель постепенно перерастает в собачий лай. Посетители кафе оборачиваются, ищут собаку. Ее нет. Этот лай издает небритый отшельник, юродивый, бывший художник, бывший арестант судебно-психиатрической экспертизы, шизофреник Гарри. Он лает, как лает собака, которой не дают доесть. Лает сильно, лает за всех посетителей, на лицах которых в эти секунды появляется выражение желания присоединиться к этому лаю, но они чувствуют, что какой-то страх мешает им пойти на это. Уборщица словно окаменела, глядит на юродивого, будто что-то накапливает и вот-вот выплеснет на него. Но этого не происходит. “А, Гарри, это ты! А я тебя что-то не приметила”, - с какой-то неестественной и наполненной страхом теплотой, повысив голос “поет” уборщица. Да, именно поет. Лицо ее вдруг осветлилось, такое ощущение, будто бы ее подменили. Гарри прекращает свой лай. Уборщица покупает чай и еще один коржик и подносит его Гарри. Гарри, не поблагодарив, начинает пить чай, закусывая свежим ароматным коржиком. В эти мгновения в нем соединяется одновременно нечто детское и нечто мудрое. Он, словно священник, начинает “консультировать” уборщицу, говоря необычные и по народному мудрые слова. В них содержится глубокая истина, хотя на слух все, что он говорит, может показаться ересью. Некоторые предложения нелогичны. Лишь внимательно вслушиваясь, начинаешь понимать, что эта нелогичность заменяется жестами, движениями и вздохами, вздохами, которые говорят о глубоком переживании Гарри за уборщицу. Диалог заканчивается тем, что уборщица плачет, плачет легко... от души. Всю эту сцену наблюдают посетители кафе. Они приближаются все ближе и ближе к юродивому, забыв о том, что только недавно он лаял как собака. Они хотят, чтобы этот юродивый их выслушал. Один посетитель не выдерживает и вырывается из толпы наблюдателей. “Гарри, скажи мне что-нибудь! Кто я? Что я?”. Гарри начинает сбивчиво говорить о его жизни, о его пути, его переживаниях. Берет клочок бумаги и рисует на нём. “Это твой духовный образ” – говорит Гарри. “Еще! Скажи еще что-нибудь!”. Засовывая в верхний карман юродивого пятьдесят рублей, буквально вцепившись, просит мужчина. Гарри обнажает все его грехи, причем даже те, о которых он забыл. “Еще! Говори”, став на колени, требует мужчина, не заметив как рядом с ним также на колени становится женщина интеллигентного вида. Эту суету надо видеть со стороны. Зрелище не для слабонервных. Слезы на глазах некоторых посетителей заставляют Гарри продолжать это общение, но я вижу, что он устал, что его глаза наполняются кровью, как наполняются перед психическим припадком у некоторых психбольных. Я переживаю за Гарри. Такое ощущение, что все посетители больные, лишь один Гари здоров. Женщина, которая встала на колени, слышит от Гарри только два слова. “Да, спасибо Гарри”, - говорит женщина, - “Я только сейчас поняла, от чего убежала и куда мне идти дальше”. Среди посетителей кафе оказываются двое новых русских. Один из них, вытащив из своей кожаной импортной куртки тысячу рублей, дает Гарри и спрашивает: “Сколько мне осталось жить?”. Гарри, испугавшись таких больших денег, уходит, убегает от нового русского в другой конец кафе. Новый русский следует за ним. Гарри отказывается брать деньги и что либо говорить.

Тогда этот новый русский в грубой форме, схватив буквально за шкирку нашего героя, требует общения, требует, требует, требует. Это требование переходит в стон, в плач, так, что новый русский, уже стоя на коленях умоляя просит у юродивого совета. У Гарри начинается приступ. Он начинает лаять, кричать, бегать по кафе. Посетители, испугавшись такого поведения нашего героя, постепенно выходят на улицу. Гарри, одетый в одни брюки и рубашку, бежит по улице, бежит. А я, вспоминая сцену, которая только что разыгралась в кафе, задаю себе вопрос о том, кто болен – мы или Гарри. После этого случая в кафе стало больше посетителей. И мне казалось, что все они заходили в него только рассчитывая на появление Гарри. А Гарри тем временем, ходит по-прежнему из магазина в магазин и жует как ребенок свой любимый коржик и иногда лает. Это наблюдение было написано несколько лет назад. Позднее я узнал от одного знакомого, что Гарри был забит до смерти мальчишками-хулиганами.