ДРУГИХ ТАКИХ БОЛЬШЕ НЕТ или БИТВА РАЗНОМАСТНЫХ ГЛАДИАТОРОВ.

ДРУГИХ ТАКИХ БОЛЬШЕ НЕТ или

БИТВА РАЗНОМАСТНЫХ ГЛАДИАТОРОВ.

Говорят, что единственный вопрос, по которому пришли к консенсусу нынешний губернатор Одессы Саакашвили и «мэр-сепаратист» Труханов, был вопрос о проведении в Одессе Евровидения.

Так что дорогие мои собратья и единомышленники, хихикавшие над тем, откуда нищая Окраина возьмет на Евровидение денег, вы не учли некоторых непрозрачных обстоятельств, которые всегда остаются за кадром.

Евровидение- неслабый кусок пирога, тесто для которого замешивают круто и сдабривают так, чтобы душок от начинки не сразу шибал в нос.

А уж при дележке денег, вырученных от продажи этого самого хлебо-булочного изделия, навар образуется такой, что с лихвой окупаются и вложения в процесс выпечки, и стоимость газа для духовки, и даже некоторое количество маслА, которое налили в форму для выпечки.

Приснопамятный, но еще не издохший бывший мэр Гурвиц, который вывез в Хайфу половину достояния Одесской громады, а потом оплатил часть боевиков 2 мая для возвращения в мэрское кресло, как ни странно, сделал все возможное, чтобы теневой одесской экономике не досталось ни крохи от пирога, выпекаемого на Евро 2012. Токований в этом вопросе могло быть два: либо Гурвицу от Евро 2012 не светило никакой прибыли (а сие маловероятно, ибо жадная мордочка скунса от всего отщипывала самые жирные куски), либо состояние теневых одесских финансов было таково, что не могло быть вложено ни в строительство стадиона, ни в налаживание гостиничного бизнеса. Последнее представляется мне гораздо более вероятным.

Курвиц распродавал Одессу на широкую ногу, так, чтобы мало уже точно не казалось, начиная от вывоза мусора немецкими мусорщиками за немеряный откат, на который не сподобились местные умельцы, кончая застройкой побережья и разрушением исторических зданий в центре города, на месте которых росли, как грибы, непонятного назначения бизнес-центры, в которых неизвестно кто, и неизвестно каким бизнесом занимался.

Многократно проданный и разделенный на несколько частей Привоз, сбыт наркоты через сеть аптек и аптечных киосков, ежегодный ремонт дорог, тендер на который выростал в цене год от года, и в то же самое время то, что действительно нуждалось в ремонте, не ремонтировалось, а тихо умирало, и коммунальная собственность тихо делала ручкой и уплывала в чужие жадные руки.

Он был здесь царь и бог, со своими чеченскими охранниками, которых он привез в город, а следом за ними потянулась многочисленная родня, и численность чеченской диаспоры достигла такой цифры, что, даже при том, что поголовье считалось исключительно в мужских особях, без учета жен и многочисленных детей, у многих здравомыслящих людей волосы вставали дыбом.

А нам, простым обывателям, вполне достаточно было того, что черноволосые агрессивные мальчишки в наших некогда мирных дворах нападали стаями на наших детей, не брезгуя в драке ничем, вплоть до камней и палок.

Боже упаси. Я совсем не против Чечни в том ее нынешнем раскладе, в котором она находится в составе Российской Федерации.

Я привожу вам эти факты для того, чтобы вы поняли, насколько все было сложным в нашей жизни, когда в качестве главы города появился местечковый винницкий еврей Гурвиц.

Винница – вообще в моем представлении страшный город. Городок, породивший в политической жизни Окраины Вальцмана, Гройсмана и Гурвица.

Кой-какие мысли я уже высказывал по поводу Винницы в статье «Чисто винницкая жопаболь». Она не вызвала ни грандиозных резонансных откликов, ни восторженных оваций, а между тем многим следовало бы задуматься гад тем, почему провинциалам так легко удалось накопить немалые капиталы и так резво ввинтиться в политический процесс украинской непростой жизни.

Несмотря на кажущуюся очевидность тех преступных деяний, которые можно было лицезреть на каждом углу Одессы в виде немецких мусорных ящиков, влетевших городскому бюджету в немыслимую копеечку, а также латаемых дорог, которые с завидной регулярностью весной и осенью требовали ремонта, несмотря на пропиаренный и разрекламированный недавний ремонт, в городе все равно находились розовые идиоты, которые отдавали за него голоса на выборах и таскались по палаткам с рекламными листовками, где безо всяких экивоков провозглашалось, что Гурвиц- их мэр.

С конкурентами Гурвиц всегда разделывался быстро и четко.

Деревянко убили выстрелом в спину, когда он шел на работу в издательство.

Костусева он победил с перевесом не то в тысячу голосов, не то в 2%, сейчас уже и не упомнить.

Боделана отстранил от должности путем решения Кировоградского суда.

А уж решение этого самого суда выстоял на первом майдане, где то и дело из-за плечей Тимощенко и Ющенко высвечивалась его отвратительная жабья носатая физиономия.

И только на последних выборах в страшном, 2014 году, выяснилось, что у Гурвица не осталось никаких шансов снова стать мэром Одессы.

Как в той поговорке, переделанной на новый лад; «Гурвиц сделал свое дело, Гурвиц должен уйти».

Плакали его кровные, награбленные в Одессе денежки, которые он так охотно выложил на харьковских ультрас, как никто другой, активно убивавших на Куликовом поле. Полторы тысячи харьковчан. Деньги немалые. Деньги впустую.

Если, конечно, не считать результатом горы окровавленных трупов, вывезенных под покровом темноты, да тот непоправимый удар, который нанесли нашему городу страшные потери, им понесенные.

Мало есть на свете людей, которых я ненавидел бы больше Гурвица. Начиная с того момента, как стоял на морозе с плакатом у ратуши, требуя СВОИХ,ЗАРАБОТАННЫХ денег, которые Гурвиц и его шайка крутили  в банках, а неподалеку от меня бастовали врачи, требовавшие БЕНЗИНА ДЛЯ «СКОРЫХ» И ОПЯТЬ ЖЕ Ж ЗАРПЛАТ, а перед ратушей, ни на секунду не выключая моторы, стояли три громадных джипа с чеченами – один его, а два – с охраной, и вспоминал прежнего мэра, Боделана, который приехал в Филармонию на чествование многодетных матерей на «Волге» с водителем, и вежливо пропустил в дверях мою жену, тащившую за руку сына, так некстати захотевшего в туалет.

Гурвиц был мэром, который отменил все ранее назначенные мэрией выплаты многодетным семьям на том основании, что много детей рожают только алкоголики, наркоманы и бомжи.

Да, впрочем, писал я и о Гурвице. Кто-то в комментариях написал мне, что я страшный и больной человек, и удивился тому, как я вообще живу.

Кто-то поведал мне, что я слишком сгущаю краски и все на самом деле не так плохо.

Как будто и не было расстрелянного у собственного дома главы депутатской фракции, что осмеливалась противостоять винницкому еврею, как будто не было пропавшего без вести главы Приморского райисполкома, осмелившегося озвучить свое желание бороться с засилием наркотиков в Одессе, как будто и не было 2 мая, после которого одесские анархисты требовали узнать у Гурвица, кто привез боевиков в Одессу, за что и был нещадно избит у своего подъезда их глава.

Но, как известно, и на старуху бывает проруха, и на Гурвица, которому вот-вот должно было стукнуть 70, тоже нашлись молодые и рьяные.

Саакашвили и Труханов, два крайних полюса бурной политической жизни Одессы, то и дело пытавшиеся сковырнуть друг друга всеми мыслимыми и немыслимыми способами, включая антитрухановский майдан, который, по многим достоверным источникам, оплачивали, опять-таки Саакашвили и Гурвиц со товарищи, в вопросе о Евровидении проявили поразительное и трогательное единодушие.

Что касается моих некогда прекраснодушных иллюзий относительно того, кто там «наш», а кто «не наш» в политике, то я  утратил их так же окончательно и бесповоротно, как изнасилованная девица утрачивает девственность во время изнасилования.

Наш или не наш, но Труханов, будучи одесситом, всегда делал много для своих избирателей. И, в бытность свою мэром, наконец-то занялся ремонтом Потемкинской лестницы, которая давно и безуспешно молила о нем каждой своей ступенькой. Да и Привокзальная площадь наконец-то стала походить на площадь большого и прекрасного города, а не на скопище курятников и лысый полупарк, в котором транзитные пассажиры при Гурвице вынуждены были валяться прямо на плешивых клочках травы.

Два гладиатора, звеневших мечами на арене в непримиримой борьбе за денежки для понаехавших грузинов или местного криминалитета, на время оставили свою эпохальную битвы и встали плечом к плечу в тщетной смертельной борьбе за право провести в Одессе Евровидение, сулившее всем участникам его обустройства немыслимые и оттого еще более желанные прибыли.

И каждый из зрителей понимал, что за плечами двух гладиаторов – мэра и губернатора, стоят такие силы и такие участники, которые в состоянии не просто это самое Евровидение обеспечить и испечь как пирожок с любой, даже самой зловонной начинкой, что никаких проблем с финансами у Одессы не возникнет.

НО…Тем не менее а, возможно, именно поэтому, право на проведение Евровидения получил Киев.

Правый сектор и прочее отребье, не гнушавшееся издевательскими постами в соцсетях, в которых они предлагали провести Евровидение прямо перед Домом Профсоюзов, на Куликовом Поле, с которого  все еще мерещилась гора трупов и лужи крови убитых ими мирных граждан Одессы, с непередаваемым разочарованием восприняли тот факт, что действо переносится в Киев.

Честно скажу вам, что, так же, как и в 2012 году, многие из нас с облегчением восприняли это известие.

В особенности после того, как почитали сообщения с Олимпиады в Рио, где приезд болельщиков привел к усугублению экологической катастрофы.

Да и Евровидение, так же, как и все последние Олимпиады, давно перестало быть ареной честной борьбы достойных, а стало попросту поприщем для грязных политических игр.

Недавно, проходя мимо трогательной парочки голубков, торговавших солнцезащитными очками у Привоза, я с удивлением услышал, как с мобильного у парня громко льются какие-то странные завывания, производившие совершенно удручающее впечатление.

И если бы не мой молодой спутник, с которым мы остановились обсудить кое-какие житейские проблемы, я так бы и не узнал, что это за завывания.

Это он мне, темному и непросвещенному, объяснил, что это и есть тот самый перл мировой музыки, за который беспристрастное жюри Евровидения присудило Джамале первое место.

И знаете, даже хит Кончиты Вурст в тот момент показался мне просто жемчужиной.

Конечно, те существа, которые формируют ныне политический климат вна Украине, а заодно и воссоздают для телевидения и новостных порталов картинку нацистской «украинской» Одессы, не учитывали многих факторов, которые украинской хунте следовало бы, напротив, всячески прятать.

Например, военные патрули, которые в открытую ходят сейчас по Одессе.

По три пропитых бомжа в мешковатой форме с двухцветной нашивкой на рукаве.

Сначала их жаль, особенно, когда смотришь в их страдальческие с похмелья, полуголодные глаза людей, многие из которых попросту теряются в большом городе, да еще таком пестром и оживленном, как Одесса.

А потом уже и не жаль, потому что никто их не звал сюда.

В такой ситуации гораздо дружелюбнее воспринимаешь турок и индусов, негров и китайцев, которых в городе гораздо больше, чем этих самых горе-вояк.

Потому что турки и индусы, негры и китайцы приехали сюда работать и зарабатывать деньги, и привезли товаров для 7 километра, который дает городу более 10 тысяч рабочих мест, а также деньги за сдаваемое в аренду жилье, таможенный сбор и работу для тех, кто обслуживает непосредственно 7 километр, включая транспорт и сферу питания.

Укровояки же, изображающие унылое рвение в охране города от гипотетически угрожающего ему врага, на самом деле – не более и не менее, как тот самый аппарат насилия, который позволяет фашистскому режиму убивать в тюрьмах политзаключенных, завозить в него рагулей для искусственной ассимиляции русскоязычного населения Одессы, и устраивать кровавые спектакли майданутых для изображения внезапно обуявшего Одессу украинского патриотизма.

И закономерное облегчение от того, что Евровидения не будет в Одессе – не более и не менее, как тяжелый вздох радости от того, что Одессу не наводнят толпы беспечного хамья, которому глубоко наплевать на пережитую городом трагедию. При том, что многие из них не то, что не слыхали о ней, а даже и не хотели бы услышать.

Одесса больна, насколько может быть болен организм, искусственно зараженный вирусом, в особенности, если это вирус майдаунизма, тщательно подпитываемый искаженными новостями, перевранными событиями, ложным патриотизмом великоукраинства, которые сочатся из всех мыслимых и немыслимых средств так называемой украинской информации.

Но она борется изо всех сил.

И я , ежедневный пассажир маршруток и троллейбусов, покупатель магазинов и рынков, поедатель случайной булочки у лотка, могу вам это со всей ответственность подтвердить.

Множество мелких и не мелких знаков ежедневно подтверждают это.

От случайного «понаехали тут, рагули проклятые» и «а тебе здесь какого надо?-езжай к себе на западную и там командуй», до избитого на улице рагуля, который осмелился толкнуть хилого местного алкаша.

От возмущения «какое им дело, на каком языке я говорю? Я живу в Одессе, и, значит, говорю по-русски», услышанного мной от человека, который только что толковал о своей любви к Украине, до неосторожного громкого «подождите, суки, придет и ваше время, за все ответите».

От плакатиков «Я люблю Одессу», которые постепенно и незаметно сменили на маленьких рекламах славуукраине и одесацеукраина, до все чаще озвучиваемых признаний в том, что люди смотрят российские каналы на спутниковых каналах, читают новости в Интернете и все меньше включают укроТВ.

До возмущенных взглядов на жовто-блакытные флажки приехавших «патриотов».

До презрительного «чтоб ты сдох» вслед парняге с тризубом на футболке и возмущенного шиканья говорящему в общественном транспорте на ридний дэржавний мове, в которой практически невозможно узнать украинский язык.

Я ничего не пытаюсь вам доказать.

Множество прекрасных людей вынуждено было уехать из Одессы, и этих людей нам сейчас ужасно не хватает в городе.

Но те, кто осуждает их за отъезд из Одессы в трудное для нее время, должны помнить, что другого выхода у них не было.

У них и всего-то было два выхода: остаться здесь и умереть, или уехать и жить вдали от родного города. А для многих это практически одно и то же.

Я верю в Одессу.

Верю, несмотря ни на что.

Верю в то, что оккупация закончится.

Верю в то, то Одесса будет русской, многонациональной, неповторимой.

Несмотря на то, что сейчас происходит.

Несмотря на то, что ее оставили на растерзание Вукраине.

Несмотря на то, что в ней погибло так много прекрасных людей.

Несмотря на то, что для Вукраины она жизненно важна, а Россия практически от нее отказалась.

Несмотря на людишек, которые упорно приходят в ней к власти.

Потому, что Одесса- это ОДЕССА.

Она одна такая.

Других таких больше нет.

Виктор Гром.

Это так просто. Без всяких писем, без всяких исследований. От человека, который живет в Одессе. И живет Одессой.