консерватизм как необходимость

с древней Руси по сей день россияне жили настоящим, а не в настоящем откуда вытекает будущее, поэтому и остаётся славное прошлое, мёртвое, а не живое как у древних евреев где закон. А где закона нет, есть управляемый хаос либерал-фашизма, где бесправие, и возникает потребность в скрепах, диктатуре закона. Консерватизм примитивен и одномерен, это настоящее опрокинутое в прошлое, а будущее ему сладко снится. Настоящее появляется у субъекта права и только, а сначала появляется индивид, как у Штирнера например. Жить настоящим значит жить шизоидным в бесполом Тела, а если в настоящем, то значит в едином Тела, и ясно что политики и холуи власти работающие на бесполую толпу находятся как в бесполом Тела, не иначе. Древние евреи тем оживляли прошлое, что накладывали на него закон, у россиян нет веры в закон вообще, что и Путин доказывает всей своей деятельностью делая ставку на окружение, а не на институты и закон, и не случайно россиянам так импонирует этот чиновник, если тоже по сути нигилист в правовой части жизни. Любовь Михалкова к власти поддержу, но важно знать где власть, для меня это гражданин, а не чиновник. Чиновник как функция не обладает властью, если приспосабливается к обстоятельствам, властью может обладать не функция, а субъект права [индивид] только, власть функции коррупционная в основании своём. Ни одно сообщество где либерал-фашизм является государственной идеологией не свободно от коррупции. "Поляков ответил: «Наша традиция – это традиция самоотказа, если посмотреть на ключевые, поворотные моменты нашей истории»" - верно, объект сопротивления и есть самоотказ, если объект сопротивления функционирует не в едином Тела, а в бесполом Тела, где шизоидное Тела и ведёт к потери единого Тела. Грузия, Украина, США и прочие враги отечества, и есть объект сопротивления в компенсации беспологоТела, и почему Украина разваливается как СССР ранее, нашла врагов, и не внутри уже только, а и снаружи. "Вячеслав Алексеевич Никонов, например, консерватор не потому, что так себя стал называть" - прошлое не выбирается, оно довлеет, а Никонов - травма прошлым, для дикарей всё хорошо где род, а его род в СССР. Консерваторы не выбирают вовсе прошлое, у них его нет, а выбирают славные страницы, сладкий сон. Консерваторы 90-е годы считают плохими, а реформаторы либералы сносными, а то и хорошими, но они никакие, если прошлое всегда в едином Тела, значит настоящее тех и других находится в шизоидном Тела. Прошлое - это то, что оставлено в покое как единое Тела, прошлое неразложимое на составляющие и не подвержено анализу, а консерватизм - необходимость объекта сопротивления, проблема шизоидного Тела. Имеется ввиду не историческая реальность в школе, а восприятие индивидуальное в политике и праве. Реальность - прошлое реального, действующего здесь и сейчас, и они равны в достоинстве единого Тела. Поэтому когда политики говорят что 90-е года были такие сякие, то выходит они идиоты в правовой сфере.

О СЕРГЕЕ МИХАЛКОВЕ и РОССИЙСКОМ КОНСЕРВАТИЗМЕ
У одного из идеологов современного российского консерватизма прочитал о трудностях, с которыми этот консерватизм сталкивается. Главная среди них – сама российская государственная история, развивавшаяся не в преемственной связи с традицией, а в постоянных радикальных разрывах с ней, которые сами стали своего рода "традицией самоотказа". И что в таком случае консервировать, что сохранять и наследовать?
Думаю, что на этот вопрос ответил в свое время автор всех текстовых версий советских и постсоветского гимнов Сергей Михалков: «Любите власть и будете спать спокойно». Ту власть, которая сейчас, какой бы та ни была. Сергей Владимирович и есть в моих глазах настоящий российский консерватор, всегда охраняющий наличное политическое состояние. И Вячеслав Алексеевич Никонов, например, консерватор не потому, что так себя стал называть более 15 лет назад. Он был таковым и в 1997 году, когда после назначения вице-премьерами правительства Чубайса и Немцова выступал с комплиментарными статьями и докладами о «второй либеральной революции». Просто тогда он консервировал другое состояние.
А тем, кто хочет изобрести для России не конъюнктурную консервативную политическую идеологию, обосновав ее исторически, т.е. как преемственность с традицией, можно посочувствовать. Именно потому, что традицией здесь было периодически воспроизводившееся «отречение от старого мира», т.е. переламывание традиции через колено.
О КОНСЕРВАТОРАХ ИЗ «ИЗВЕСТИЙ»
Консерваторы из замечательной во всех отношениях газеты «Известия» выразили недовольство моей заметкой о российском консерватизме. Мол, в очередной раз услышали слышанное многократно и, как всегда, проговоренное (мной на этот раз) "в восторге от свежести и новизны" аргументов. Если нравится воспринимать оппонента восторгающимся банальностями, я не возражаю. Напомню только, что главный аргумент был не мой, о чем в моем тексте сказано, хотя имя автора не названо. Теперь называю: Леонид Поляков, интервью которого было опубликовано на днях близким «Известиям» порталом «Русская идея», и который представлен изданием как «крупнейший специалист по истории консервативной мысли».
Интервьюер спросил его, какие ценности и традиции должен защищать сегодня в России консерватор. Поляков ответил: «Это самый сложный вопрос… Наша традиция – это традиция самоотказа, если посмотреть на ключевые, поворотные моменты нашей истории». То есть «наша традиция» - это традиция перманентного слома традиций. «Как сшить нашу историю, состоящую из столь взаимоотрицающих периодов?» - спрашивает Поляков. И отвечает: «Российские консерваторы понимают этот вызов, но пока не могут найти на него ответ».
Я выразил сомнение в том, что такой ответ можно найти. И еще высказал предположение, что при такой ценностно разорванной истории консерватизм может выражаться в служении любой власти, независимо от ее ценностей. И сослался, в частности, на пример Сергея Михалкова. Не исключаю, что и сомнение не оправданное, и Михалков с его «любовью к власти» не символ российского консерватизма. Ну так и оспорили бы, а не рассказывали вместо этого о том, что Александр II провел земскую реформу, и как это было хорошо. Какая тут связь с консерватизмом, учитывая, что традицией земства в России не стали, известно, наверное, только консерваторам из «Известий».
А по существу, повторяю, ничего не сказали. Возможно, потому, что сказать нечего.
Игорь Клямкин