Порою из дурных качеств складываются великие таланты
Люблю я, знаете ли, Францию эпохи барокко. Реверансы, шляпы с перьями, реформация, кружевные панталоны, маньеризм, сифилис, бланманже... Романтика. Да и люди тоже подобрались — сплошь все просветители, бретеры, пьяницы и карточные шулера. В кого ни плюнь, попадешь или в славного королевского мушкетера, или в светило науки, а то и вовсе — в кардинала Ришелье... Бывает, иной раз плеваться даже неудобно — такие видные исторические деятели попадаются. Философы. Моралисты. Иногда просто умные люди... А иногда такие, что аж дух захватывает от величия момента и от особого почтения к тому, в кого нам довелось плюнуть с высоты прожитых веков. Так почему бы нам в этот раз не замахнуться на Франсуа нашего, понимаете, Ларошфуко?..
Чтобы упрочить свое положение в свете, люди старательно делают вид, что оно уже упрочено
Франсуа де Ларошфуко (именно под этим именем он известен в нашей стране) на самом деле, конечно, фамилие имел не такое. Это само собой. Не в традициях было у французского герцогства писаться одним словом. Те, кто учил в школе французскую грамматику, конечно, в курсе, что по-настоящему Ларошфуко положено именовать раздельно — Ла Рошфуко. Точнее даже — La Rochefoucauld. Но вот отчего-то именно в России прижилось так, как неправильно. Впрочем, я этому факту нисколько не удивляюсь... Вообще, Франсуа де Ларошфуко был не единственным Франсуа в своем роде, а имел номер 6 в таблице всех фамильных Франсуа. И сам являлся сыном Франсуа №5 — герцога и пэра Франции. Что весьма логично и не нарушает арифметической последовательности. Самый первый Франсуа, который и начал эту славную родословную, был потомком каких-то древних феодалов, и его предки прославились тем, что водили за собой толпы всякого сброда в крестовые походы на Иерусалим. То, что ничем хорошим эти походы не закончились, все отлично знают. Так что Фортуна предков явно не побаловала. Но вот потомок этих жалких неудачников — Франсуа №1 — оказался гораздо более везучим парнем: он не только вывел новую, более качественную династию, но и обеспечил ей карьеру, введя в королевские родственники. Король Франции — согласитесь, это как-то внушает... Ну, конечно, он был не совсем чтобы уж окончательный король. Скорее — крестный настоящего короля. Но это дела не меняет. Никто же, например, не удивляется, когда современные потомки бывших лакеев, конюхов и разных других дворовых людишек вдруг объявляют себя уже не дворецкими, а дворянами. И даже сбиваются в целые городские дворянские собрания, чтобы похвалить друг друга за гордо пронесенное через невзгоды знамя аристократизма. А заодно и наградить друг друга какими-то имитациями старых военных орденов, найденными по случаю на блошином рынке... Ну, дворня — дворяне... в принципе — не так уж велика разница, правда? Так что настоящего-то крестного отца короля Франциска I можно назвать королевским родственником безо всяких натяжек. Этот самый Франциск I, между прочим, был не кто попало с горы, а сын самого Карла Ангулемского. Ну, того самого, вы его наверняка помните... А заодно и личным племянником Людовика XII. Который как раз и заседал на троне перед тем, как передать трудовую вахту племянничку... Королем Франциск оказался ничего, подходящим. Именно с его именем связывают расцвет французского Ренессанса. И именно он развязал вокруг себя столько войн, что мама не горюй... Не скучно, в общем, было. Отметим себе лишь еще, что Франциск I стал основателем Ангулемской ветви династии Валуа. А что касается его конюха... то есть, тьфу, я хотел сказать, крестного, то он как раз и заложил основы для появления на свет Франсуа под №6. И вот этот — шестой — нас-то как раз и интересует.
Ум служит нам порою лишь для того, чтобы смело делать глупости
Родился этот шестой Франсуа в 1613 году, а если точнее — 15 сентября. В Париже. Причудливого революционного календаря тогда французы еще не придумали, так что дата рождения дошла до нас без всяких искажений, в целости и сохранности. Хотя, собственно Франсуа он на первых порах публично не назывался. Как первый — старший — сынок своего папаши, он звался папашиным же именем Марсийяк. Все свое детство будущий Франсуа провел вдали от Парижа — в своем родовом замке. Отчего, можно сказать, уже заранее соскучился по дворцовым интригам и подковерным игрищам. И когда в 1630 г. его занесло- таки на долгожданные парижские просторы, тут уж он не сплоховал. И нырнул в придворную жизнь так глубоко, как ныряют, может, только моряки-подводники, укрываясь от глубинных бомб. Это было то самое время, когда развернулась знаменитая расписанная в литературе склока между Анной Австрийской и кардиналом Ришелье. Тем самым, ага. Разумеется, для юного Франсуа, с его юношеской тягой к справедливости, добрая королева была жертвой, а злодей и интриган Ришелье — угнетателем всего бедного-несчастного французского народа, включая бедную-несчастную королеву Анну. Ну, ради справедливости отметим, что поддержка королевы со стороны молодого Ларошфуко больше проявлялась на словах. Ничего реально выдающегося он не совершал, революций не устраивал и через ЛаМанш за алмазными подвесками не плавал. Любовные интрижки (лишь слегка приправленные политическим соусом) привлекали его гораздо сильнее. Что, впрочем, тоже никак не удивительно и абсолютно не идет вразрез со здравым смыслом. Я бы на его месте тоже так делал. Чего там за нее напрягаться- то, за королеву эту? Сама разберется. Не маленькая, небось...
У нас у всех достанет сил, чтобы перенести страдания ближнего
Худо-бедно, карьерка Ларошфуко шла себе положенным курсом, пока на занесла его на должность губернатора одной из провинций. Губернатор — это работа хорошая, сами понимаете. Денег можно огрести много, а ответственности, если что, никакой. Не знал, мол, просто, чего там замы и мелкие вассалы творят за спиной, и все дела. Вассалов потом и повесят, случись какая оказия. Очень славно! И почивал бы себе Франсуа на такой чудесной должности, хватал бы фрейлин за кринолин да вкушал жизненные удовольствия, не случись вдруг новых интриг в Париже. Представьте себе пассаж: кардинал Мазарини, сменивший Ришелье, оказался еще хуже предшественника! С одной стороны — это понятно. Так всегда бывает при смене руководства. Я еще не помню случая в истории, чтоб следующий вождь был лучше предыдущего. Но с другой стороны — Мазарини оказался как-то уж сильно хуже... От его гнета и налоговых поборов обездоленный народ начал стонать громче обычного и к тому же — уже не в одиночку. Постанывать и скулить начала и аристократия: ее Мазарини сильно поприжал их в правах и даже замахнулся на права парламента. Что было уж совсем ни в какие ворота... По стране пошли гулять восстания, одно из которых вынужден был подавлять и Франсуа — как губернатор и повелитель вверенной ему территории. Однако, подавляя его, он сетовал, что делает это абсолютно без удовольствия. Даже, скорее, наоборот — сочувствуя бунтующим бедолагам. Противостояние кардинала и знати в конце концов вылилось в бунт последней. В 1648 году среди аристократии пошли волнения, обозначенные в скрижалях словом ”фронда”. Да-да. Фронда — это вовсе не изобретение российских парламентариев, которые выходят пообедать в знак протеста против того, что их лишили завтрака.
Фронда — это настоящее противостояние. Можно сказать, бунт. Отличие фронды от бунта, к примеру, наших декабристов (ну, сравнивать фронду французского парламента с забавными обидами наших думцев было бы просто нетактично) было в том, что помимо пафосных воззваний и гордо поднятых голов ребята приступили к практическим действиям. К боевым. Нет, воззвания, конечно, тоже были — одно из них в парламенте зачитал и лично Франсуа (он дал бумажке пафосное название ”Апология принца Марсийака”). Но с оружием оно получилось как-то убедительнее. О масштабах событий мы можем судить по тому факту, что фронда парламента постепенно переросла во второй этап — фронду принцев. Что несколько противоречит известной песенке ”Всё могут короли”. Оказывается — не всё. Даже вон бунтовать приходится...
Милосердие сильных мира сего — чаще всего лишь хитрая политика, цель которой — завоевать любовь народа
Как и наши декабристы, фрондеры проиграли. Бунт провалился. Пострадал и Ларошфуко. В 1652 году в одном из боев (на стороне мятежников, разумеется) он был серьезно ранен, отчего участие в бунте временно прекратил. Но к тому времени, как он начал поправляться, бунта уже, как такового, не существовало. Спас нашего талантливого принца король Людовик XIV — тот, который ”солнце”. Несмотря на юный возраст, Людовик объявил о всеобщем примирении, о величии Франции, о том, что пора созидать и богатеть, а не тратить время и деньги на всякую ерунду... И всех видных аристократов, что принимали участие в мятеже, помиловал. Включая нашего Ларошфуко. Хотя все политические свободы и возможности все равно при этом отобрал. А как же? Бунтовщики все-таки! Какая им политика? Навоевавшаяся знать припухла и с почтением приняла милости. Принял их даже наш Ларошфуко, несмотря на уже сформировавшуюся склочность и неуживчивый нрав.
Если бы нас не одолевала гордость, мы бы никогда не жаловались на гордость других
В 1659 году Ларошфуко окончательно переселился в Париж, в личный особнячок, где и принялся проживать назначенную ему королевскую пенсию (ну, видимо, как госслужащему и участнику боевых действий). Как и положено аристократу, все милости от короля Ларошфуко принимал гордо и даже как-то холодновато. Чтоб тот не возомнил там себе чего... На приемы ходил, но тоже неохотно. Гораздо охотнее начал посещать разные светские приемы и тусовки. Надо сказать, что разговоры на кухнях — это тоже вовсе не изобретение российских граждан советского периода. В 60-е годы XVII века эта же самая тема была актуальной и в Париже. Поскольку явных политических свобод теперь не было ни у кого, все свои соображения, возражения и желчь аристократы понесли на салонные посиделки. Оппозиционные взгляды, реформаторские предложения... а то и просто — общий обзор жизненных реалий в разрезе межполовых отношений. Как сказал классик, ”все промелькнули между нами, все побывали тут...”
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идем, чтобы его скрыть
Согласитесь, есть удовольствие в беседе с умным человеком. Даже сейчас, при разгуле новостей и переизбытке информации. А в те времена, при полном отсутствии интернета, клоунады сантехника Малахова (который плюс) и доступных шуток Путина, значение подобных бесед вообще трудно переоценить... Именно тогда в парижских салонах родилась своеобразная игра. Смысл которой выглядел очень просто: нужно было в наиболее сжатой и изящной форме высказаться на какую-то определенную тему. Бумажки с темами раздавали при этом заранее, чтоб дать возможность каждому участнику предварительно подумать, подготовиться и не облажаться в присутствии свидетелей. Ну а те, кто не мог придумать что-то сам, могли бы спросить совета у мастеров жанра... Разумеется, одним из признанных мастеров тут же заделался Франсуа де Ларошфуко. Причем настолько, что в 1664 году вышел первый сборник его афоризмов под названием ”Максимы, или Моральные размышления”.
Вернейший способ быть обманутым — это считать себя хитрее других
Дураку понятно, что у каждого приличного литературного произведения должны сразу появляться критики и завистники. Это только наши женские детективы находятся вне критики и обсуждения. А настоящие книги — они обсуждаются. Появились критики и у ”Максим”. Знатные читатели раскладывали прочитанный материал по полочкам и постоянно пытались определить — у кого из великих он украден? Следы чужих мыслей в ”Максимах” находили повсюду. И даже порою спорили, у кого именно Ларошфуко наворовал больше высказываний — у Сенеки, Аристотеля или, положим, у Монтеня?.. Ну, мы-то этот спор поддерживать не будем ни с чьей стороны. Потому как понятно — возьмись любой эксперт изучать чужие труды со всем вниманием, он непременно найдет что-то позаимствованное... К тому же Ларошфуко вовсе не зачеркивал чужие фамилии под афоризмами, доводись ему чего спереть. Он всего лишь переписывал их другими словами, по-своему. Хотя фамилию, конечно, ставил уже свою собственную. Так что слава великих мудрецов, по большому счету, осталась нетронутой. Пользуясь такой практикой, Франсуа удачно вписал себя в культурные скрижали наравне с другими. Что далеко не каждому удается даже при помощи банального плагиата. К примеру, некий современный мэр Москвы, переписав своими словами знаменитые ”законы Мэрфи”, вовсе не стал от этого великим писателем. Вдобавок можно напомнить, что даже изданные уже афоризмы Ларошфуко бесконечно корректировал и редактировал. Поскольку часто находил их недостаточно удачными. Корректура отдельных максим проводилась им более трех десятков раз. Завидное трудолюбие.
Есть глупцы, которые осознают свою глупость и ловко ею пользуются
После смерти Ларошфуко в 1680 году выяснилось, что опубликовал он далеко не все. Благодарные потомки вытащили на свет еще ряд размышлений, которые автор по каким-то причинам не захотел при жизни являть на радость публике. Ну, потомки их и явили самостоятельно. А потом нашли и выпустили ”максимы”, изъятые автором из первых изданий, — дабы ни одна мелкая его мыслишка не ускользнула от внимательного анализа и рассмотрения... Вроде как — культурное наследие. Кладезь. Чем Ларошфуко хорош сегодня? Да тем, что можно повторять его афоризмы, не рискуя прослыть плагиатором и попугаем. Напротив, гражданин, поминающий в беседе умные мысли Франсуа, имеет шанс заработать репутацию такого же умного и проницательного человека. Ну а афоризмы, вставленные в текст, способны скрасить любую глупость и даже придать этакого шарму самому бездарному произведению! Чем, собственно, некоторые и пользуются в свое удовольствие. Конечно, далеко не каждый афоризм Ларошфуко является шедевром. Даже более того — многие из них выглядят как полная ахинея. Однако соль в том, что даже ахинею в такой сжатой форме придумать довольно трудно. Я вот, например, тоже когда-то пытался придумывать разные афоризмы и мудрые высказывания, которые прославили бы меня в веках. Но получилось как-то не особенно. В основном это было что-то вроде: ”Люди меня не понимают, потому что они все — дураки и уроды”... Ну, и еще парочка похожих. В общем, сильно не разгуляешься и книгу не выпустишь. А у Ларошфуко — ничего, получилось. И разгулялся, и выпустил. Молодец какой!
Комментарии