Дамасская сталь.

Слова “дамаск” и “дамасская сталь” (Damascus Steel) в описаниях дорогого, узорного оружейного металла получили распространение в России только с конца XVIII века. Традиционным названием дамаска в допетровской России было “травчатое” или “красное же¬лезо”, которое ковали для доспехов в Царских Оружейных мастерских. Какого либо секрета древнего искусства дамаска никогда не существовало. Дамасские клинки ковали из специальным образом деформированных блоков неоднородной стали. Такие блоки получали кузнечной сваркой пакетов полос и стержней из сталей различных сортов. Несмотря на кажущуюся простоту этой идеи, искусство ковки дамасской стали покорялось далеко не каждому кузнецу-оружейнику и требовало помимо таланта еще и многолетней практики. Поэтому кузнецов по дамасской стали во все времена было не так уж много и работали они только в лучших оружейных мастерских. Массовое производство клинков из дамасской стали, начавшееся в США и Европе в конце 1970-х годов было обязано изобретению сварочных прессов. Эти замечательные машины дают возможность качественно сварить в монолитный блок пакет стальных стержней самой невероятной формы за считанные минуты. Впоследствии были даже разработаны компьютерные программы, позволявшие рассчитать такую укладку стальных элементов в пакет, которая бы обеспечивала заранее придуманный узор на клинке. В начале 1990-х годов не¬сколько металлургических фирм наладили производство промышленного дамаска в полосах и круглом прокате, в том числе и методом горячей экструзии. Однако увлечение техническими новациями вскоре стало остывать и большинство оружейников пришло к мысли, что никакие высокие технологии не способны заменить индивидуального мастерства и таланта в древнем искусстве дамасской стали.
     Несмотря на то, что в наше время дамасские клинки выставляют все приличные оружейные галереи, многое в истории дамасской стали до сих пор остается загадкой. Даже происхождение самого термина “дамасская сталь” имеет несколько объяснений. Для того чтобы выяснить, что думают об истории дамасской стали в самом Дамаске, Русское Географическое общество и Студия “Хоролугъ СПб” в мае 2005 года провели специальную экспедицию в Сирии.

     Многие считают, что известный в Европе со времен средневековья термин “дамасская  сталь” был изобретен крестоносцами, испытавшими на своих щитах и доспехах все достоинства восточных клинков, изобилием которых всегда славились базары древнего Дамаска. Другие связывают этот термин со знаменитыми “дамасками” – шерстяными и шелковыми тканями с муаровым узором, которые и сегодня можно увидеть не только в музеях, но и в небольших кустарных мастерских Дамаска.

     Что касается сирийских оружейников, то они, обсуждая узоры дамасских клинков, обычно вспоминают замысловатые рисунки мраморных плит древней мечети Омейядов в Дамаске. Арабский историк Ас-Сафи писал об этих мраморах в IX веке: “Существует пять чудес света …Четвертое чудо – это мечеть Дамаска … Пятое – это мрамор с прожилками и мозаики, находящиеся в ней, подобных которым нигде не найти”. Надо сказать, что действительно в Сирии не только рисунки прожилок на разнообразных цветных мраморах, но и сложение самих известняковых и мраморных холмов часто напоминают узоры дамасских клинков.

     Возможно, однако, что термины «дамаск» и «дамасская сталь» вообще не имеют никакого отношения к Дамаску. В античной Греции со времен Гесиода и Гомера использовалось несколько терминов для железа и стали:   («халипс»),   («сидерос»),   («кианос»), а у Гесиода еще и   («адамас»). Вполне возможно, что «адамас» Гесиода и превратился со временем в «дамаск». Неожиданные аргументы в пользу этой гипотезы мы обнаружили в самом Дамаске. Оказалось, что в Сирии дамасской сталью считают не оружейный металл, собранный кузнечной сваркой из различных сортов стали, а металл, который мы называем булатом. То есть клинки с характерными узорами, откованные из особых слитков-вутцев.  Слово «булат» (от персидского «пулад» и арабского «аль-фулад» – оружейная сталь) вошло в русский язык в се¬редине XV века после возвращения из Индии отважного русского путешествен¬ника, тверского купца Афанасия Ники¬тина. До этого булат на Руси называли «красным укладом». В описях Оружейной палаты 1687 года булатом называют только ме¬талл, кованный из слитков (вутцев) персидского или индийского проис¬хождения и никогда не пу¬тают с красным же¬лезом (дамаском). В Европе и США булат при¬нято называть «вутц-сталью» (Wootz Steel) или «настоящей дамасской сталью» (Genuine Damascus Steel).

     Позиции обсуждаемой нами гипотезы о происхождении термина «дамаск» от древнегреческого слова «адамас» заметно бы укрепились, если бы удалось найти аналогии между технологиями древнегреческого «адамаса» и дамасской стали.  История железного века в Малой Азии и в странах Средиземноморья восходит к таинственной эпохе второй половины третьего тысячелетия до н.э., когда политическая география и экономика древнего мира в значительной мере определялась миграциями арийских племен. В конце третьего тысячелетия до н.э. что-то странное происходило в древних очагах цивилизации. В пределах Ирана, Афганистана, Средней Азии, Месопотамии и в долине Инда без видимых причин почти одновременно пришли в упадок многие города и значительно сократилось население. В это же время через перевалы Кавказа и Гиндукуша из северных лесостепей Евразии пришли племена, которых стали называть ариями. Санскритское слово arya происходит, вероятно от ari – чужак, пришелец, благородный иноземец. Но в контексте, например, гимнов Ригведы это слово имеет и много других значений. Судя по немногим известным египетским и ассирийским письменным свидетельствам, передовые арийские отряды представляли собой немногочисленные дружины воинов-жрецов. Они двигались на легких колесницах в сопровождении невиданных доселе табунов коней. До прихода арийских дружин лошади не были известны ни в Малой Азии, ни в Египте, ни в Индии. Вавилонская клинописная идеограмма для обозначения лошади дословно переводится как «осел с востока». Помимо воинских достоинств, в пришельцах современников удивляла высокоразвитая металлургия железа и мистическое отношение ариев к огню. Вавилонские и ассирийские тексты часто называют арийских жрецов «магами огня». Производство железа было жизненно необходимо ариям. Помимо пополнения железного вооружения, их основное средство передвижения и войны – колесницы постоянно требовали ремонта и замены железных ободов колес. Малочисленные арийские отряды избегали кровопролитных столкновений с местными племенами, стараясь использовать для прихода к власти мудрость и превосходство в военном искусстве. Уже в XVI веке до н.э. многие властители и военачальники Месопотамии, Сирии и Палестины носили арийские имена.
     Арийские племена, говорившие на индоевропейском хурритском языке, в течении нескольких столетий объединили разрозненные племена Анатолии от гор Армении до плодородных долин Турции и Сирии, положив начало формирова¬нию двух мощных государств – царства Митанни и Хеттского царства. Считается, что царство Митанни, до своего падения в XIII веке до н.э., занимало север Сирии и значительную часть междуречья Тигра и Евфрата в их верхних течениях. Крупнейшим религиозным и промышленным центром Митанни был город Харран. В этом городе некогда останавливался легендарный библейский праотец Авраам перед переселением в Ханаан, из этого «города Нахорова» Исаак взял себе жену, и сюда же бежал Иаков от Исава. Харран считается главным центром производства железных изделий в Митанни. Изделия мастеров этого города, вероятно, упоминаются в самом древнем письменном свидетельстве развития металлургии железа в Малой Азии – описании даров фараону Тутмосу III, которое археологи относят к 1600-м годам до н.э. В этом описании почетное место занимают «два железных доспеха из Нахарайна (Митанни)». Известно также, что в конце XV ве-ка до н.э. царь Митанни послал в подарок фараону Аменхотепу III железный кинжал и железный перстень. В эпоху своего могущества с XVII по XIII век до н.э. Хеттское царство занимало обширные территории между Египтом и Ассирией, на севере достигая Фригии и Киликии, на востоке Месопотамии, на западе – Средиземного моря. Поддерживая постоянные дипломатические отношения с Египтом и Ассирией, Хеттское царство регулярно отправляло посольства с драгоценными подарками. Так, хеттский царь послал в подарок фараону Тутанхамону кинжал с железным клинком, железный браслет и несколько железных  амулетов, которые были найдены через три тысячелетия археологами в его гробнице среди других сокровищ. В конце XIV века до н.э. хеттский царь Хаттусили III послал в подарок царю Ассирии железный кинжал и вел длительные переговоры с фараоном Рамзесом II об отправке крупного груза железа в Египет.
     Сохранилось очень мало надежных археологических свидетельств этой давней эпохи в истории металлургии. Поэтому мы были приятно удивлены, обнаружив в небольшом музее города Алеппо (древний Халеб) на севере Сирии прекрасно сохранившийся боевой топор середины второго тысячелетия до н.э.

     На стальное лезвие этого топора, как на сердечник, отлита бронзовая головка, украшенная фигурной золотой насечкой. Топор был найден при раскопках Угарита – небольшого царства в северной части сирийского побережья Средиземного моря, знаменитого находками самого древнего в истории клинописного алфавита. В Угарите не было обнаружено следов производства железа, но зато открыто множество руин литейных и ювелирных мастерских. Находясь в вассальной зависимости от Хеттского царства, Угарит, вероятно, участвовал в совместном с хеттами производстве дорогого, украшенного оружия. Комбинированное оружие из хетт¬ской стали и бронзы, типичное для второй половины второго тысячелетия до н.э., позволяло удачно сочетать твердость стали и, необходимые для скульптурных элементов, высокие литейные качества бронзы.
     В XIII веке до н.э. царство Митанни было завоевано хеттами, а в XII веке до н.э. и само Хеттское царство пало под ударами загадочных «народов моря», военные успехи которых, кстати, по преданиям, определялись превосходством их железного вооружения.  Множество отдельных племен и племенных союзов, возникших после распада Хеттского царства, расселилось на обширной территории плодородных долин и плоскогорий Малой Азии, известной в древнем мире как Фригия. Этнически разнородные фригийские племена объединяла общая история, а также знание очень ценимых в те времена технологий производства железа и стали. Одно из небольших фригийских племен – халибы навсегда осталось в истории, дав самое известное древнегреческое название стали – «халипс». Геродот очень выразительно описывает этих древних металлургов: «Халибы граничат с Арменией в Анабазисе. Они стояли в двух днях от Котеры, колонии, заложенной синопами, подчинялись Моссиноси и кормились за счет работы по железу. Их не много, но они очень воинственны и рвутся в бой. Их вооружение состоит из шлемов, поножей и кирас из полотняных перекрученных шнуров. Они имеют копья около пятнадцати локтей в длину, с одним острием, а за поясом короткий, размером со спартанский, кривой кинжал, которым они перерезают горло всякому, до кого могут дотянуться, а затем они всегда отрезают голову врага и уносят ее с собой». Стремясь найти достойное применение своим металлургическим технологиям, многие фригийские мастера эмигрировали на рубеже первого и второго тысячелетий до н.э. на Кикладские острова, Лемнос, Кипр, Крит и Сицилию. «Пелопс Фригиец», сын царя Тантала, создавший колонию на Мореа, считается прародителем пелопидов, которые впоследствии оказали значительное влияние на развитие ремесел в Италии и Этрурии. Фригийские колонисты за короткое время превратили остров Кипр в крупнейшего экспортера меди и признанный междуна¬родный центр торговли оружием. Легендарому кипрскому царю Кинирасу, воз¬любленному Афродиты, греки приписывали изобретение молота, наковальни и большинства кузнечных инструментов. Гомер восторженно описывал стальную кирасу, украшенную оловом и золотом, которую царь Кинирас послал Агамемнону. О достоинствах кипрских доспехов можно судить по рассказу Деметрия Полиоркета, который утверждал, что его кипрская кираса выдерживала удар ядра баллисты, выпущенного с двадцати шагов. Александр Македонский сражался только кипрским мечем, который подарил ему царь Китиума (современная Ларнака), и именно этим мечем он сразил непобедимого Резала Персидского.
     Эмигранты из Фригии обосновались также в Иберии, Испании и Португалии, где имя древнего народа «бригов» (фригийцев), со временем слившегося с кельтиберийцами, до сих пор звучит в названии португальского города Брага. Фригийские металлурги в начале первого тысячелетия до н.э. добрались и до центральной Европы, создав древнейший европейский металлургический центр в Гальштате в районе Австрийского Зальцкамергута. Гальштатскую культуру историки обычно называют кельтской, используя термин «кельты» в качестве собирательного названия индоевропейских племен, обитавших в первом тысячелетии до н.э. на обширной территории современных: Чехии, Австрии, Швейцарии, южной Германии, Бельгии, Британских островов, Франции и северных областей Испании и Португалии. Анализ археологических находок в Гальштате проливает свет на один из истоков кельтской культуры железного века. В могилах гальштатских воинов найдены остатки колесниц малоазиатского типа, мундштуки и уздечки лошадей, практически не отличимые от аналогичных археологических находок на территориях Закавказья и западного Ирана. Крыловидные оковки ножен и рукояти длинных, рубящих гальштатских мечей, предназначенных для боя с колесниц, точно такие же, как и находки в хеттских и ассирийских поселениях. Высокие, заостренные шлемы конической формы из гальштатских захоронений трудно отличить от шлемов ассирийских воинов. Наконец, форма слитков железа, найденных в кельтских могилах, точно такая же как и у слитков из дворца Хорсабад около Ниневии. Позднее часть гальштатских мастеров переселилась в соседний Австрийский Тироль на территории современной австрийской провинции Штирии, который римляне называли Норикум. Здесь обнаружены старые шахты для добычи железной руды очень высокого качества. Норикум в эпоху Рима стал одним из крупнейших центров производства оружия в империи, предопределив славу средневековых клинков из Пассау со знаменитым клеймом в форме бегущего волка.
      Проще всего определить значение древнегреческого слова «сидерос» – это родовое обозначение железа как металла. Об этом, например, свидетельствует использование Периплом этого слова в сочетании “sideros indicos”, то есть «индийское железо», в рассказе о товарах в гаванях Абиссинии. Греческому “sideros” соответствует латинское “ferrum”, поскольку Плиний использует это слово в таких же составных терминах: “ferrum Indicum” и “ferrum Sericum”. Слово «кианос» или «цианос», судя по его употреблению в античной литературе, является прилагательным со значением «синий с металлическим отливом». Плиний часто использовал это слово для обозначения лазурита. В рассказе о морском сражении в «Илиаде» Гомер несколько раз упоминает «столик с ножками из кианоса», имея ввиду отделку драгоценными камнями. Что касается слов «халипс» и «адамас», то это, несомненно, термины для обозначения стали. Современник Аристотеля Даимах так описал известные ему сорта стали: «Есть сталь халибская (халипс), синопская, лидийская и лакедемонийская. Халибская – наилучшая для инструментов плотника; лакедемонийская – для шпилек, сверла, зубил и инструментов гравера; лидийская – тоже годится для шпилек, а также для ножей, бритв и терок». Для того чтобы понять разницу между «адамасом» и «халипсом» следует обратиться к истории развития металлургических процессов.      
     Древняя технология выплавки железа, которой пользовались фригийцы, а вслед за ними греки и кельты, достаточно хорошо изучена по археологическим находкам. Пористая железная крица, образовавшаяся после длительного нагрева при температуре обжига керамики (1150 – 1250 градусов) смеси железной руды, древесного угля, песка, соли и дробленых морских раковин, сначала отжималась от шлака проковкой каменным молотом. Мастера тех давних времен не умели подбирать оптимальное сочетание температурного режима и длительности процесса восстановления железной руды, качество которой к тому же бывало разным. Поэтому, как показали исследования найденных археологами образцов, железные крицы были очень неоднородны по содержанию углерода. В разных частях крицы содержание углерода могло меняться от 0,1% до 3,5%. Для того чтобы выделить «ковкое железо» выплавленная крица вновь раскалялась, а затем окатывалась холодной водой. При ковке такой закаленной крицы ее высокоуглеродистые, хрупкие части откалывались, образуя так называемое «кусковое железо». Повторяя этот процесс несколько раз, мастера постепенно разделяли неоднородную крицу на «ковкое» и «кусковое» железо. Процесс закалки, хотя и считавшийся результатом особых магических ритуалов, был известен с очень давних времен. Уже в «Одиссее» о процессе закалки говорится как о чем-то давно известном и пригодном для аллегорий:
    Так же, как если кузнец топор иль большую секиру
    Опустит в холодную воду, они же шипят, закаляясь,
    И от холодной воды становится крепче железо…
Несмотря на повсеместное в древнем мире использование процесса закалки, ковкое железо и сталь считались хотя и родственными, но совершенно разными веществами. Причем одни думали, что ковкое железо и сталь выплавляются из разных сортов железой руды, другие полагали, что сталь уже содержится в ковком железе и вся проблема в том, как ее выделить. Судя по свидетельствам современников, сталь «халипс» получали науглероживанием печными газами расплавленного ковкого железа. В IV веке до н.э. Аристотель в «Метеорологии» в духе своего времени так описал технологию этой стали: «Ковкое железо можно расплавить, тогда оно становится жидким и затем затвердевает вновь;… поскольку железо оседает и скапливается у дна, то после нескольких очисток [плавлением железа] получается халипс». По рассказу Юстина, часть металлургов-халибов эмигрировала в Испанию и поселилась вблизи Толедо, в долине небольшой речки, протекающей  между реками Гуадиана и Таго, которую переселенцы назвали, конечно, Халиб. Плиний, служивший прокуратором Испании при императоре Веспасиане, и хорошо разбиравшийся в производстве там металлов, подтверждает, что производство испанского халипса в районе Толедо было процессом науглероживания расплавленного железа в горнах и печах. Этот процесс, вероятно, использовался во многих странах. В старом китайском трактате «Словаре Кан Хи» можно прочитать описание процесса науглероживания расплавленного железа, очень похожее на слова Аристотеля: «В железе уже есть сталь, как в супе есть лапша. Поставьте его на огонь сотню раз или больше. С каждым разом оно будет становиться все легче. Если продолжать обжиг, пока вес не перестанет уменьшаться, это и будет чистая сталь». Следует отметить, что успешное проведения процессов науглероживания расплавленного железа печными газами определяется, во-первых, возможностью поддержания длительное время относительно высокой температуры порядка 1500 градусов и, во-вторых, наличием прочных огнеупорных тиглей. Все это стало возможным только на относительно поздних этапах развития металлургии.
     Гесиод употребляет слово «адамас» с прилагательными «седой» или «серый», описывая оружейный металл в своей «Теогонии» : «…161. мгновенно создала она (Гея-Земля) род седого железа ( ) 162. изготовила огромную косу…» и « … 316. Ее (Гидру) сын Зевса (Геракл) убил седым железом ( )…». Вслед за Гесиодом словом «адамас» пользовались Пиндар, Геродот, Платон и Плутарх. Из греческого языка это слово перешло в латынь как adamas  и применялось для обозначения железа, стали и вообще очень твердых субстанций. Позже, превра¬тившись в adamant, это слово стало употребляться в английском, французском и даже русском языках, как синоним алмаза. Гесиод пользовался термином «адамас» для оружейного металла в IX веке до н.э., то есть за пять столетий до Аристотеля, описавшего высокотемпературную технологию «халипса». Современники Гесиода на заре истории металлургии могли готовить сталь, применяя только самые архаичные низкотемпературные технологии.
  Есть археологические свидетельства использования с давних пор в Малой Азии и на островах восточного Средиземноморья необычной технологии приготовления стали в кузнечном горне. Прокованный лист железа покрывался слоем смеси дробленого высокоуглеродистого, «кускового» железа и традиционного флюса из песка, соли и морских раковин. Затем этот лист скатывался в рулон, образуя свое-образный же¬лезный «рулет» с начинкой из смеси кускового железа и флюса. Этот рулет проковывался в полосу при относительно высокой, «сварочной» температуре в 1200 – 1300 градусов. Откованная полоса прокаливалась некоторое время в горне под слоем глины, а затем еще раз обрабатывалась молотом. Прокаливание полосы позволяло за счет диффузии несколько выровнять концентрацию углерода по сечению полосы, хотя слоистая структура металла все же сохранялась. Как и все удачные технологии, этот процесс имел, вероятно, достаточно широкое распространение в древнем мире. Он упоминается, например, и в китайском трактате «Пи Тан» эпохи Мин (XIV – XVII века). Поскольку по этой технологии можно было готовить сталь даже в небольшом, переносном горне, способ был особенно популярен у странствующих кузнецов и применялся, в частности, цыганами вплоть до конца XIX века. Слоистая структура полосы «адамаса», характерная также для металла на первой стадии ковки дамасской стали, и могла стать поводом для превращения со временем термина «адамас» в «дамаск».
     Железо, не говоря уже о стали, в первом тысячелетии до н.э., да и в последующие столетия долго оставалось дорогим металлом, не намного уступая в цене золоту. Так лидийский царь Алиатт в VI веке до н.э. восхитил современников тем, что в качестве драгоценного дара возложил на алтарь богов массивную железную чашу. Привередливые римские патриции предпочитали носить железные, а не золотые обручальные кольца. Даже в средние века при дворе короля Эдварда III (1312 – 1377) массивные железные кастрюли и сковороды причислялись к драгоценностям короны. Хороший же дамаск в античную эпоху, вероятно, настолько ценился, что его узоры воспроизводили золотом на бронзовых мечах. В музее Афин можно увидеть бронзовые мечи, на долах которых золотой проволокой с большим искусством изображен узор дамаска. Археология до сих пор не располагает образцами античного дамаска, и самой древней дамасской сталью считаются долы клинков так называемых «нидамских» мечей, найденных в трюмах римского корабля III века, затонувшего в бухте Альзензунда вблизи Нидама (Дания).
     Среди сирийских древностей много античного оружия очень высокого качества. И это не удивительно, поскольку Сирия не только расположена в центре района становления античной металлургии, но и представляет собой перекресток нескольких древних караванных путей из традиционных малоазиатских центров производства оружия в торговые порты южного Средиземноморья. О традиционном высоком качестве сирийского оружия свидетельствует эпизод, рассказанный Иосифом Флавием. Легендарный иудейский вождь Иуда Маккавей, сражавшийся с войсками сирийского царя Антиоха Епифана в середине II века до н.э., был счастлив, завладев мечем сирийского полководца Аполлониуса, и сражался им всю жизнь. Император Римской империи Диоклетиан по достоинству оценил мастерство сирийских оружейников и основал в Сирии крупные оружейные производства. И в наши дни можно посетить обширные руины военного лагеря Диоклетиана в Пальмире, украшенные остатками величественных колоннад.

     Бурная эпоха крестовых походов явилась периодом формирования не только важнейших принципов средневекового оружейного искусства, но и многих культурных традиций Востока и Европы. Ожесточенные сражения рыцарей Креста с воинами Ислама предстают сегодня лишь кровавыми эпизодами в мирном сосуществовании и плодотворном обмене идеями между двумя культурами, продолжавшимся два долгих столетия. Призвав европейское рыцарство на Клермонтском  соборе в 1095 году к первому Крестовому походу, папа Урбан II, сам того не ведая, начал процесс канонизации меча, определявший христианскую этику войны вплоть до конца колониальных завоеваний. Это было вполне созвучно исламской идее о том, что применение меча может быть оправдано только священными целями. Этьен де Фужер, епископ Ренна в своих проповедях убеждал, что св. Петр принес Христу два меча: один, духовный, для священства, как орудие отлучения от церкви, другой, стальной, для рыцарства, борющегося с врагами церкви. Воинственные крестоносцы грешили гордыней и жестокостью, но их мечи были освящены в алтарях соборов и должны были вернуться в эти алтари после смерти владельцев. Ритуал посвящения в рыцари, сложился в эпоху крестовых походов, по существу, как второе крещение, в котором роль креста играл меч. Успехи первого крестового похода привели к захвату европейскими монархами обширных территорий Ближнего Востока. В начале XII века возникло Иерусалимское королевство, графство Триполи, княжество Антиохия, графство Эдесса. В этом столетии вблизи средиземноморского побережья Сирии и Ливана были построены десятки непреступных замков крестоносцев, позволявшие их владельцам контролировать важнейшие торговые пути и плодородные приморские долины. В наши дни, сохранившиеся замки не только украшают экзотические ландшафты, но и служат неисчерпаемым источником достоверных исторических сведений о средневековом искусстве войны. Вблизи каждого замка можно найти заросли чертополоха, колючего символа мужской верности, этой «розы крестоносцев», некогда служившей геральдическим дополнением к их романтическому девизу: «Делай, что должен, а там будь что будет».

     Именно в Сирии почти тысячу лет назад европейские рыцари впервые столкнулись с организованным терроризмом. Во второй половине XI века халиф Египта Мустансир по одному ему ведомым причинам лишил своего старшего сына Низара права на наследование престола, а затем повелел его умертвить. Имя мученика Низара стало священным знаменем созданной в 1090 году террористической секты «горных шейхов». Первый «горный шейх» – бежавший из Египта сподвижник Низара Хасан ибн Саббах, захватив в горах северо-западного Ирана замок Аламут, стал вербовать всех недовольных в свою тайную армию «скрытого имама» из династии Низаритов. Впоследствии «горные шейхи», укрывшись в непреступных замках, рассылали послушных им террористов-смертников во все исламские земли, навязывая страхом неминуемой смерти свою волю феодальным властителям. Увлекавшихся курением гашиша террористов называли «хашашинами», что и дало повод впоследствии европейцам называть этих убийц «ассасинами». Излюбленным оружием ассасинов был отточенный как бритва и упругий как пружина меч, который был столь тонок, что легко оборачивался вокруг талии.

     В таком свернутом состоянии меч легко мог быть скрыт под халатом или бурнусом. Эти то мечи ассасинов и послужили поводом для слухов о том, что на Востоке можно встретить боевые клинки, настолько гибкие, что их можно согнуть в кольцо. Сразу же после покорения Иерусалима крестоносцами, в разгар сражений за приморские крепости, «горные шейхи» создали в Сирии целое независимое княжество с центром в замке Масиаф, на стратегической дороге в порт Тартус. Ассасины, послушные приказам «горных шейхов», угрозами и кровью поддерживали боевой дух гарнизонов крепостей, преградивших крестоносцам путь в плодородные долины центральной Сирии. Кроме того, десятки, если не сотни ассасинов, со скрытыми под лохмотьями погонщиков мечами-бритвами, не покидали обозов крестоносного войска, выбирая свои жертвы. История не сохранила имен рыцарей, приговоренных к смерти «горными шейхами», но предания эпохи крестовых походов полны многозначительных предостережений о неотвратимости кровавой мести «духов гор» на Востоке. Руины замка Масиаф до сих пор надежно хранят мрачные тайны «горных шейхов». У древних стен вместо чертополоха цветут мальвы – неизменное украшение восточных мавзолеев, символ мимолетности земных страстей.

     Процветание Иерусалимского королевства и поместий рыцарей Креста в Палестине и Сирии оказалось не долгим. Талантливый сирийский полководец Салах-ад-дин, получивший известность в христианском мире как султан Саладин, сумел захватить власть в Каире, основав династию Айюбидов. После взятия в 1174 году Дамаска и в 1183 году Алеппо Саладин объединил Египет и Сирию. Военная компания Саладина против крестоносцев завершилась в 1187 году его победой в битве при Хаттине и взятием Иерусалима. Европейские монархи, обеспокоенные победами Саладина, предприняли третий крестовый поход. Английский флот Ричарда I Львиное Сердце, обогнув Францию и Италию, в 1191 году достиг восточного Средиземноморья. По пути в святую землю английские рыцари овладели Критом и Родосом, завоевали Кипр. В 1192 году объединенные отряды рыцарей Креста во главе с германским императором Фридрихом I Барбароссой, французским королем Филиппом II Августом и английским королем Ричардом I Львиное Сердце, сошлись в кровопролитном сражении с армией Саладина у крепости Акра (современный Акко). Саладин потерпел поражение, но потери обеих сторон были столь велики, что противники сразу же начали переговоры о мире. После заключения мира в Акре и состоялся легендарный спор Саладина и Ричарда Львиное Сердце о достоинствах восточных и европейских мечей. Мечи полководцев одинаково хорошо рубили щиты и доспехи, но только меч Саладина разрубал подброшенную в воздух шелковую чалму. Вскоре остатки крестоносного войска отправились залечивать раны в Европу, а впервые потерпевший серьезное поражение Саладин, оставленный союзниками и приближенными, вскоре умер в Дамаске. Говорят, что современники были поражены, обнаружив, что все сокровища могущественного властителя Сирии и Египта к концу жизни состояли из пригоршни серебряных и одной золотой монеты. После потери Иерусалима крестоносцев преследовали неудачи в походах XIII века и к концу столетия они сдали свои лучшие замки армиям султанов Бейбарса и Калауна. Последний оплот крестоносцев в Сирии – крепость на острове Аруад вблизи Тартуса пала в 1303 году.
     В середине XIII столетия началось вторжение армий Чингиз-хана в Персию, сопровождавшееся к тому же страшными эпидемиями. Монгольские тумены, воодушевленные легендами о сокровищах Египта, неудержимо продвигались на запад. Разорив долины Сирии, монголы разграбили Алеппо и Дамаск. В 1260 году Египет, ценой падения правящей династии, передав власть мамлюкам (воинам-рабам) остановил и заставил отступить монгольскую армию в Фин-Джалу. В конце XIV века на разоренном, не успевшем оправиться от бедствий монгольского нашествия Ближнем Востоке  появилась конница Тимура. Не встречая заметного сопротивления, его армия быстро продвигалась и в 1401 году взяла Дамаск. Вероятно, самым ценным трофеем этого похода оказались немногие оставшиеся в живых оружейники персидского Исфагана и Дамаска. Следуя древней традиции, Тимур увел их всех с собой, расселив в опустевшем Хорасане и Самарканде. С тех пор Самарканд постепенно стал превращаться в центр самобытного среднеазиатского оружейного стиля. Бедствия этой бурной эпохи завершили средневековый этап в истории оружейного искусства Ближнего Востока. В XVI столетии большинство оружейников Египта, Сирии, Персии и Турции оказались в землях, завоеванных Оттоманской империей и их творчество стало определяться заказами вельмож османских султанов, что и определило единство стиля ближневосточного оружия последующих столетий.
     Булатные мечи Сирии давно обрели покой в витринах музеев и на коврах состоятельных коллекционеров, но складки просторных одеяний бедуинов все еще укрывают старинные кинжалы. Проще всего найти в Сирии традиционные арабские ножи с клинками из полированной углеродистой стали и деревянными рукоятями, украшенными затейливыми инкрустациями из кости, рога и перламутра.

Реже встречаются ближневосточные джамбии. Эти кинжалы имеют слегка изогнутые, широкие, обоюдоострые клинки с характерным центральным ребром. Искусно украшенные серебряные рукояти и ножны джамбий имеют несколько разную форму у кинжалов из Йемена и Омана.

     У дорогих джамбий в персидском стиле достаточно часто встречаются булатные клинки. Но при этом традиционные рукояти из рога буйвола могут иметь простую форму, без каких либо украшений. Серебряные накладки ножен и рукояти редкой персидской джамбии из частного собрания в Дамаске, представленной на фото

декорированы растительными орнаментами. Клинок этого кинжала из дорогого булата с узором типа “кара-табан” очень хорошо сохранился.

     Фигурная ковка в стиле “зуль-факар” (“многоколенчатый”) делалась в XVII веке на коротких клинках, как правило, только в придворных мастерских и служила их своеобразным клеймом.
     В заключение, мы считаем своим приятным долгом выразить признательность С.В. Пашкову, О.С. Пашковой и Э.Е. Трушицыну за поддержку и участие в экспедиции, а также поблагодарить за помощь дивизионного генерала Омара Али Рида и профессора Самеха Ассафа.
(с)