Дмитрий Муратов «Особое мнение» 21.09.2016 года

    https://youtu.be/xqXPbFDSHIM О.Чиж― 17 часов и 8 минут в Москве. Всем Добрый вечер! Это программа «Особое мнение». Меня зовут Оксана Чиж. А свое особое мнение сегодня представляет Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты». Здравствуйте!

Д.Муратов― Здравствуйте, Оксана. Здравствуйте всем.

О.Чиж― Я напомню координаты этого эфира. +7 985 970 45 45 – это тот номер, на который можно присылать ваши вопросы, пояснения, мнения, комментарии. Главным образом обязательно присылайте вопросы, самые интересные из них обязательно в этом эфире прозвучат. Аккаунт vyzvon в Твиттере и стай «Эхо Москвы» их также принимает.

Сегодня Конституционный суд взял и подтвердил право государства блокировать счета граждан, которые могут быть причастны к преступлениям экстремистской направленности. Тут нужно сделать небольшое пояснение. Действительно, есть закон о противодействии легализации и отмыванию доходов, полученных преступным путем и финансированию терроризма, по которому можно блокировать банковские счета объектов, субъектов этих расследований.

Среди прочего, если заглянуть в закон, говорится, что основанием для блокировки могут быть процессуальные решения о признании лица, подозреваемого хотя бы в одном из преступлений – и дальше два десятка статей, в том числе, экстремистской направленности.

Значит ли это, что теперь фактически любой человек, который занимается какой-то общественной деятельностью и может оказаться под следствием, должен быть готов к тому, что он останется без средств.

Д.Муратов― Я думаю, что каждый человек у нас в стране к этому, внутренне, безусловно, готов. А готовность остаться без средств, быть обобранным, обосранным молвой, посаженным является имманентно присущим качеством гражданина нашей страны. Ничего удивительного в этом нет.

То, что касается новеллы Конституционного суда Российской Федерации, мне она понятна. Для террористов, очевидно, по оперативным данным, по любым их счета блокируются, их имущество конфискуется, их ячейки изымаются. Никакой новости ни в мире, ни у нас здесь нет.

Новость в другом. Она заключается в том, что люди, которые не решением суда, а еще только подозреваются…

О.Чиж― Ну, процессуальное решение только.

Д.Муратов― Процессуальное решение, не судебное решение, по которому в чем-то подозреваются, что они что-то совершили, умыслили — у нас же теперь и за помыслы существуют определенные вещи – уже и уехать не могут. Потому что, даже если они сбежали через Белоруссию на Украину, а оттуда в страны Балтии, их достанет свирепая рука и там.

Теперь будут, я думаю, на таможнях более тщательно проверять карманы, смотреть, сколько валюты вывозит человек. Специально тренированные ищейки на запахи… Я думаю, вообще, Центробанк может начать выпускать купюры со специальным запахом для собак-ищеек.

О.Чиж― Можно сразу собак тренировать на тот запах, который есть.

Д.Муратов― На тот запах, который есть – просто искать деньги. Просто искать собак на любые деньги. И смешного, к сожалению, много, но не смешного больше. Не смешное в том, что… я же не верю нашим правоохранителям, я не верю нашему центру «Э», который может по любому подозрению может человека взять и загнать в угол и повесить на него штемпель, что он является экстремистом или пособником таковых. И вот это означает, что любой человек моментально оказывается под угрозой. Это так.

О.Чиж― Что же тогда делать любому человеку, если он уверен в том, что не нарушает закон, он не имеет никакого отношения к экстремизму, уж, тем более, к терроризму, но не уверен в правоохранительных органах? Что же теперь деньги в банке не держать и вообще постараться сократить свое присутствие во всех таких структурах?

Д.Муратов― Стать незаметным. Да, безусловно, стать незаметным. Я не люблю этих советов, которые все время идут. Эти советы были, например, от основателя «Коммерсанта», уважаемого мною Володи Яковлева о том, что всем пора валить из страны. Но  каждое такое решение Конституционного суда, во главе со старцем, сидящих в Санкт-Петербурге, на самом деле, эти решения полны в определенной степени и такое ненависти к собственным гражданам, что впору их подозревать в экстремистских наклонностях в отношении народа собственной страны.

Что делать в этой ситуации, я не знаю. Никакого рецепта у меня нет, потому что на любой рецепт у них все равно найдется какая-нибудь ищейка ил какая-нибудь еще статья. Сопротивляться. Доводить до абсурда их решения. Вновь идти на юридические факультеты уже не за гигантскими корпоративными солдатами, а чтобы защищать права людей. Вот больше никаких других методов. Сопротивляться этому всему.

О.Чиж― Но сопротивляться – это как раз идет в разрез тому, чтобы стать незаметным. Тут с сопротивляющимися все уже стало понятно после «Болотного дела».

Д.Муратов― Незаметный сопротивляется намного лучше.

О.Чиж― Как это?

Д.Муратов― Что показано в гениальной пьесе Николая Эрдмана «Самоубийца». Перед попыткой самоубийства, к нему все приходят и говорят: «Теперь ты скажи все очень важные, самые важные вещи. Потому что только мертвому интеллигенту могут поверить».

О.Чиж― Самоубийственный путь очень…. Это же такое немножко метод если не в буквально фильме воспринимать, то это такой метод Павленского доведения до абсурда.

Д.Муратов― Нет, я бы поберег определенные части тела определенного пола граждан, безусловно. Но на самом деле, становятся преступные законы, несоблюдение которых становится преступлением. Вот, в какой ситуации мы начинаем находиться.

Ну, законы преступны. Вы посмотрите, чего делают с Антоном Носиком. Я, допустим, не поклонник Антона Носика. Мы с ним тысячи раз полемизировали. Он на «Новую газету» любит нападать – это его дело, это его мнение. Я же терплю его мнение, государство не терпит, когда он считает, что ряд государств, по его мнению, проводят такую политику, что он не против их уничтожения. Точка зрения резкая? Резкая. Но для него требуют уголовного…

О.Чиж― Для него требуют двух лет.

Д.Муратов― Чтобы он за это сел! Послушайте, ведь уже даже не нужен суд. Такое впечатление, что на этой неделе мы можем зафиксировать, что в стране суд не нужен. Мы можем сократить все эти судебные кадры. Потому что у нас прокурор выносит решение – оно уже принимается. Это, каким образом за мнение дают два года? Носик кого-то убил, застрелил Носик кого-то? Что сделал Носик? Он высказал свою точку зрения. Да, это точка зрения человека определенного, человека, пожившего, между прочим, на Ближнем Востоке, много чего там понимающего. Сажать за что? С ума сошли? Посадите всех экспертов от Коротченко до других, которые призывали сбросить атомную бомбу, напалмом раздавить Украину. Не на наших глазах призывали? Что, не на наших глазах? Почему эти людей барствуют и будут в новой думе, а Носика, который позволил себе высказаться, его в  тюрьму

О.Чиж―А вы, кстати говоря, понимаете, зачем они это делают? Ведь, на самом деле, скандал же? Им он нужен?

Д.Муратов― А им все равно уже: скандал, не скандал, они теперь боятся только финансового скандала. Смотрите, они готовы людям, которые еще только подозреваются в том, что у них есть какие-то намерения, заблокировать их карты авуары, арестовать их счета. Когда из страны сбегает банкир, возглавляющий один из крупнейших банков, в котором хранились деньги крупнейших корпораций, в том числе, всего Олимпийского комитете – господин Беджамов – он сбегает, находится под покровительством монакского принца, который о нем хлопочет, а затем переезжает в Лондон – у него, вы извините, ничего не арестовано.

А у банкира, простите, Пугачева, который считал, что он схватил за бороду Бога, а выяснилось, что это борода патриарха. Поскольку он все время строил разные храмы и вокруг себя такой церковный пояс возводил.

О.Чиж― Надо сказать, что и скандального флера за этим нет.

Д.Муратов― У банкиров ничего не арестовали. Они вывели отсюда деньги, гигантские деньги, миллиардные суммы они вывели отсюда. До сих пор у нас в стране… Я знаю, что сейчас Александр Лебедев предлагает создать службу, которая репатриирует украденные капиталы, но до сих пор они там царствуют.

О.Чиж― Бывает избирательное внимание.

Д.Муратов― А Носика – в тюрьму!

О.Чиж― У нас сейчас небольшая пауза и продолжим.

РЕКЛАМА

О.Чиж― 17 часов и 20 минут в Москва. Это программа «Особое мнение». Особое мнение сегодня представляет Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты».

Д.Муратов― Ничего особенного, конечно, нет в том, что мы с вами говорим. Вещи нормальные совсем. Что тут особого? Нельзя сажать за мнение, например, да? Нельзя у людей отбирать деньги по подозрению.

О.Чиж― Вот смотрите, вы отказываете в здравом смысле следователям.

Д.Муратов― Банкиров, которые обокрали население, нельзя, выпускать с деньгами. Тут, слава богу, что Набиуллина и Путин договорились о том, что не будут выпускать, если ты разорил банк и остался должен вкладчикам. Абсолютно здравое решение, давно назревшее.

О.Чиж― Просто деньги заканчиваются, мне кажется. Может, в этом дело? Хорошо, а как быть теперь с интернетом? Опять же, продолжая эту большую тему «Россияне и правоохранительные органы» — сегодня газета «Коммерсант» пишет о тех решениях, которые сейчас обсуждаются между ФСБ, Минкомсвязи, Минромторгом и так далее. Как действовать в режиме работы «пакета Яровой». То есть понятно, что есть массив информации интернет-трафика. Его надо как-то анализировать. И вот, как пишет «Коммерсант», скорей всего будет использоваться такая технология DPI, когда можно, конечно, запустить поиск по этому трафику по слову «бомба», можно по любому другому. Тут все ограничивается фантазией заказчика. И, стало быть, можно составлять полный профиль любого россиянина от психологических каких-то характеристик до вкусовых предпочтений, как пишет «Коммерсант». Что же теперь, интернетом не пользоваться?

Д.Муратов―Послушайте, наверное, не открою тайны, если скажу, что с помощью пяти шагов маршрутизатора можно понять все, чем ты увлекаешься, что ты смотришь, какие сайты просматриваешь, залезть в твою почту, и с этим нет давным-давно никой проблемы для определенной категории граждан, которыми интересуются ФСБ, МВД, Центр «Э» или другие правоохранительные органы. Ну, нет такой проблемы, она не существует.

О.Чиж― Нужно же сначала как-то обозначить свое намерение перед кем-то, почему ты интересуешься этим человеком.

Д.Муратов― Нет. Все это происходит постоянно. И это делается регулярно. Утечка паролей, например, от  gmail-овской почты, если она происходит, то за тобой наблюдают постоянно. Как улавливать эти пароли и подбирать их, тоже большой проблемы нет. Над этим давно уже потрудились множество специалистов.

Зачем идет речь о глобальной истории, что мы типа все должны реализовать пакет?.. А вот тут вы правы – это все делается, потому что кончаются деньги. Теперь за бюджетную базу начинают бороться силовые структуры. Им же всем все сокращают. Сокращают МВД. МВД к этом относится стоически. Оно старается не трогать тех, кто работает на земле, сокращая аппарат. Все остальные ничего не хотят сокращать ничего. И не собираются ничего сокращать.

О.Чиж― Остальные – кто все остальные?

Д.Муратов― Специальные службы – те, кто является субъектами оперативно-розыскной деятельности, они никто ничего не хотят сокращать. Это абсолютно естественно. Любая спецслужба ничего не хочет сокращать. Почему, собственно говоря, у нас рос статус, например, Федеральной службы безопасности? Было же сначала ФСК – Федеральная служба контрразведки. Была какое-то время еще при Ельцине, и возглавлял Баранников – как-то тоже с небольшим статусом. Потом потихоньку-потихоньку все росло и сейчас снова вырастет до министерства. То есть это уже совсем другой бюджет, уже куда более глобальной функции, хотя я думаю, и сейчас не сильно страдает. Я думаю, что есть не только бюджетные источники наполнения специальных служб для реализации оперативных задач. Чего уж тут притворяться? Конечно, находятся средства не только из тех, которые обсуждают на комитете по бюджету Государственной думы.

Но весь «пакет Яровой» — это фишка для того, чтобы сказать: «Ребята, нам нужен бюджет для того, чтобы это реализовать. А это закон. Видите закон? Он президентом подписан. Вы нам не даете деньги на что – на исполнение закона, подписанного президентом?» Вот, за что идет борьба. Никакой загадки здесь нет, все примитивно и просто.

О.Чиж― Ну, раньше говорили, что это не на государственные деньги будет, там операторы как-то сами у себя с оборудованием разберутся за свои кровные.

Д.Муратов― А, простите, какие еще деньги есть, на которые реализуются государственные акты? Никаких, кроме государственных нет. Это или налоги, которые мы платим в бюджет, это доходы государственных компаний и доходы от продажи имущества по программе при приватизации. А какие, извините, есть еще деньги на эту реализацию? А, может быть, замораживание карточек людей, которые по подозрению в 282-й…

О.Чиж― Смотря сколько на этих карточках. Тут, знаете, все зависит…

Д.Муратов― Значит, просто тогда должна быть увеличиться база этих людей. Тогда, значит, за попытку подумать о преступном помысле, надо тоже деньги блокировать.

О.Чиж―Вы уже упомянули эту историю с министерством, про которую тоже писал «Коммерсант» на днях: возможно создание на базе ФСБ Министерства госбезопасности, в которое будут делегированы функции ряда других ведомства. Плюс в этой же реформе упоминается история с возвращением Следственного комитета в прокуратуру, возможно.

Вы понимаете, почему это так все происходит? Они об эффективности думают, или это просто кадровая перетасовка?

Д.Муратов― Я думаю, что приблизительно так сейчас устроен механизм непринятия решений. Нужно информацию, под которой, действительно, имеется некое основание, как можно быстрее вбросить в публичное поле для того, чтобы сразу же последовало опровержение. Ведь не газеты должны оглашать государственно важную информацию, а первые лица страны. И после чего решение по этим проблемам замораживается.

Думаю, вброс вещей про реорганизацию МВД, ФСБ, Следственного комитета, уход, допустим, председателя Следственного комитета – все это вещи, которые вбрасываться, чтобы их опровергнуть и на какой-то время заморозить. Сейчас в этом смысле, поверьте мне, настанет определенная стабильность.

О.Чиж― Хорошо. Если это вбросы, то вбросы, если не вбросы, может быть, реальные планы – они как-то на  эффективности, вообще, сказываются правоохранительных органов или все в этот момент начинают держаться за свое место?

Д.Муратов― Это сказывается на трафике и на частотности появления замороченных экспертов на телевизионных экранах. Никакой реформы специальной службы в ближайшее время, естественно, не будет. Нечего говорить. Мы, в общем, понимаем, о чем речь.

О.Чиж― А сокращения в полиции могут как-то сказаться?

Д.Муратов― Сокращения были чрезвычайно сложными в МВД. Было сокращено множество различных людей, старались не  трогать тех, кто работает на земле: старались не трогать участковых, оперативных работников. Но недавно Общественный совет, например, был в Московском ГУВД, где очень стараются, чтобы не приходили плохие штрафы, они там все равно приходят…

О.Чиж― Тень, пересекающая сплошную?

Д.Муратов― Да, тень, пересекающая сплошную. Разбирали как раз этот эпизод. Или вашему постоянному гостю Константину Ремчукову пришел штраф на 1000 рублей не на его машину, хотя с таким же номером. Хотя его машина светлая, там – темная. Там выясняли, тот же Ремчуков – так, получается, что для того, чтобы оценить один штраф, сотрудник может на него потратить 3 секунды, потому что больше сотрудников нет. Чтобы разобрать все эти штрафы, у него 3 секунды на изучение. Это невозможно. Но эти кадры сокращены, потому что вот МВД переносит это, крепко сжав зубы. Ну, очень жалко.

Ничего абсолютно не касается специальных служб. Вы видите, они активность такую показывают – как их сейчас сократишь, если они находят квартиры, в которых по 300 миллионов хранятся. Молодцы!

О.Чиж― А это, вы думаете, они так свою эффективность доказывают?

Д.Муратов― А как вы думаете, если они сначала показывают зеленые руки, потом выкладывают коробки, потом выкладывают фотографии – эти фотографии утекают в печать. Это делается, простите, пожалуйста, Оксана, для чего?

О.Чиж― Показать, что мы боремся с коррупцией.

Д.Муратов― Показать обществу: Видите, мы работаем. Это, в общем, правильно. Они делают правильно, но они делают это публично. Всегда же они делают это в тишине, а сейчас, видите, как это происходит. Поэтому, чтобы не трогали, конечно.

О.Чиж― Это программа «Особое мнение». Особое мнение представляет Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты». Очень много к вам вопросов о выборах. По большому счету процентов 90 вас о них только и спрашивают. Вы удивлены тем, что получилось хотя бы в плане активности?

Д.Муратов― Я надеялся на другое.

О.Чиж― На что?

Д.Муратов―Я наделся, что все-таки люди поднимут задницы и пройдут и проголосуют. Я очень на это надеялся. Я объяснюсь. Видите ли, мне показалось, что медийная часть или разагитированная медийной частью московская и питерская интеллигенция в ожидании победы сил добра над силами зла решила не идти на выборы, трепеща в ожидании возможной победы какой-то из демократических партий. Вот в этом жарком, горячем ожидании эта интеллигенция решила на выборы не идти, она решила посмотреть, что из этого получится. В результате получилось то, о чем нам рассказал господа Шпилькин и господин Орешкин. У нас, если бы в Москве была другая явка, если бы она была не 35-36 %%. А была, как несколько лет назад, в 7-м году, была бы 56%, конечно, демократические партии могли бы попасть в думу. Это бы изменило общественно-политическую атмосферу в стране.

Вместо этого интеллигенция дала себя уговорить не ходить на выборы, чтобы не участвовать ни в каких затеях власти и страшно проиграла.

Произошла еще одна вещь. Многие из тех людей, которые все время призывали ходить на выборы, я имею в виду, например, сторонников Алексея Навального, незадолго до выборов резко меняют свою позицию и говорят, что в выборах участвовать не надо.

О.Чиж― А почему, кстати?

Д.Муратов― Потому что, видимо, они не участвуют, а еще, наверное, потому что зависть надо как— то сцеживать, чтобы не прогоркнуть самим. Это было просто некрасиво. Знаете, один из постов меня потряс определенным сволочизмом. Не буду называть его автора, но там говорилось о  том, что за «Яблоко» нельзя голосовать никак ни при каких условиях, потому что они разлагающаяся партия, и ненависть к ним должна быть таковой, чтобы никогда не ходить за них голосовать. Но при этом – последний абзац: «Желаю победы Гудкову и Шлосбергу».

Вот, кто мне объяснит, каким образом Рыкжкову, который находится в списке, Гудкову, Шлосбергу, чтобы пройти в Государственную думу, ну, еще и, конечно, в местные свои…, можно желать победы, при этом размазывая своей застаревшей, дурно пахнущей ненавистью партию, которая идет с ними на выборы? Это, конечно, высочайшая степень негодяйства, на мой взгляд.

О.Чиж― Вас спрашивает Илья, зачем оппозицию вообще допустили на выборы? Понятно, что мы наблюдали за последние годы Россия ряд ситуаций, когда, в общем, можно и не допустить. Не большая проблема – найти какие-то причины. Может быть, поэтому и допустили, чтобы – «вот, нате, вы и без нас, сами перессоритесь»?

Д.Муратов― Меня всегда очень смущает, что «Эхо Москвы» вещает, потому, что это кому-то во власти надо. «Новая газета» выходит, потому что они так решили. А  на выборы они решили, допустить оппозицию или не  допустить. Я считаю, что это неправильная, неверная, Оксана, простите меня, постановка. У людей есть право участвовать в выборах.

О.Чиж― Да у людей-то есть.

Д.Муратов― Они воспользовались своим природным правом, рискуя деньгами, собой, репутацией, своим временем, они пошли на выборы. Они смели надеяться на поддержку избирателей. В Москве очень многие и в Питере, и в миллионниках поддержали этих людей, у которых есть демократические ценности, которые никогда не объявят войну сопредельному государству и никогда не примут закон, запрещающий больных сирот усыновлять в семьях, у которых есть для этого условия за границей – никогда. И они могли рассчитывать на поддержку этих людей, но эти люди предпочли не ходить.

У нас все время говорят про вину политиков, а я вам хочу сказать, что есть, конечно, и вина народа. И не то, что большинства народа – большинство как раз выбрало себе ту партию, за которую они хотели проголосовать – а вот вина меньшинства, которое и обслуживает оппозиция, очевидна на этих выборах. Извините, пожалуйста, дорогие коллеги, я тоже принадлежу к вам, я тоже ездил, голосовал в том округе, где баллотировался Гудков, за Гудкова. И я голосовал за «Яблоко» много лет и будут продолжать это делать. Мне сегодня и вчера объясняют разные люди: «Неужели ты не понимаешь, что выборы уже отжили? Я говорю: «Ну да. Тогда скажите мне, что вместо них, кроме бомбы?» Гробовое молчание. Или выборы, или бомба – ну, чего тут выбирать-то? Какая бомба?

О.Чиж― А вы по той готовности, с которой люди ходили на избирательные участки, можете представить, какими будут следующие выборы? Они там кому-нибудь нужны еще через 5 лет?

Д.Муратов― Видите, мне кажется, взамен разочарованному и унылому поколению приходит, конечно, совсем другое поколение. Конечно, они выдвинут своих лидеров, конечно, они начнут по-другому использовать на выборах социальные сети, они по-другому будут убеждать. Я думаю, что и сейчас мы это видим, это уже во много появляется.

Смотрите, по большому счету у нас голосуют за три вида песенного творчества.

О.Чиж― Так.

Д.Муратов― У нас коммунисты голосуют за песни: И Сталин великий артиллеристам дал приказ – это песни сталинских полков.

О.Чиж – Лдпр―это, наверное, частушки, нет?

Д.Муратов― Шансон – это ЛДПР. И группа «Любэ» — это большинство с «Единой России».

О.Чиж― А что пело «Яблоко» в этой системе.

Д.Муратов― Но, конечно, как всегда, будет возвращаться рок-н-ролл. Конечно, будет возвращаться другой интеллектуальный драйв. Песни будут устаревать, на их место придут новые. Надо создавать альтернативу. У нас, видите, что получилось. У нас эта интеллигенция, которая в 90-е годы, поняв, что если ни во что не верить, то никогда не ошибешься…

О.Чиж― Вы думаете, она в 90-е это поняла, не в 2000-е уже?

Д.Муратов – В 2000―х и в 90-х. Я думаю, что в 2000-х очень многие окрепли в этой мысли, что если не ходить на выборы, всегда можно сказать: «Видите: они проиграли, а я оказался прав». Я думаю, что эти люди, поняв, что они просто проиграли уходящей натуре, они проиграли бюджетникам и пенсионерам, тем, кто вырывал свой правильный кусок на этих выборах, правильно делали, они бились за свое, они бились за свою зарплату – бились. А эти за то, чтобы в стране была другая общественная атмосфера, биться отказались. Они отказались от этой борьбы, и в этом их вина. В этом вина, конечно, политиков, но, прямо скажем, в меньшей уже степени, чем избирателей. Я считаю, что эти выборы – провал не политических партий, а провал избирателей.

О.Чиж― А почему право устать ценится меньше, чем право на борьбу на выборах?

Д.Муратов― Спасибо. Я вам, вот что хочу сказать. Так получилось ,что эти люди 90-х и 2000-х годов вдруг поняли, что их жизнь может измениться только в том случае, если изменится власть. И они отказались от  любой другой формы существования и любой другой формы реализации своей судьбы, кроме как дождаться смены власти. Они забросили себя, они перестали быть для себя даже альтернативой.

Для того, чтобы люди начали голосовать и поверили в себя и в следующие выборы, нужно же создать альтернативу. В чем она? В чем этот новый гуманизм? В чем этот новый европейский путь? Каким образом снова возвращаться к интеграции с целой планетой, а не стоять, оскалившись понтовато против всего мира? Вот это же надо придумывать, искать все время. А вместо этого оппозиция сама себе устроила внутривидовую борьбу. Это безответственно в отношении тех людей, которые ее поддерживают. Но еще больше безответственны наши избиратели, которые не смогли себе эту альтернативу… Могли, оторвав жопы от диванов, это сделать.

Посмотрите, у нас в Москве 10, 20, 30, 40 процентов набирала партия, которая является демократической партией. Я имею в виду «Яблоко». У нас намного больше в Москве и Питере набирал ПАРНАС.

О.Чиж― Вы говорите про превалирующую ответственность тех, кто должен был проголосовать. Но они же лиц из «Яблока» не видели несколько лет до этих выборов, как же они должны выписывать кредит доверия?

Д.Муратов― Я вам скажу так: инфантилизм – это серьезная болезнь. Когда говорят: Ну, почему «Яблоко» такую активность проявила во время избирательной кампании?» — я вам скажу. Потому что избирательная кампания – это два месяца избирательной кампании. Конечно, партии в это время должны проявлять активность.

Если кто-то упрекнет другие партии…, я не могу упрекнуть, например, ряд из оппозиционных партий, которые в это время делали свои программы, защищали экологию, стояли против бульдозеров, защищали леса. Почему так быстро все это забыто?

А еще я могу сказать, что избиратель обязан быть пытлив и любопытен. Он должен погуглить и найти программы и тексты, на только ждать, развалившись. Знаете, есть отличное финское слово «калсарикяннит» — как-то так оно звучит, короче: «буду бухать дома в нижней одежде, в кальсонах и не буду выходить».

О.Чиж― Это все одним словом выражается?

Д.Муратов― Одним словом. Это гениальное финское слово: бухать в нижнем белье, не выходя из дома. Корень от слова «кальсоны», нижнее белье. Вот у нас кальсонная эта жизнь: мне должны прийти, все разжевать и отрыгнуть, как чайка своему птенцу уже пережеванную рыбку.

Слушайте, но надо же проявлять определенную пытливость, любопытство, дерзость познания: чего там мне предлагают?

О.Чиж― Но это должен быть другой тип избирателя, простите. Ему сейчас неоткуда взяться просто в 90% случаев.

Д.Муратов― А каким образом 3 миллиона людей смотрят ролики, которые на мой взгляд  — у меня есть разные вопросы по содержанию, — но талантливо научился снимать тот же самый ФБК. Но эти же люди не идут голосовать. Это почему?

О.Чиж― Устали.

Д.Муратов― Сильно устали?

О.Чиж― Устали разочаровываться.

Д.Муратов― От чего? Вагоны разгружали ночами? От чего устали.

О.Чиж― Морально тяжело, понимаете? Они приходят, ставят галку – ничего не происходит.

Д.Муратов – А―а! Мы два раза уже выходили – и мир не изменился!

О.Чиж― Вот именно.

Д.Муратов― Потому что, наверное, надо кровью и потом работать, издавать газеты, делать радиостанции, помогать детям, создавать свои программы, реализовывать себя в профессии, обихаживать мир вокруг себя, не бояться делать стартапы, а не превращаться в старперов.

О.Чиж― Эх, хорошо бы! У нас остается минута, но я очень хочу, чтобы мы все-таки успели… Через две с половиной недели будет очень тяжелая и очень страшная дата.

Д.Муратов― 10 лет.

О.Чиж― Вы верите, что это когда-нибудь все-таки будет расследовано и когда-нибудь эти имена прозвучат?

Д.Муратов― Оксана, возвращаясь к предыдущему всему разговору: это не вопрос веры. Мы 10 лет занимались там, что мы вместе со следователем Гарибяном, следственной группой расследовали это дело, нашли ключевого свидетеля. Он сыграл свою выдающуюся роль на втором процессе, и реальные убийцы получили реальные сроки и организаторы. Не найден заказчик – вот, в чем дело. И я стараюсь об этом говорить всем: от президента, председателя Следственного комитета до всех слушателей: заказчика нет. Дело – следователь Гарибян сделал свою огромную работу, отправлен на пенсию – дело спущено фиг знает куда, следователь Степанов не делает ничего. 10 лет заказчик не найден. Мы хотели – покажу – такие машины пустить по городу: «10 лет – заказчик не найден». Ни одно рекламное бюро не согласилось на этот простой плакат. Но я скажу вместо плаката: 10 лет, — 7 октября – как убита Аня Политковская – заказчик не найден, дело не ведется.

О.Чиж― Я не знаю, что должно произойти, чтобы оно каким-то образом…

Д.Муратов― Мы будем работать, вот это будет происходить.

О.Чиж― Дмитрий Муратов, его особое мнение. Больше вам спасибо!

Д.Муратов― Спасибо вам, Оксана