Каков рецепт счастья современной женщины?

Лет 10—15 назад женский роман констатировал появление генерации «современных девушек», выдав на-гора соответствующих персонажей. Именно о таких сверхзнаменитый «Секс в большом городе», «Дневники Бриджет Джонс» и бесчисленные романчики про любовь в Интернете, все эти «Одиночество в сети», «Страсть приходит по кабелю», «Биты честности».

Отдельной строкой шли произведения о нелегких отношениях девушек и вещей: «Дьявол ходит в «Прадо», Софии Кинселла с ее блистательной эпопеей о принцессах овердрафта «Женский шопоголизм неизлечим». Что с ними стало теперь, с этими девочками? Об этом рассказывают уже современные романы. Например, «Есть. Молиться. Любить»

Девочки созрели, вышли замуж. И думают, что теперь со всем этим делать.

И манит страсть к разрывам

Раньше в 90% женских романов женщина шла к семейному счастью. А в 10% — трудно обретала счастье после того, как ее бросил муж. Потом наступил феминизм, и появился третий вариант: женщина вырывается на свободу из кошмарного брака. Ну, вот как в блокбастере с юной Джулией Робертс «В постели с врагом», где муж смотрит на жену тяжелым взглядом, ровненько вешает полотенца и заставляет ее заниматься сексом под музыку Гектора Берлиоза — действительно мерзость какая. А сейчас героиня той же Джулии Робертс уходит от мужа просто так, даже не пытаясь придумать ему недостатки. «Шарики бракованные — не веселят».

Представьте себе, когда-то мужчина женился, сейчас страдает бессонницей, ночами ходит по дому и грустно размышляет — вроде семейную жизнь он строил сам, как хотел, но… ерунда какая-то получилась. Неуютно. Опостылело все. Ха-ха, скажут читатели, какой-то сбесившийся с жиру самец уже и не знает, чего еще захотеть, придумывает оправдания, чтобы бросить бедную жену и отправиться на поиски свежего мяса…

Заменив мужчину на женщину в этой истории, мы получаем зачин этого самого романа и фильма «Есть. Молиться. Любить». То, что со стороны мужчины выглядит мерзким, в исполнении женщины заслуживает уважения. Всегда, когда она ищет свежее мясо, это у нее тонкие душевные терзания — даже когда речь идет о мясе в прямом смысле этого слова, каком-нибудь фарше в супермаркете. «…Пока есть мясо в супе — гуляй и ешь»

А дальше мы попадаем в царство сугубой банальности.Куда уходит героиня? По этому поводу автору обсуждаемой истории Элизабет Гилберт сказать особо свежего нечего.Цитата, вынесенная в заголовок этой главы, — это строчка из стихотворения студентки радиофака УПИ, написанного в середине 1980-х. Эдакая шутка для друзей. Спустя четверть века с невероятным апломбом Гилберт провозглашает на весь мир, в сущности, то же самое.

Итак, девочки, если вам грустно, первым делом нужно от души поесть. В Америке с общепитом полный швах (с этим трудно не согласиться!), так что за едой нужно поехать в Рим. Да здравствуют романтические штампы вековой давности: в Париже бистро и утонченные мужчины, а в Риме паста и веселые мужчины. Еще есть Венеция, ага. Там каналы. Но туда надо ехать со своим мужиком, потому что, если вы попытаетесь найти мужика на месте, вы только тупо заблудитесь, и все.

Авто, правда, совершает немыслимый интеллектуальный прорыв, объясняя секрет привлекательности римских мужчин: они умеют наслаждаться бездельем! Правда, тогда стоит задаться вопросом, на что они живут, — но это было бы уже чрезмерное умственное усилие для женского романа. После еды нужно отдаться молитвам. Товарищи, стоп! Не надо обвинять меня в неуважении к религии. Это не я, это у них там в романе и фильме так: «недели три я похаваю в Риме, а потом молиться поеду… на полгодика». Лично я, конечно, закоренелый атеист, но подобный цинизм в отношениях с богом претит даже мне.

Духовная минералка

Выбор героиней религии, меж тем, опять же банален. Уроженки Рязани считают себя православными. Их сверстницы в Тегеране — мусульманками. Продвинутая, образованная жительница Нью-Йорка или Парижа считает такой выбор религии «по месту рождения и крови» примитивным. Но сама выбирает религию с той же долей предопределенности — «что-нибудь индийское».

Потому что религию она выбирает как платье. Обратиться в протестантизм, католичество или иудаизм было бы непростительным моветоном — «я че, из колхоза?». Православие? Это, напротив, как-то слишком уж оригинально. Ислам? Органы тобой заинтересуются. Говорят, есть еще одна авраамическая религия. Но немытые, обдолбанные парни, которые являются для современных продвинутых девушек интеллектуальными наставниками, про нее ничего не знают, так что она отпадает.

А вот индуизм-буддизм-брахманизм-кришнаитство — это желанный баланс между «быть особенным» и «быть как все». Самое удивительное, что западный просвещенный мир переклинило на восточных учениях вот уже полвека как, но это продолжает считаться признаком высокоразвитости и оригинальности.

Объяснение простое — это же как минеральная вода в XIX веке. Почему в ее целебную силу так верили? Потому что это было самое приятное лечение, какое только можно представить.

И это было предлогом, чтобы приехать в красивое место, общаться там с приятными людьми, завести там роман… который не считался предосудительным, в отличие от романов в другом месте.

Тогда дамочки считали стаканы выпитой воды (после 100 все болезни пройдут), их правнучки сегодня ровно так же считают количество сделанных простираний (после 111 111 раз в верхушке черепа образуется дырочка, наступит просветление, и откроются алмазные истины, которые, как известно, лучшие друзья девушек). А самое привлекательное в медитациях — то, что ради них нужно поехать в какое-нибудь красивое место, общаться там с интересными людьми и можно закрутить пару быстрых романов.

Нет, конечно, случайные связи сегодня уже не такая проблема, как в эпоху мужской тирании. Но все равно из-за них иногда расстаются. А вот если у девушки был роман с соседом по медитации или с духовным учителем, муж ее бросать не имеет морального права. То ведь были соития во благо всех живых существ, оргазмы ради входа в медитацию.

Вот в такой духовный курорт-ашрам, где неплохо проводят время  и вписывается наша героиня. Вы, кстати, еще спросите, что дают ей медитации. Она обретает умение прощать себя. Если честно, как-то незаметно, чтобы современные девушки изводили себя самобичеванием, в истерике спрашивая горничную, зачем она опять положила под подушку галстуки погубленных мужчин. Но, видимо, лишь последние остатки «химеры под названием совесть» не дают им окончательно стать амазонками в соответствии с идеалами феминизма. А значит, от химеры надо избавляться.

Ядрена глухомань

Избавившись от химеры, героиня принимает совсем уж оригинальное решение — уезжает «в деревню, в глушь, в …». Конечно, с точки зрения современных последователей этого принципа, уехать в Милуоки или Блуа (американский и французский аналоги нашего Саратова) было бы пошлой примитивностью. Ну, какая там глушь? Трамваи гремят так же, как в ньюйорках и парижах. Настоящая глушь осталась только за пределами развитых стран — в Африке или Юго-Восточной Азии. Туда и едут «дауншифтеры».  

В фильме Ивана Дыховичного «Копейка» есть такой эпизодический персонаж — советский дауншифтер, интеллигент-почвенник 1980-х. Раз в год он ехал из «развращенного» города в деревню за посконной правдой, где две специальные прикормленные бабки костерили его последними словами («Приехал, нехристь паршивый») и парили в бане. Духовно очищенный, с блаженной улыбкой назавтра он уезжал обратно жить в «клоаку».

То есть настоящий дауншифтер ищет в глубинке не только чистый воздух и отсутствие суеты, но и нравственную мудрость. Он — богатый, здоровый, ухоженный — с восторгом и завистью смотрит на аборигенов, мечтающих о куске хлеба и в 30 лет шамкающих беззубыми ртами. «Вы такие счастливые! Такие мудрые!» — на полном серьезе убеждает толстый тонких…

Кроме того, он совершенно искренне убежден, что жители развитых стран обязаны кормить и лечить жителей глубинки, раз те не могут обслужить себя сами (видимо, нравственная мудрость им это не позволяет).

Число дауншифтеров и «этнотуристов» сегодня исчисляется десятками, если не сотнями тысяч. В их число и вливается наша героиня. Она в поисках мудрости припадает к стопам индонезийского целителя. Обнаружив, что он лишь веселый шарлатан, она уверяется, что в этом и есть настоящая мудрость. Кроме того, она уговаривает друзей помочь бедному местному жителю. Вы угадали, это женщина с ребенком. Которая — вы угадали второй раз — пострадала от насилия мужа. Как же иначе, это же дамский роман.

От большого счастья вдалеке

В итоге всего этого крибле-крабле-крумс героиня обретает любовь, так что «девочки, делай, как я!». Выведенный в романе идеальный любовник тоже вполне банален — недаром же Вуди Аллен на роль типичного «носителя мужской магии» в своей пародии на пошлые мелодрамы «Вики. Кристина. Барселона» выбрал того же Хулио Бардема.

Так в чем же свежесть нового рецепта счастья? Разве что в его сложности. Раньше-то любовь обретали «а в это время на другом конце Манхеттена», самое большее, нужно было съездить в тот же Рим. Или ту же Барселону. А тут многоходовка на несколько месяцев с глобальным географическим размахом. С другой стороны, кто сказал, что рецепт женского счастья должен быть оригинален? Главное, женщины всего мира действительно зачитываются этим романом и смотрят фильм.

Возникает, однако, ощущение, что книга и фильм милы им вовсе не тем, что учат обретению счастья, — напротив, они убедительно обосновывают, почему счастье для рядовой женщины недостижимо. Ведь поездка в Рим, многомесячное проживание в Индии и на Бали основной части аудитории элементарно либо не по карману, либо нет возможности надолго оставить работу и бизнес. Но, поскольку счастье недоступно по не зависящим от женщины причинам,  можно уже расслабиться и прекратить изнурительную беготню за этим счастьем, всю эту изматывающую череду надежд и разочарований; можно перестать беспокоиться и начать жить.

Вот за эту свободу женщины и благодарны роману и фильму.