Как гром среди ясного неба

Два года масштабных санкций против России означали серьезные испытания для отдельных отраслей норвежской экономики.

«Россия была, вне всякого сомнения, самым крупным нашим рынком, это касалось и форели, и семги», — говорит Сверре Сёро (Sverre Søraa), руководитель компании по разведению рыбы Coast Seafood.

В понедельник исполнилось ровно два года с того дня, как Норвегия ввела строгие ограничения в отношении российской нефтяной отрасли; для норвежских компаний это означало, в частности, запрет на участие в разведке и добыче нефти в ряде территорий в российских водах.

Это были такие же санкции, что ЕС и США ввели несколькими неделями ранее. В сентябре того же года санкции были ужесточены еще больше.
Россия ответила запретом импорта продовольственных товаров как из ЕС и США, так и из Норвегии.

«Это было, как гром среди ясного неба. Потому что у нас транспорт с рыбой был уже на пути в Россию, пришлось все менять и везти ее назад. Это были жутко напряженные дни», — говорит Сёро в беседе с E24.

Резкое торможение

Coast Seafood, экспортировавшая в Россию примерно 15% своей продукции, немедленно принялась искать новые рынки для сбыта рыбы.

«Мы сели и придумали план: как нам „развернуть“ наши продажи. И обнаружили, что есть рынки со скрытым спросом, которые могли бы принять имевшуюся в наличии рыбу», — рассказывает Сёро.

«Это нас сильно удивило. Потому что, если бы это произошло десять лет тому назад, это привело бы к кризису в отрасли», — говорит он.

Бреде Сэтеру (Brede Sæther) из компании Kirkenes Trading повезло меньше. Компания занималась экспортом рыбы в Россию, производила тару для рыбы и имела холодильный склад в Мурманске, недалеко от границы с Норвегией.

«Для нас это стало — как резко затормозить. На тот момент мы работали на российском рынке почти 20 лет», — говорит он.

До введения санкций у компании было 25-30 сотрудников, оборот в российской дочерней компании, которая импортировала рыбу из Норвегии, составлял примерно 130 миллионов крон. Через два года осталось восемь сотрудников, оборот упал до 10-15 миллионов крон.

«Это были непростые годы. Вначале мы пытались купить рыбу в Исландии, чтобы ввезти ее в Санкт-Петербург. Но потом и Исландия оказалась за бортом. Потом мы попытались сделать что-то с Белоруссией, но там тоже начались ограничения».

Сегодня он делает новую попытку в Белоруссии, где появились кое-какие возможности. Сэтер пытается также покупать и продавать рыбу в самой России.

«Норвежские власти разрушили мою фирму. 20 лет работы были сведены на нет санкциями норвежских властей против России, которые получили естественный ответ от российских властей», — считает он.

Хуже всего пришлось форели

За год до того, как экспорт еды в Россию прекратился полностью, наша страна была самым крупным экспортером рыбы. В 2013 году предприятия, выращивающие рыбу в искусственных условиях, экспортировали через границу с Россией семгу на сумму в 4,2 миллиарда крон, а форель — на сумму в 1,05 миллиарда крон.

Благодаря росту глобального спроса последствия для производителей семги в Норвегии оказались сравнительно незначительными, цены постепенно тоже пошли вверх.

Производители форели оказались в более сложном положении. В 2013 году русские импортировали почти половину всей норвежской форели.

«В результате спрос по сравнению со спросом на семгу пошел вниз, это же мы наблюдаем и по ценам», — говорит Пауль Ондал (Paul Aandahl) из Норвежского Совета производителей морепродуктов.

«Вместе с тем, ни один из рынков сейчас не занимает доминирующих позиций. И отрасль стоит теперь на нескольких «ногах».

Он предполагает, что цена на семгу была бы примерно на 4% выше, чем сегодня, если бы российский рынок не отпал.

Но прекращение импорта в Россию затронуло не только производителей рыбы. Доступ в страну был запрещен и компании Tines Snøfrisk-produkt.

До запрета импорта Tine экспортировала в Россию 180 тонн плавленого сыра Snøfrisk в год, это составляло примерно 30% всей продукции.

Сильный спад

Санкции против России негативно сказались также и на нефтяной отрасли, а также косвенно — на деятельности норвежских офшорных компаний.

Осенью 2014 года американская компания Exxon Mobil прекратила заниматься поисками нефти в Карском море в России, хотя прошло совсем немного времени с того момента, когда она вместе с российской государственном компанией «Роснефть» обнаружила там гигантское месторождение. Норвежская компания Statoil по-прежнему остается партнером на месторождениях в России, где ведется производство, и продолжает стратегическое сотрудничество с «Роснефтью».

«Но самым главным для нас все время было, чтобы то, что мы делаем, находилось в соответствии с санкциями», — говорит представитель Statoil по связям с общественностью Кнут Рустад (Knut Rostad).

Для офшорного бизнеса запрет касался в первую очередь разведки нефти и добычи нефти в морях к северу от Полярного круга на глубине больше 150 метров, а также участия в проектах, связанных со сланцевой нефтью.

«Мы наблюдаем резкий спад в количестве контролируемых Норвегией судов в области офшорных услуг на российском шельфе», — говорит управляющий директор Союза норвежских судопромышленников Стурла Хенриксен (Sturla Henriksen).

«Спад активности объясняется не только санкциями, но и непростой ситуацией на глобальном рынке. В частности, здесь большую роль сыграли такие способствующие факторы, как сложности на рынке в Бразилии и падение цен на нефть», — говорит он.

Проблемы для торговли в Финнмарке

Санкции имеют последствия также для экономики Финнмарка, а особенно — Киркенеса, расположенного в непосредственной близости от границы.

По словам Гюру Брандсхауг (Guro Brandshaug) из Kirkenes Næringshage, это заметно и по состоянию торговли в городе.

«Падение рубля ослабило покупательную способность россиян, что, в свою очередь, особенно сильно сказалось на розничной торговле», — рассказывает она в беседе с Е24.

«Кроме того, мы замечаем, что норвежская экономика с большим скепсисом относится к деятельности на российском рынке и демонстрирует меньшее желание сотрудничать с россиянами».

Брандсхауг ссылается на цифры, предоставленные Генеральным консульством Норвегии в Мурманске, которые говорят о том, что число пересечений границы из Норвегии в Россию сократилось на 23,5% с 2014 года по 2015 год. Количество суток, проведенных норвежцами в гостиницах российского приграничного города, также сократилось.

На полях: вот что говорит МИД Норвегии:

— Все страны, которые ввели ограничительные меры против России, отдавали себе отчет в том, что этот шаг будет иметь последствия для нашей собственной экономики", — было написано в электронном письме из PR-отдела министерства.

— Но действия России, нарушающие международное право, заставляют реагировать немедленно. Поэтому Норвегия с самого начала кризиса на Украине выступала вместе с ЕС, США и другими странами, разделяющими эту позицию, в нашей реакции на действия России, нарушающие нормы международного права. Норвегия присоединилась к запретительным мерам ЕС. Уважение международного права имеет для Норвегии решающее значение. Это фундамент мирового порядка, частью которого мы являемся. Это касается также и экономики, которая зависит от предсказуемости и уважения имеющихся соглашений.

— У нас состоялся диалог с представителями экономики страны, и нам стало ясно, что присоединение Норвегии к запретительным мерам ЕС встречено с пониманием. Запрет экспорта в Россию особенно сказалось на норвежском экспорте морепродуктов, но отрасль быстро нашла новые рынки, особенно это касается экспорта семги. В целом экспорт морепродуктов установил новые рекорды и в 2014, и в 2015 гг. Тем не менее, различные предприятия по-разному ощущают последствия санкций. И, разумеется, весьма прискорбно, что отдельные предприятия пострадали в значительной степени.