ФИЛИППЫЧ

...



Филиппыч влетел к куму со словами «Швэды мои корчú купляють!». И грохнулся на стул.

- Какие корчú, Филиппыч?
- Якие-якие! - наши корчú. И плотють у твердом евре, о то! Повз-границу бачил? — лес попиленный? Сосна. Сосна-а-а!!! А корчú-то осталися! Чуешь, не?
- Не...
- Глупяк! Если корчú повытягвать, можно тым швэдам продать.


Филиппыч лихорадочно курил, шмыгал, бегал по сторонам глазками и красные прожилки на его крепкой морде вздрагивали.

- А на хрена шведам наши корчú?
- Якусь-то пользу с их добывают. Там же одной токо смолы у корчáх! Самая смола!
- И что им с нашей смолы? Чего из неё добыть-то можно?
- Я шо — знаю?! - може, уран, може, - аспирин якись-нибудь. Главное — продать корчú, пока войны нема.










Филиппыч - председатель колхоза. Не то у него «Светлый Путь» был, не то какое-то там «Знамя» чего-то. Самого колхоза, конечно, нету давно, а председатель есть. Когда колхоз кончился, как-то само собой оказалось, что единственный владелец всего, что в нём было — Филиппыч. И в «Заветах Ленина» так же вышло, и в «имени Кирова», и вообще кругом. Это, наверно, правильно. Потому, что, если на всех делить — никому ничего не достанется, а если на одного председателя, то жить можно.

Хутор маленький. Колхоз тоже маленький, но пограничный. Это у нас раньше границы с Украиной не было, а сейчас, слава богу, есть. Сейчас все умные стали! В экономике ж как? - в экономике ж надо, чтоб было где работать, потому что от этого сразу и деньги, и благосостояние, и вообще расцвет. Не было границы — и расцвета никакого не было. Все туда-сюда шмыгали. Жили, правда, спокойней, но скучно.

Зато сейчас тебе — и пограничники, и таможня, и миграционные эти — в общем, всё по законам рынка. Расцвет с благосостоянием пока не пришли, но, видимо, тоже не за горами, раз столько людей хорошей работой обеспечили.

Главное, на одном месте долго не задерживаться, а то вместо расцвета постоянно тюрьма получается. Но люди привыкли: посидел недолго на таможне, построил себе хату хорошую — уходи в миграционную службу. Там за годик на машину скопил — иди в пограничники. А на одном месте нельзя. Экономика — это ж целая наука! Если её не соблюдать — обязательно посадят.

Плюс контрабанда. Опять все туда-сюда шмыгают, только бодрит и не скучно совсем!







А раньше ведь по-другому жили. Сейчас вот все первого секретаря райкома поминают. Хороший мужик, в целом. Он даже не то, чтоб воровал... Просто у него административный ресурс был. А так-то он жил как все: свинья в сарае, сортир на огороде.

Потом перестройка эта началась. Секретарша перед народом покаялась: я, говорит, такая же обездоленная как и вы, а вот первый секретарь — номенклатура, у него семь умывальников за сараем стоит. Мужики пошли, посмотрели — точно! Семь штук мойдодыров за сараем и, главное, сеном присыпаны, чтоб с огорода не видно было. Хорошие такие — тумба, чтоб ведро ставить, бачок с краном да еще и зеркало с полочкой.

Шум поднялся большой, конечно. Зачем ему семь умывальников, даже не спрашивали. Главное — откуда? Ну, секретарша сказала, что мол, тёмные вы, тёмные — это ж чисто административный ресурс! Ему их тайком из Кокоревки привозили, когда он понял, что партия долго не продержится. Готовился, получается.

Демократ у нас был свой, местный (очень потом прожорливый оказался, как демократом стал). Так он тогда на собрании выступил. Говорит, вот смотрите все, кто не верил в «золото партии», вот оно! Вся страна так разворована. Ну, а правда, если у секретаря, допустим, семь мойдодыров, то сколько ж тогда их у Горбачева должно быть, чтоб на золото менять?!







Демократ этот сказал, чтоб у партии умывальники отобрать и передать их в детский дом. Мне, сказал, они не нужны. Мы, говорит, не для того с этой властью боролись, чтоб теперь так же грабить народ. Я, говорит, такой же как и вы, я и из одного умываться могу. Так что один самый новый себе возьму, а остальные — в детский дом.

А тут ГКЧП. Мужики испугались, мойдодыров обратно вернули. И демократ этот сразу делся куда-то. Как не было его. Через три дня опять митинг. Мол, в Москве всё кончилось, значит, и у нас новую жизнь пора объявлять. Никто ничего и понять не успел.

Демократ вернулся, залез на трибуну, эх, говорит, жалко, что я ничего не знал, потому что все три дня по грибы ходил и выпал из политики. А вы, говорит, как были стадом, так и остались, раз умывальники вернули, пока я отсутствовал.

Ну, в общем, секретаря сняли, а этого поставили. Еле прогнали потом. Не сразу ж понятно, что человек дурак. С виду он же как мы. Но глупостей, помню, много наплёл. Один раз даже до того договорился, что Америка нам друг. А тут на Хутор как раз американец приехал. Стакан выпил — упал. Ну, какой с него друг?..


...Но те времена давно прошли. Сейчас-то каждому дураку понятно, что Америка нас ненавидит. Хорошо еще, что когда они спят, мы пьём, а когда они пьют, мы уже спим. Поэтому ненависть не сильно чувствуется, хотя точно знаем — ненавидят. Это только мы, дураки, всех любим.







А Филиппыч им с самого начала не верил и правильно делал. Сейчас всё подтверждается.

- Соседи у нас — сволота на сволоте! - объяснил нам с кумом Филиппыч. - Шо немцы, шо другие. Нихто за Крым спасибо не сказал, даже хохлы, подлюки...

Но к ненависти Филиппыч подготовился заранее. А всё потому, что он историю хорошо знает. Помнит, как раньше было. Про что не спроси — всё расскажет. Про кирпичи, например.

Пётр Первый, говорит, когда Ленинград строил, кирпичи брал только наши, из Подгородней Слободы. Никаких других не признавал.

Я у Филиппыча, помню, спросил еще:

- А как Петр Первый их в Ленинград возил?

Филиппыч мне быстро на бумажке схему накидал:

- Ось, бачишь, с Подгородней лодками по Неруссе до Десны, там в Днепр, а с Днепра, шоб хохлы кирпичи не покрали, сразу в Балтийское море.

Я сам точно не знаю, Филиппыч говорил, Днепр тогда в Балтику впадал, это уже потом его хохлы к себе перекопали, чтоб Днепр к нам не тёк. С того и кирпичный завод развалился.

Вообще, Филиппыч - человек с понятием. Сидели у кума, он мне говорит:

- Шо мы с этими алкоголиками пьём? Пошли ко мне в хату. Я образованный, ты вроде тоже школу без двоек кончал, давай хоть нажрёмся вдвоём как люди! Ты ж моей библиотэки не бачил. А у меня ж, не соврать, книг тридцать, не меньше! Ты ж картины у меня не бачил! Знаешь какие?

Филиппыч начал загибать пальцы:

- Три ведмедя! Богатыри — тоже три штуки, и все ж на конях, не просто ж так! Русалка же ж голая в речке! Русалку, правда, от бабы своей на чердаке сховал. Да ты шо! Всё ж подлинники! В Брянске куплял.

- На Хуторе тоже продавали, в хозяйственном...

- На Хуторе — то ж не подлинники. Да ну, иди ты! Тут либо ведмеди неправильные, либо богатыри ненастоящие, либо русалка в пальте. Не! Хорошее искусство - токо в Брянске! Максимум — в Трубчевске. Ну, шо, идем выпивать, не?.. А то мне еще сволочей тых гонять сегодня...

Сволочами Филиппыч пограничников называет. Причём, что наших, что украинских. Лезут и лезут. Филиппыч-то свой участок крепко держит, а вот в других местах по-разному получается.







...Хлопцы тот год иконы через границу везли. Загрузили полную «восьмёрку» и стали на Буду лесами прорываться. А там поле одно есть. На нём-то начальник заставы их и поймал. Он на дороге стоял, а хлопцы на поле. Валера с Витькой.

Этот с дороги орёт «Стрелять буду! Выходите, суки!» А им что делать? Они «восьмёрку» за каким-то кустом притулили, сидят, курят, думают: «А ну, как, правда, начнёт?» Валера говорит: «Давай, самую большую икону ему подарим, глядишь, и отстанет, может?»

А осень же, трава под кустом посохла, на кусте листья тоже сухие. Витька бычок в траву кинул, та и занялась сразу. Ну и куст за ней тоже. Тут уже по-любому вылезать надо было. Валера вытащил самую большую икону — а она чуть не два метра в высоту. И Богородица на ней во весь рост  — крепкая такая, румяная. Как положено.

Только грустная маленько. Не знаю где как, за других не скажу, а у нас Богородица всегда грустная. Да и с чего б ей в нашем районе радоваться! Она и по области такая всю дорогу.

А тут трава горит, куст пылает, деваться некуда, спрятаться негде, - одним словом, надо как-то договариваться. Вот Валера и вылез из-за куста с этой иконой. Держит её перед собой, чтоб видно было: человек не с пустыми руками идёт, а с подарком. А самого Валеру за Богородицей и не видно было, в общем. Говорю ж, икона во весь богородицын рост, а женщина она у нас высокая, хоть и худая немного.

Валера говорит, и десяти шагов не прошёл, как начальник этот автомат свой в машину кинул, сам за руль прыгнул и — тикать. Вообще непонятно ничего! Ну, хлопцы плечами пожали, икону обратно в машину и быстренько через лес на ту сторону.

А вечером пограничники со службы вернулись, говорят, начальник с ума сошел. Примчался на заставу как угорелый, собрал всех, говорит:

- Неправедным мы делом тут все заняты. И вы у меня идиоты, и я у вас придурок. Так бы и жили б, наверное, если б не чудо. А вот сегодня мне Богородица из горящего куста вышла и сказала: «Паразит ты, паразит, шо ж ты людям не даёшь контрабандой-то заниматься!» Так что — кто куда, а я в монастырь грехи замаливать.

До монастыря, правда не дошёл, по пути в дурдом его сдали. Сейчас новый начальник, но тот, вроде, не лютует: наверное, в дурдом не хочет. 







Так что, у пограничников сейчас дела не очень. Ну, и плюс Филиппыч их от своего участка границы отгоняет. Ни хрена ж себе, говорит, моду взяли, по моим полям свободно ездят! Не дай бог кого из вас ещё, говорит, на границе поймаю! Всё что надо охранять — сам охраню, а если еще кого у себя в зелёной фуражке увижу, так отлуплю, навек дорогу к нейтральной полосе забудете!

Филиппыча понять можно. У него на сопредельной зоне сразу куча интересов. Во-первых, он на всякий случай новую границу подготовил. Делов-то! нарыл в лесу новых ямок — сто метров в сторону Киева от старых столбов.  Осталось только сами столбы переставить да и всё!

Во-вторых — корчú. Если шведы не врут, то корчéй у Филиппыча на делянках на всю их Швецию хватит и даже на Норвегию останется.

Ну и самое главное — это проект «Филиппыч и Мир: партнерство во имя НАТО». Он с этим проектом уже лет десять носится.

Дело-то золотое! Филиппыч первым из председателей понял, что если Украину заберут в Европу, то он тогда сможет свою землю нашим военным в аренду сдавать. Под окопы. Он нам и прейскурант показывал: окоп — столько-то, танк — столько-то, аэродром — вообще не сосчитать. Граница-то Филиппычева и воевать можно только через него!

Ну, или хохлам, опять же, можно землю сдавать, если больше заплатят. Тоже вариант. Только столбы уже в другую сторону переносить придётся. Но Филиппыч и это предусмотрел: он и под них ямки на всякий случай нарыл. Сто метров от старой границы в сторону Москвы. А всё, что между - Филиппычево.


Поэтому на хрена ему с такими приготовлениями пограничники в этих местах нужны?! Вот он их и гоняет.

Только с НАТО до этого года партнёрство не складывалось.  А всё из-за кого? Из-за хохлов, естественно. Они ж, сволочи, каждую весну говорят: «Вступаем!» Филиппыч как дурак им верит, поэтому и не сеет у себя ни хрена. Ни овса, ни гороха. А эти, как осень, заявляют: «Не! Ещё годик подождем!» Вот тоже! - что за нация? как на таких надеяться?..







Так бы Филиппыч всю жизнь мог прождать и никакого НАТО не дождаться! А сейчас, смотри, как получилось — ждали-ждали, а потом, глядь: наши сами на танках приехали. С самой той войны их не было, а тут приехали. Как немцы. Сами, понятно, свои, но чисто немцы.

Филиппыч прям аж подпрыгнул. Понял, что пришёл к нему его личный персональный расцвет. Сел в уазик, поехал договариваться. Всё военным объяснил. Пограничников, говорит, я уже разогнал, вам и делать ничего не надо, ямки накопаны в обе стороны, столбы перенести — на себя беру: считай, всё готово. Карту показал и прейскурант тоже.

Ещё предупредил, чтоб они в другие колхозы даже не и совались: там и болота кругом, и местность для нормальной войны непригодная — кочки одни, и приграничная дорожная сеть слабо развита. А у него всё по уму и выступ к тому же очень стратегический. Бери плацдарм да воюй на здоровье. Только плати вовремя: окоп — столько-то, танк — столько-то...

Сходу, однако, договориться не вышло. Танки на делянку не поехали. Встали в десяти километрах. Про стратегический выступ — это всё правда, но цены 
у него всё же  высокие.  Мы сразу про это говорили, когда он еще «Филиппыча и НАТО» придумал. Для немцев, может, это и не деньги, а нашим, судя по состоянию танков, дороговато выходит. Вот и медлили.

Сам Филиппыч в последнее время ночей не спал, смотрел, чтоб другие председатели втихоря демпингом не занялись. А Министерство Обороны думать продолжало. На самолёте прилетали два раза, кружились, смотрели. Филиппыч самолёты увидел, по делянке бегал, показывал им, где у него что находится на местности. Мы ему орём: «Уходи! Ну как они бомбу кинут!» А он говорит: «Я им, сукам, кину! Нехай сперва плотют, тогда кидают!»

Он их, кстати, сразу предупредил: воевать воюйте скоко влезет, а корчú не трогать, корчú — мои. 








И вот что у нас за страна за такая за нерешительная! Зла не хватает! Ведь так, вроде, хорошо всё начиналось, а сегодня новость прилетела! Говорят, уезжают наши. Говорят, вместе с танками. И, что самое поганое, даже неизвестно, приедут ли обратно.

Что-то у них не вышло с этой войной, а что — неизвестно. Нам же не говорят. Сами пытаемся сообразить, что случилось. То ли ведмеди опять неправильные, то ли богатыри ненастоящие. Хотя, - то не нашего ума дела.




***


...А вот Филиппыч расстроился. Сидит теперь думает, в какие ямки ему столбы переносить. Ну, и с корчáми что-то решать надо. Продавать, кстати, пока не стал. Война, говорит, рано или поздно так и так начнётся. Шо я, наших не знаю?! Куда ж мы без войны! Не сомневайтесь, говорит, дело верное. Без войны по-любому у нас не жизнь.

А раз война начнётся, то цена на всё взлетит, и на корчú тоже, вот и нету смысла их сейчас продавать. Подождут эти шведы. Потому, что неясно ещё, сможем ли мы после победы вообще что-нибудь продавать, кроме корчéй...