О толерантности "Последний звонок или гости других миров"

Это должно было случиться. Раньше или позже (скорее всего — позже), но вдруг тихо и деликатно произошло уже сегодня.

Ангела Меркель заявила, что попытка построить в Германии мультикультурное общество провалилась. И что гостевые рабочие, которые едут в страну, должны не только учить язык, но и принимать законы государства-хозяина. Не те законы, что в Конституции, а традиции общественной жизни.

Меркель — решительная женщина. И лично для меня тут ключевое слово — «женщина», потому что если говорить не о политике и национальном чувстве вины перед европейцами, иудеями, турками и мусульманами в целом, то главным бытовым этническим конфликтом все-таки становятся отношения полов.

Лично я ни капли не ксенофоб, но отрицать факты тоже глупо.

И когда где-нибудь за городом две такие девушки в маленьких белых шортах выходят на прогулку, а их улюлюканьем встречают толпы гастарбайтеров с горящими глазами... В общем, эти девушки быстро принимают решение вернуться домой.

Пошли летом на пруд. А там — страшное зрелище. Поворачиваешь за угол и оказываешься перед сотней голых таджиков, которые все, в едином порыве, поворачивают к вам головы и смотрят. А еще пара сотен стоит по пояс в воде и стирает свою одежку. Они захватили наш пруд. Два пруда, если честно.

Или вот у меня тут Донстрой в Сокольниках. Когда заканчивается рабочий день, гости столицы ждут на улице автобусов, которые их куда-то отвозят. Человек тысяча. Ты идешь из, допустим, солярия, а они все смотрят. Идешь, а они смотрят. И смотрят и смотрят. Не по себе.

Ок, я понимаю, что работать сюда едут не члены академии наук. Это простые деревенские парни с тремя классами образования, которые и родной-то язык знают плохо, не говоря уже об иностранном.

И тут вопрос не в том, что русские такие же чем-то лучше, а в разнице культур.

Вот была я давным-давно в Грузии, каталась на лыжах в Гудаури. И там был (есть) бассейн. А я очень люблю плавать. И еще я была единственной русской девушкой младше пятидесяти. Парень, который работал в бассейне, не давал мне прохода. Настолько, что я уже всерьез перепугалась. Административные замечания не сделали дело, и мои друзья пообщались с ним менее формально, но более эффективно.

Это был простой сельский парень. Для него голая женщина — без платка. А у меня — бикини. И ему немного снесло крышу. Все понятно, но мне лично от этого понимания легче не стало. Он вышел из-под контроля.

В Германии считают, что из-за гостевых рабочих растет уровень преступности. Это логично. Чужая страна, нет костылей, которые есть у туземцев — жилье, родственники, друзья. Ко всему прочему — ищи их потом свищи.

Вот один пьяный узбек прямо под окнами среди бела дня врезался в мою машину. Перепутал газ с тормозом. Я нашла его авто в соседнем дворе — со следами моей краски. Машина оформлена на старушку, владелицу арендованного жилья. Живет она в Солнцево, кстати. Узбек съехал. И все. Нигде его не найдешь.

С одной стороны, мигранты, конечно, более беззащитны, с другой — безнаказанны.

А вот еще был случай. У меня — короткая юбка, а водитель такси — азербайджанец. Едем мы едем по Кутузовскому, и вдруг он хватает меня за коленку.

Я в крик, он — в слезы. Простите — извините, не сдержался, стыдно, ай-яй-яй. Ок, это было даже смешно. Но если бы это случилось ночью, да еще где-нибудь в Печатниках, черт его знает, чем бы все кончилось. Сограждан все-таки голыми коленями так не удивишь. Хотя, справедливости ради, случаи бывают разные.

И дело, конечно, не в том, что гости совершают больше преступлений (не доказано) или в том, что они как-то не очень уважают местных женщин (похоже на то). А в том, что лично мне хочется жить здесь по своим правилам.

Однажды в Тбилиси я не надела под футболку лифчик, и все на меня таращились. Ок, это другая страна, там так не принято. Но здесь я дома. Хотя бы в моем районе отсутствием лифчика никого не удивишь. Кроме тех парней, что возводят башню Донстроя. А я не хочу ощущать на себе эти беспардонные жадные взгляды. Мне некомфортно.

Это сложные вопросы, но их надо обсуждать. Именно обсуждать, а не орать истошно «Россия для русских!»

Я против шовинизма, но и толерантность нервирует. Потому что терпимость — это ни вашим, ни нашим. Все в минусе.

Я не хочу менять свои привычки только потому, что в Узбекистане дешевая рабочая сила. Меня проблемы девелоперов не беспокоят. Тем более что эта сила, если судить по ценам, которые они ломят в ближайшем Подмосковье, уже давно не дешевая.

И меня не волнует ни национальность, ни вероисповедание моих соседей, пока не выясняется, что им очень надо, чтобы их женщины ходили здесь у нас в хиджабах, а где-нибудь рядом стояла, допустим, мечеть.

Черта с два. Пусть сначала в Иране позволят загорать с голой грудью. Вот тогда и поговорим о мультикультурности.

Это все из серии — дай палец, откусят руку. Если дома хорошо, а в гостях лучше, то и не надо забывать, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Я чертовски толерантна, пока мне не мешают жить. И я даже задумываться не хочу, удобно ли человеку в моем городе. Это не моя проблема. Мне лично очень-очень удобно и в Лондоне, и в Париже, и в Праге. И даже в Тбилиси.

Но я, кстати, не езжу в Турцию и Египет, потому что меня там разные вещи напрягают. Комфорт только внутри туристических гетто. Это странно.

Да и то весьма относительный комфорт, потому что даже на детских курортах обслуживающий персонал только и думает, как заманить тебя в кусты. Мысли, конечно, лестные, но понятно, что дело не в тебе лично, а в том, что европейки, в отличие от турчанок, охотно раздвигают ноги.

Так что я за культурную целостность. И, кстати, за национальную валюту. Нет большей гадости, чем евро, потому что все это фальшивка, нет никакого союза. Все разные. И должны такими оставаться, потому что в этом прелесть.

Все эти глобализации и мультикультурность — неудачный эксперимент с некоторой долей жульничества. Их навязали сначала колонизаторы, потом — рабовладельцы, а уже потом — международные корпорации и прижимистые строители.

Конечно, тут ничего не поделаешь, но я лично хотя бы отказываюсь делать вид, что все это мне нравится и что я кому-то что-то должна.

Мне, правда, неприятно ездить на «джихад-такси» и гулять в лесу из таджиков. Я против, когда продавщица в магазине не понимает, что я говорю. Я хочу, чтобы на моей территории была та культура, на которой я выросла. И чтобы гости ее уважали и принимали. Хочу, чтобы они были благодарны этому городу, стране и лично мне.