О подвиге политзаключенных...

За пределами времени и пространства...

Всем ныне репрессированным, искалеченным, подвергнувшимся и подвергающимся истязаниям и всем видам политического преследования, насильно исчезнувшим, униженным и оскорбленным, преступно отчужденным от власти, собственности, работы, близких, а также преступно (путем тотального поражения в правах, отказа в доступе к справедливому правосудию и/или без осуществления законного судопроизводства) удерживаемым в застенках политическим узникам нынешнего криминально-коррумпированного, оккупационного, олигархического режима посвящаю...

После осуществления худшей, паразитарно-продажной, бандитско-воровской частью советскороссийского общества антисоветскорусских, антинациональных, антиленинскосталинских, антинародных, антисоциальных цветных проолигархических грабительских революций (контрреволюций) 1991 и 1993 гг., в результате которых часть суверенных полномочий по управлению страной, а также функций контроля за деятельностью лиц, занимающих ключевые посты в государстве, перешла к внешним центрам силы при добровольном непротивлении и содействии этим процессам самих узурпаторов власти и собственности СССР, наиболее активная, политически и юридически грамотная часть населения с самого начала подверглась массовым политическим преследованиям в самых различных изощренных формах. На первых этапах они в основном были направлены в отношении лиц и групп, ставших на защиту СССР, Советов как органов политической народной власти и носили часто скрытый, завуалированный характер. Для большинства населения они не были заметны. И их бдительность с помощью различных политтехнологичных приемов и пропаганды полностью была демотивирована...

После восстания на Донбассе, где доминировали левые и прорусские лозунги с требованиями возврата преступно захваченной народной собственности и власти,политические преследования на просоветскорусском пространстве СССР, существующего до сих пор де -юре, приобрели наиболее жесткий, агрессивный и человеконенавистнический характер с элементами массового геноцида населения, распространением и внедрением бандеро-фашистских методов управления народами.

Игнорирование оккупационными властями законных интересов и прав коренных народов, поощрение массовых многомиллионных миграционных потоков из наиболее проблемных регионов в финансовые мегаполисы для их дешевого обслуживания еще более усилились. Попытки наиболее политически активной части населения воспрепятствовать этим процессам, используя для этого внутриполитические, государственные, общественные и правовые механизмы, не только не дают каких-либо заметных положительных результатов, а наоборот вызывают только дальнейшее еще более дикое, варварское ужесточение правил жизни и ограничение любой законной деятельности. При этом игнорируются 2/3 действующего внутреннего и международного законодательства...

Бесперспективность будущего, полное разочарование в политико-экономической деятельности олигархических властей вызвали массовый многомиллионный отток наиболее подготовленной, сознательной и образованной части населения в другие страны мира. Государственные органы и правовые структуры не только не препятствуют этим негативным процессам цивилизационной депопуляции всего нашего просоветскорусского пространства, а всячески поощряют их своими действиями либо бездействием.

Если на ранних этапах оккупационного влияния о политических преследованиях допускалось говорить в основном субъектам, действующим в рамках интересов цветных революций (остальные просто тупо игнорировались, их просто замалчивали и т.д.), то после советскорусской Революции в Донбассе и ее бесчеловечного, жесточайшего подавления минскими методами глумления и антинационального политического предательства, стало невозможно замалчивать о действительно античеловеческих изощренных формах и методах политического преследования в отношении лиц, выступающих за социально-классовое и национальное освобождение всего просоветскорусского пространства...

А посвящаю им эти отрывки из школьного сочинения о жизни и творчестве политзаключенного Н.Г. Чернышевского, автора романа "Что делать", которые написаны Зоей Анатольевной Космодемьянской, удостоенной Сталиным первой в Великую Отечественную звания Героя Советского Союза за ее спасительный для СССР и советского народа подвиг в решающий для них и нашей истории момент. "...

Тянутся годы и годы в одиночестве - мучительная, безотрадная жизнь. И невероятными кажутся письма, которые пишет Николай Гаврилович жене и детям, - письма, полные тепла, света, нежности и любви; они месяцами идут сквозь ночь, сквозь снег. Так проходят долгие семь лет. И вот Чернышевский накануне освобождения. Какое письмо пишет он своей жене, Ольге Сократовне!

"Милый мой друг. Радость моя, единственная любовь и мысль моя... пишу в день свадьбы нашей. Милая радость моя, благодарю тебя за то, что озарена тобою жизнь моя... 10-го августа кончается мне срок оставаться праздным, бесполезным для тебя и детей. К осени, думаю, устроюсь где-нибудь в Иркутске или около Иркутска и буду уж иметь возможность работать по-прежнему... Скоро все начнет поправляться. С нынешней же осени..."

Каждое слово дышит уверенностью в скором свидании, надеждой на встречу.

А вместо этого - ссылка в Вилюйск и еще долгие, бесконечные тринадцать лет одиночества. Холодная, суровая зима тянется полгода, вокруг - болота, тундра. Это самая тяжелая пора заключения, даже не освещенная надеждой на освобождение. Ничего впереди. Одиночество, ночь, снег... И вот тогда к Чернышевскому приезжает полковник Винников и передает ему предложение правительства: подать прошение о помиловании. В награду обещано освобождение, возвращение на родину. "В чем же я должен просить помилования? - говорит в ответ Чернышевский. - Это вопрос... Мне кажется, я сослан только потому, что моя голова и голова шефа жандармов Шувалова устроены на разный манер, а об этом разве можно просить помилования? Благодарю вас за труды... От подачи прошения я положительно отказываюсь..."

И снова медленно тянется время. День за днем, год за годом уходит жизнь. У него деятельный, могучий ум, который так жаждет работы и творчества, так умеет предвидеть! Рука, написавшая гневные и страстные прокламации, обращенные к русским крестьянам. Голос, который призывал Герцена, чтоб его "Колокол" не благовестил, а звал Русь к топору. Всю свою жизнь он посвятил одному, стремился к одной цели: чтобы угнетенный народ обрел свободу. Он и невесте сказал когда-то: "Я не принадлежу себе, я избрал такой путь, который грозит мне тюрьмой и крепостью". И этот человек обречен на самую страшную для него муку - на бездействие. Он не может даже пожать руку умирающему другу, сказать ему прощальное слово. Некрасов умирал. Весть об этом была для Чернышевского жестоким ударом. "Если, когда ты получишь мое письмо, Некрасов еще будет дышать, - пишет он Пыпину, - скажи ему, что я горячо любил его, как человека, что я благодарю его за доброе расположение ко мне, что я целую его, что я убежден: его слава будет бессмертна, что вечна любовь России к нему, гениальнейшему и благороднейшему из всех русских поэтов. Я рыдаю о нем..." Три месяца шло это письмо и застало Некрасова еще живым. "Скажите Николаю Гавриловичу, - просил умирающий, - что я очень благодарю его. Я теперь утешен: его слова дороже мне, чем чьи-либо слова..."

После двадцати лет каторги и ссылки Чернышевский наконец возвращается на родину. Он весь - нетерпение, весь - порыв, он мчится не останавливаясь, не давая себе в этом длинном и тяжком пути ни часу отдыха. Наконец он в Астрахани. И тут снова жестокий удар: Чернышевский лишен возможности работать. Кто же, какой журнал станет печатать статьи "политического преступника"? И опять бездействие, опять вокруг безмолвие и пустота... Незадолго до смерти Чернышевского с ним виделся Короленко. Николай Гаврилович не позволял жалеть себя, вспоминает Короленко: "Он всегда отлично владел собою и если страдал - а мог ли он не страдать очень жестоко! - то всегда страдал гордо, один, ни с кем не делясь своей горечью"...

Из воспоминаний матери Зои, Любови Тимофеевны известно, что когда ее вызвали по заданной теме к доске на следующий день, весь класс вместе с учительницей прямо заслушались, даже ее брат Шура (также будущий Герой Советского Союза Александр Космодемьянский), который дома был знаком с ее сочинением. Зоя заслуженно получила "отлично".

Казалось бы отличное сочинение - вот завершение Зоиной работы. Но это было не так. Встреча с Чернышевским, знакомство с его судьбой и с его книгами значили очень много для Зои. Его жизнь стала для нее высокой мерой поступков и мыслей. Таков был настоящий итог Зоиной работы над сочинением по литературе.

Жизнь политзаключенного Чернышевского не была напрасной. В его жизни, в его книге наряду с другими книгами черпала она свое короткое будущее (ей было всего 18, когда она стоически приняла смерть вместо предательства). Но пламя высокой мысли, освещенное на страницах его книг, оказалось таким ярким, что искрой пронеслась через Зою и стало спасительным для миллионов советских людей, вдохновленных ее настоящим подвигом.