Язва ельцинизма: пораженный ей народ не нужен ни своим владыками, ни чужим

Если часовой, охраняющий важный объект, уйдёт пьянствовать или заниматься мелочной торговлей на соседнем рынке – что будет?

Или если водитель «скорой» вместо того, чтобы спешить к больному, начнёт таксовать, подвозить до аэропорта за хорошее вознаграждение?

Или контролёр ОТК на заводе вместо своей работы станет доставлять рабочим пиво за хорошее вознаграждение? Я эти вопросы не просто так задаю.

Я вам описываю ельцинизм.

Не надо думать, что он кончился.

Умерли, как это бывает во время эпидемии, только самые активные и смертоносные штаммы этого психовируса. Бациллы более вялые и вязкие продолжают жить – что мы видим на примере экономического блока нашего правительства и слышим в афоризмах Медведева: «денег нет», «идите в бизнес», и т.п.

Вообще что такое ельцинизм? Это цветная революция типа майданной, но более ранней модификации, на почве безответственности продажных управленцев и погружения хищного сознания в сумрачное состояние. Любая цивилизация устроена так, что в ней существует баланс между выполнением долга и личным вознаграждением. И абсолютизация личной выгоды в ущерб всякому человеческому долгу – это путь в никуда, в первобытные джунгли, в стадо бабуинов-каннибалов.

Почему часовой не может заняться мелочной торговлей? Ведь ему выгодней продавать булавки, чем торчать на своем посту! И таксовать на казённой машине, и пиво за деньги носить, пренебрегая основными обязанностями – эгоистически куда как привлекательно! Да и морально при таком общественном настрое нарушитель долга оказывается в более комфортной ситуации, чем его честный исполнитель.

Ну в самом деле, режешь рабочим премии, караешь их за бракодельство – ты всем враг. А пиво им носишь – они тебе улыбаются, любят тебя, если нужно – прикроют, выручат… Ельцинизм пошёл именно по этой дороге.

Он провозгласил «свободу и демократию» как право всех часовых и контролёров на безответственность и потакание их личной выгоде. Часовые и контролёры, которым общество доверило стоять на посту – покинули в массовом порядке свои посты и быстро сколотили завидные состояния. При этом весь агрегат системы жизнеобеспечения сломался и разорвался в ключевых узлах… Если был некогда указ о «вольности дворянства», то весь Ельцин в историческом смысле – это указ о вольнице начальства.

И этим он безумно полюбился всем безответственным часовым и контролёрам, увидевшим «свободу» в растащиловке, дезертирстве, мародёрстве и праве на «священную частную недобросовестность». На этом распаде многие погрели руки.

Но в итоге рухнул целый комплекс, который цивилизация выстроила на сложных связях между людьми для повышения продуктивности их деятельности и выживания гораздо большего количества людей и в гораздо большем комфорте, чем при натуральном примитивном хозяйстве. Главная уязвимость цивилизованного разделения долга и труда – это сложность и хрупкость связей между деталями.

Сломать натуральное первобытное хозяйство так же трудно, как сломать кувалду. Сломать цивилизованное сложное высокопродуктивное хозяйство – так же легко, как компьютер, микроскоп или электронный телескоп. Причем сбои в одном звене тут влекут последствия немыслимо-грандиозные.

Если представитель натурального хозяйства запил и не собрал урожая – он зимой умрет один. Его соседям – ни жарко, ни холодно. Если же часовой удрал с поста на рынок – то… на первый раз авось и пронесет. На таком авосе ельцинизм себя и выстроил: видишь, говорил он критикам – я нарушил технику безопасности, а ничего страшного не произошло

! Однако систематическое нарушение правил техники безопасности со стороны безответственных «ответственных лиц» гарантированно ведёт к катастрофе. Один раз может и пронести. И два, и три раза… Но не бесконечное же число раз! Однажды к халтурщику-часовому проберутся на объект злоумышленники, и взрыв в итоге похоронит весь город, а не только приторговывающего в рабочее время дурака…

Ельцинизм с гарантией программирует социальные, техногенные и прочие катастрофы – потому что безответственность как «дарованная свобода» несовместима со статусом «ответственного лица». При совмещении статуса ответственного лица и психологии халявщика (что возможно только при сумрачном состоянии сознания) – рождается катастрофа, подрывающая цивилизацию у самого основания. Привычно говорят – «разорванные хозяйственные связи».

Нестрашное какое-то выражение. Вроде верёвочка порвалась – иди да завяжи ее обратно. А на самом деле не верёвочка рвётся, а гигантский лайнер рвётся надвое… Допустим, вы вспахали тысячу гектаров. А потом их не засеяли.

И что в итоге? Вроде ничего… Но на самом деле огромные силы, средства потрачены на брошенное посреди дороги дело. И вы не просто ноль имеете – а большой минус в денежном и в натуральном выражении. Или, вообразите, в неком обществе возник гигантский спрос на торшеры. И вы наделали в расчете на него сто тысяч подставок под торшеры. Но подставка сама по себе никому не нужна!

Вы потратили колоссальные средства на возню с мусором, который, не соединённый с другими комплектующими, просто разорил вас, вогнал в банкротство, в долговую яму! Этот мусор заваливает склады, ржавеет – и не потому что он вообще не нужен. Он был бы нужным – если бы цепочка взаимосвязей сработала до конца и возникло бы 100 тыс. востребованных торшеров!

Но кто-то из ответственных лиц проявил безответственность – и цепочка разорвалась. Это в буквальном смысле слова убило ваше предприятие – и не только его, но и десятки других…

Не было гвоздя

– Подкова пропала.

Не было подковы

– Лошадь Захромала

. Лошадь захромала

– Командир убит.

Конница разбита

– Армия бежит.

Враг вступает в город,

Пленных не щадя,

Оттого, что в кузнице

Не было гвоздя. (Английский фольклор, перевод С.Маршака) А кто ответит за то, что в кузне не было гвоздя и это привело к разгрому целой армии?

Ведь ответственность за то, что в кузне не было гвоздя при таких последствиях должна быть жесточайшей, расстрельной. Как, скажем, при Сталине…

В версии же ельцинизма, доселе отправляющего устами Медведева учителей в бизнес, никакой ответственности за отсутствие рокового гвоздя не предусмотрено. Тот, кто не учел этот злосчастный гвоздь, в лучшем случае будет наказан ценой этого гвоздя…

Вот и всё наказание в рыночной экономике на ельцинский манер. Не сделал гвоздь – не получил за него десять копеек! Конница разбита, армия бежит – а виноватый в грозном поражении отсутствует по определению!

Это и есть ельцинизм – могильщик человеческой цивилизаци, куда более опасный, чем оргии Ивана Грозного, град Петров, возведенный на костях, или ГУЛАГ Сталина. Там буря пошумела – и ушла, кого-то сбила, кого-то задавила, кого-то растерзала… Но после урагана вновь поднялись примятые травы…

А тут – не ураган свирепости тирана, а тихий и тёплый кислотный дождик, от которого земля в прямом смысле разучилась рожать! Безответственность в цивилизации имеет статус наказуемого преступления. С развитием цивилизации это наказание должно ужесточатся: чем сложнее и мощнее машина, тем страшнее результат сбоя одного-единственного винтика, одной копеечной детальки.

Однако наш нынешний гуманизм как следствие переедания сладостей – требует, напротив, не ужесточать, а смягчать все наказания. Между техническим состоянием цивилизации и её гуманитарным наполнителем возникает конфликт приоритетов. Люди тысячу лет голодали, с созданием колхозов первый раз за сорок поколений наелись по настоящему досыта – и… осудили жестокость сталинской коллективизации!

Ах, зачем этот тиран кулаков так оконфузил?! Ну, жили же наши предки тысячу лет в дерьме, как звери, и ещё бы тысячу лет пожили, зато не было бы душераздирающих сцен, описанных Солженицыным! Как в идеале разрешить этот конфликт между тягой к личной свободе и выгоде и общественной необходимостью, между требованием гуманизма и неотвратимости наказания, я не знаю. Но точно знаю, что решать его как Ельцин – нельзя.

Просто дать каждому возможность оторвать от агрегата жизнеобеспечения то, что под рукой на данный момент оказалось – это конец и технократии, и гуманизма. Это такая «свобода» хуже которой ничего нет на свете…

Ельцинизм как амнистия и насаждение злостной безответственности (делай не то, что должен, не то, что поручили и доверили, а то, что хочется) – всемирное явление.

Его источник – помутнение разума у общества (включая и его верхушку – тех, кто должен гонять и контролировать), опирающееся на инерционные запасы прочности аппарата выживания. Грубо говоря: если у меня в погребе очень много картошки, то я могу пару лет её не выращивать, и в качестве жизни не проиграю: старые запасы пойдут в дело! Если человечество создало колоссальный агрегат выживания и обеспечения – то несколько лет придурки могут скакать вокруг него без всякого ущерба для себя, выручит инерция прошлого…

Но сколько верёвочке не виться… Вместе с вменяемостью в политике испаряется и экономическая целесообразность. Недавно прошло несколько сообщений об убыточных итогах работы целого ряда ГЭС и ГРЭС, связанных как с авариями (что не удивительно, с советского времени работают на износ), так и с невостребованностью електроэнергии. Когда бесплатная энергия падающей воды становится убыточной – это напоминает ельцинскую «убыточность» добычи золота.

Энергия – душа прогресса. А для нас – главный и пока единственный залог конкурентоспособности. Заманивать инвестора дешёвым сырьём или дешёвым трудом – себе в убыток. А вот заманивать его дешёвой энергией – разумно. Он сокращает издержки на энергию – и оттого ему выгоднее ставить производство у нас, чем в другом месте…

Идиотская реформа Чубайса заключалась в том (помимо чисто воровских дел), что нашу энергию сделают «по мировым ценам». Зачем инвестору страна, где сырьё по дешёвке не отдадут, рабочие привыкли к хорошим заработкам, а энергия – на уровне мировых цен? Разрушение индустрии в РФ и СНГ постепенно приводит к тому, что энергия всё меньше нужна в больших количествах. Ведь её основой потребитель – промышленные предприятия.

Если их нет, то и энергия в больших объёмах (даже дешёвая, даже бесплатная) – уже не нужна. Ее производителю легче ничего не получать, ничего не вложив – чем вложить свои кровные и получить убыток. Производителю становится выгодно не производить

. Когда не работаешь – тебе полагается пособие. А когда работаешь и делаешь продукт – тебя за это штрафуют. И штрафы-то драконовские! Разрыв связей в цепочке высокопродуктивного производства влечет неизбежный переход к низкопродуктивной первобытной натуральщине. Его подпитывают благотворительностью с нефтедолларов, с продажи сырья, создавая миллионы никому не нужных рабочих мест-богаделен для размещения миллионов клерков, потерявших всякий навык созидательной деятельности…

Рано или поздно встанет (и уже встаёт) вопрос: а зачем содержать миллионы обезьян, всё равно ничего не понимающих, не умеющих, неспособных и не желающих себя защищать? Для чего кормить эту биомассу, уже себя не окупающую и лишенную всяких цивилизационных перспектив?

Народ, не окупающий свое существование, не нужен ни своим владыками, ни чужим, ни самому себе.