Иллюзия народовластия

В России впервые проходят обязательные предвыборные дебаты претендентов на места в Госдуму. И представители радикальной оппозиции сразу же выдали такую порцию глупости, что партии власти можно было даже не выступать и отдать свое время врагам, которые в данном случае оказались полезнее друзей.

Одновременно в США тоже в самом разгаре словесные баталии кандидатов в президенты: Трамп полощет Клинтон, Хиллари отвечает ему сторицей. Все так живо и натурально, что кажется, и впрямь в ораторском искусстве решается судьба Америки.

Но по опыту предыдущих предвыборных кампаний хорошо известно, что большая часть сказанного и обещанного не имеет никакого отношения к реальности, а баталии политиков стоят не больше, чем какое-нибудь, пусть самое дорогое, эстрадное представление.

Истинное народовластие невозможно в рамках либеральной демократии, но Россия значительно ближе к нему, чем западная политическая система.

На протяжении всех постсоветских лет принято считать, что в современном мире нет лучшей формы правления, более справедливой, правильной и устойчивой, чем так называемая демократия. Главным аргументом в ее пользу является нынешнее тотальное доминирование Запада с его демократическим устройством. Даже при наличии Китая с особой формой правления получается, что большая часть планеты либо приняла западную демократию, либо считает ее эталоном и стремится к ней. Все остальные, если не имеют достаточных сил для отпора, вынуждены стать объектами насильственной демократизации.

 

Основные элементы западной демократии – парламентаризм, разделение властей, независимость суда, свобода печати, равные права граждан, всеобщие выборы, развитое самоуправление – назовет любой мало-мальски приличный студент по памяти. Это кажется настолько естественным и правильным, что даже представить себе нельзя, как в предыдущие сотни лет человечество выживало без этих красивых терминов. Безусловно, это только слова и пустые сами по себе понятия. Гораздо важнее, что в них вложено и каково реальное действие обозначенных ими механизмов.

Возьмем те же выборы – всеобщие и равноправные. Считается, что все вместе миллионы граждан прямым тайным голосованием могут выбрать руководителя страны, который должен принимать судьбоносные решения. Или пусть даже не президента, а депутатов, которые будут издавать и принимать законы. Каждый гражданин делает рациональный вывод о том, что представляет из себя тот или иной кандидат, сможет ли он руководить страной или не способен даже навести порядок в собственной семье.

На деле эта красивая сказка выглядит следующим образом: мало кто реально пытается разбираться в вопросах госуправления, не говоря о том, что для этого нужны немалые знания и опыт; избиратели чаще всего ориентируются по каким-то отрывкам представлений о кандидате, в лучшем случае пробегут мельком по программе, но чаще всего по впечатлению о его внешнем виде, его словах, манере поведения. Миллионы принимают решения не головой и даже не сердцем, а неким своеволием – «я так хочу».

Русский философ Лев Тихомиров еще на заре становления парламентаризма и либеральной демократии в России указывал на это, раскладывая по полочкам системные ошибки французского парламентаризма:

«Ответы, даваемые этим большинством, включая в то число даже вполне образованных и умных людей, будут непродуманны, случайны и ничуть даже не выразят их действительной воли. Может быть, через полчаса после подачи голосов большая часть большинства будет голосовать за противоположное мнение, и совершенно искренне, потому что ни в том, ни в другом решении она ровно ничего не мыслит и судит по легковесным, случайным подсказываниям лиц знающих или заинтересованных. Решение осуществится, и завтра же миллионы голосов будут готовы закричать, что они вовсе не желали подобной глупости!»

В такой системе принятия судьбоносных государственных решений, ошибочно называемой народовластием, на первые роли во время выборов выходят политиканы, политтехнологи, политологи – разного рода специалисты, которые «помогают» людям сделать выбор, манипулируя массовым сознанием.

Они создают кандидатам имидж, придумывают хитрые ходы, создают черный и белый пиар, устраивают митинги, «выход в народ», пудрят мозги как избирателям, так и избираемым, и в конце концов не верят даже самим себе.

Тот же Тихомиров так характеризует деятелей либеральной демократии:

«Действительно, политическая деятельность либерально-демократического строя не требует людей умных, честных, независимых; напротив, эти качества скорее подрывают карьеру политикана. Для него нужна практическая ловкость дельца, беззастенчивость, безразборчивость в средствах, эластичность убеждений».

Само создание такой прослойки специалистов говорит о том, что на выборах не происходит никакого настоящего волеизъявления народа, но есть лишь игра на «хотелках» избирателей, которая используется для необходимого результата. И если в недемократических режимах власть не скрывает свое главенство при принятии решений, то в демократических политики прикрываются «решением народа». В этом и состоит разница между управлением и манипуляцией.

 

Однако и сами политиканы – только инструмент в других руках. Ведь они избираются на ограниченный срок, что также считается огромным завоеванием демократии. Любому руководителю, скажем, даже небольшого предприятия, завода, хорошо известно, что стратегию развития невозможно строить исходя из трех-четырех лет, а при смене руководства волей-неволей пересматривается стратегия, цели, задачи.

Что говорить о таком объекте управления, как государство или тем более сверхдержава со сложнейшим переплетением интересов и набором проблем, – им нельзя управлять иначе как планируя на десятилетия. А как планировать, если, скажем, народ вдруг возьмет и выберет нового президента с противоположным взглядом на ключевые моменты социальной, экономической и внешней политики?

Но в том-то и дело, что в либеральной демократии не происходит «вдруг» – в отличие от той же «тоталитарной» России во времена позднего Союза, когда в одночасье полностью сменился курс на противоположный и держава рухнула.

Во Франции может прийти Олланд вместо Саркози и наоборот, но внешняя или миграционная политика останется прежней, а либерализм в экономике не поменяется вдруг на коммунизм. Публичные западные политики сменяют друг друга, как перчатки у растерянной дамы, а политика государства не меняется.

Более того, многие ключевые решения давно уже не находятся в их компетенции – скажем, решения о процентных ставках или кредитовании тех или иных стран принимаются банковскими структурами, независимыми от правительств. По большому счету, политики и президенты в либеральных демократиях только подписывают принятые уже и спущенные им решения. Национальные государства как таковые там находятся в подчиненном положении у наднациональных финансовых структур, и это все меньше скрывают.

Современная западная демократия – по сути лишь имитация народовластия и манипуляция общественным мнением в интересах крупного капитала. Это олигархия, лишь прикрываемая республиканской формой правления, когда реальная власть принадлежит кланам и корпорациям, а регулярно сменяемое первое лицо государства полностью не отвечает за развитие страны.

Новые информационные технологии и развитые столетиями демократические институты позволяют создать у масс великолепную иллюзию того, что государством управляют они сами посредством волеизъявления и контроля за властью. Громкие кампании по разоблачению проворовавшегося чиновника или красивые сюжеты о том, как мэр города едет на работу на велосипеде, вызывают восторг и подтверждают эту иллюзию. Но в последние годы даже на Западе среди населения происходит постепенное ощущение обмана, робкое осознание того, что от них ничего не зависит, а решения принимают дяди с большими деньгами.

Кризис либеральной демократии – уже не выдумка советских политруков, но данность, которую вынуждены признавать даже западные политологи. И чем дальше, тем конфликт трезвеющего большинства и теряющего контроль за умами меньшинства будет становиться более очевидным.

И дело отнюдь не в Трампе, который сам является плоть от плоти олигархии, а в той трансформации международных процессов, которую запустила Россия. В переосмыслении догматов, которые завели евроатлантическую цивилизацию в тупик и не дают адекватных ответов на накопившиеся в мире противоречия.

 

В российской политике, к сожалению, пока также происходит подражание западной демократии, копирование ее механизмов и элементов. Однако политическая система России отличается от западной, поскольку в ней ключевые решения принимают не наднациональные финансовые структуры, не олигархи, не депутаты, выбранные с помощью политтехнологов, а национальный лидер, суверенно мыслящий и действующий. Это наиболее приближенная к традиционной для России система власти, пусть и внешне выстроенная по лекалам либеральной демократии.

Главным политическим вопросом для русского сознания по-прежнему и испокон веков является следующий: чья в стране власть и кто принимает государственные решения – суверенный руководитель или предатель, марионетка в руках врагов? И на нынешних выборах, и на следующих это и будет ключевым моментом для избирателей, и каждый голос будет по сути ответом на вопрос: за суверенного руководителя или против. Не зря один из представителей радикальной оппозиции на первых теледебатах открыто признал, что их цель на любых выборах – смещение Путина.

Настоящее народовластие, конечно, необходимо, но оно невозможно в рамках либеральной демократии. Народовластие – это не примитивный механизм опускания бюллетеней в урну, это гораздо больше, это живая и не всегда формализованная связь народа с лицом, несущим главную и личную ответственность за судьбу страны.

Таким образом, истинное народовластие нельзя создать без единовластного руководителя, суверенного в своих действиях, и разнообразных механизмов донесения до него интересов людей. Механизмов, в которых прослойка манипуляторов будет заменена на прослойку специалистов в каждой области знаний, в каждом уголке жизнедеятельности.

Голоса разных по опыту и знаниям, по заслугам перед Отечеством граждан не могут быть равными на выборах, будь то всероссийского законодательного органа или местного самоуправления. Чаяния граждан до государя должны доносить те, кто разбирается в них и способен превратить их в дельные предложения.

Но кроме механизмов общения заслуженных специалистов должна быть живая духовная связь народа с лидером, исходящая из единства целей и ценностей, которую не заменить никакими голосованиями.

России еще предстоит выработать механизмы народовластия, благо опыт такой существует – как в теории, так и на практике. Но для начала политическому классу следовало бы окончательно осознать несостоятельность либеральной демократии.

К слову, недаром Владимир Путин ни разу не участвовал в дебатах: глупого не перекричишь, а дела говорят сами за себя.