Какое будущее ждет мировую экономику

Страны западного капитализма уйдут в технологический отрыв, а по их стопам последуют наиболее развитые страны Юго-Восточной Азии

В 2009 году влиятельный экономист Мохаммед Эль-Эриан заявил, что «Третий мир становится ведущим фактором не только производства (этот статус-кво сложился уже давно), но и потребления. Как следствие, именно в страны Третьего мира будут перетекать основные финансовые инвестиции, кадры, технологии и инновации; удел стран Запада в обозримой перспективе - стабильно низкий прирост ВВП, стабильно высокая безработица, рост сырьевых цен, застой на рынке ценных бумаг (в первую очередь - простых акций) и стагфляция (стагнация плюс инфляция), вызванная всеми вышеперечисленными факторами». Это его заявление, в силу разных причин, стало самым распространенным мемом в среде экономистов. А Эль-Эриан стал желанным гостем бизнес-телеканалов.

Но после начавшегося в прошлом году замедления Китая и в общем-то вялого роста на всех остальных развивающихся рынках, но при этом стабильного роста ВВП США в районе 2% в год и чуть выше (2010-2,4%; 2011-1,8%; 2012-2,3%; 2013-1,5%; 2014-2,4%; 2015-2,6% - и это с высокой базы, пусть ничего выдающегося, в сравнении с прежними темпами роста США в XX веке, но и не провального на фоне остальных экономик мира), стало ясно, что высказывание Эль-Эриана, скорее всего, было ничем научно не обоснованным пиар-ходом экономиста, желающего привлечь к себе внимание. Этот пиар-ход оправдал себя: слава на время пришла, но, правда, больно теперь ударила по репутации удачливого в прошлом управляющего крупнейшим фондом облигаций РIMCO.

Но управление фондами - это одно, а составление прогнозов о будущем развитии мировой экономики - это несколько другое. Ибо еще древние говорили, что составление прогнозов относительно будущего - это оскорбление богов и нет более верного пути, чтобы потерять свою репутацию, чем сделать детальный прогноз относительно будущего развития. И чем детальнее это предсказание на будущее, тем вернее можно ошибиться.

Почему же ошибся Мохаммед Эль-Эриан? Главной причиной его ошибки стало то, что он пытался экстраполировать характер прошлого успешного догоняющего развития экономик Третьего мира на будущее. Еще одна причина в том, что как действующий экономист-практик (работа в РIMCO), видимо слабо знакомый с работами историков экономики, он не учел эндогенную природу западного капитализма, и его высокую способность к восстановлению.


Не хотелось бы слишком сурово судить Эль-Эриана. Прогнозисты и раньше не очень справлялись со своими задачами, а теперь это и вовсе крайне тяжелая задача. Дело в том, что радикальное отличие современного турбокапитализма от предыдущих его стадий, в том, что сложность капитализма выросла на порядки. Сейчас в связи с крайней неопределенностью технологического развития даже приблизительно нельзя определить зоны роста. Жаль, конечно, что Эль-Эриан продолжает этого не понимать. В начале текущего года, он заявил: чтобы вернуться к росту, нужна новая космическая программа.

Поэтому так и хочется спросить, зачем он опять становится на те же грабли, на которые «наступил» в 2009 году, сделав прогноз о переходе инициативы в экономическом развитии к развивающимся странам? Ведь в 1950-е годы никто не знал (да и невозможно это было знать), что именно соревнование в космосе между США и СССР приведет к созданию в Штатах госагентства DARPA, в рамках которого через 30 лет будет создан интернет? При том, что сама космическая программа через пару-тройку десятилетий была в значительной мере свернута и в США, и в СССР. Технологический путь развития носит очень нелинейный характер.

Вот и сейчас мы просто не знаем, что станет следующей точкой роста в мировой экономике. Никто не мог, например, предвидеть создание компанией Apple таких продуктов, как iPod, iPhone, iPad. Вернее, они существовали в голливудских фильмах еще с конца 1960-х годов, как визионерский проект, но никто не верил, что Стив Джобс возьмет и это сделает. Никто из крупных игроков не мог принять коммерческие риски создания этих революционных продуктов. А Джобс принял эти риски и добился успеха.

И так практически везде в новой технологической экономике. «Сланцевую революцию» нельзя было запланировать, даже несмотря на то, что технология добычи нефти и газа из сланцев довольно стара (русским она известна еще из 1960-х годов, но они не сочли нужным ее сколь-нибудь масштабно применять). Но только дерзость Джорджа Митчелла, его нонконформизм, позволили ему вопреки всем предсказаниям сделать это. И фактор большой удачи (для реализации коммерчески успешной технологии были совершены сотни и тысячи технологических микроизобретений, неизвестных ранее). А теперь - это чуть ли не главная причина американского промышленного инсорсинга (insoursing - возврат американских компаний на родину из стран Юго-Восточной Азии) и будущего роста американской экономики в XXI веке.

Если бы Эль-Эриан был лучше знаком с работами историков экономики Э.

Мэдисона, Р. Аллена, Дж. Мокира, Н. Розенберга, Э. Фелпса, тогда он бы понял, что сила современного капитализма основывается, прежде всего, на внутренней, имманентно присущей (эндогенной) склонности человека Запада к технологической креативности, которая отсутствует в других регионах мира, которые пока лишь только копируют при производстве технологические продукты, созданные на Западе. Вообще заслуживает удивления насколько часто видные мировые экономисты, делая прогнозы, игнорируют достижения истории экономики.

С XIX века, с начала каскада промышленных революций, нет ни одного оригинального технологического продукта, который был изначально придуман на Востоке, разработан там, как промышленный образец, и внедрен в мировое производство. Все известные технологические продукты, которые мы знаем сейчас в мире, придуманы в странах культурного Запада. История цивилизации знала до западного восхождения только следующие зоны технического прогресса - Китай, Индия и исламский мир. Однако все мировые технологическое достижения Китая были связаны с деятельностью госчиновников (мандаринов) и закончились примерно в XVI веке. Арабы, еще в XIII веке бывшие самым развитым регионом, потом напрочь забыли о своем технологическом превосходстве и утратили всякий интерес к технологиям. А Индию, после арабских завоеваний, постигла та же судьба, что и арабский мир. И больше нигде и никогда в мировой истории, мы не видели такого интереса к технологиям, главного драйвера развития и экономического роста в последние 200 лет, как на Западе.

Почему же Эль-Эриану вдруг пришло в голову, что теперь «все станет по-другому»? Получается, что мировой экономический дискурс последних семь лет вращается вокруг заявления экономиста, не лучшим образом подготовленного с точки зрения истории экономики. Это не делает чести мировому экспертному сообществу. Хотя здравые голоса и раздавались, но они были слабо различимы (например, как голос Кристофера Рапки, главного экономиста Bank of Tokyo-Mitsubishi UFJ).

Итак, что ждет экономический мир? Мир ждет дальнейший уход в технологический отрыв стран западного капитализма, за которым «по стопам» последуют наиболее развитые страны Юго-Восточной Азии - те, кто и в дальнейшем будет в состоянии наладить копирование промышленных образцов, разработанных на Западе. Будет примерно такой отрыв, каким он был в первой половине XIX века.

Это мой прогноз? Нет, это экстраполяция устойчивой тенденции мирового экономического развития, которая была сформирована 200 лет назад. Западный капитализм, как феномен культуры онтологического технологического Запада, продолжит свое победное шествие по миру. В связи с тем, что технологический человек западного капитализма выковывался в западной же цивилизации в течении столетий, вряд ли за короткое время в других регионах и странах смогут массово его догнать по качеству и отношению к труду, прежде всего технологически креативному и созидательному.

Падение СССР в 1991 году и нынешнее замедление Китая, развитие которых было проведено исключительно в рамках развития, догоняющего Запад (не случайно длившееся, и в том и в другом случае, примерно одинаковое количество времени), является ярким доказательством того, что без формирования нового человека (человека, который живет, чтобы работать, а не наоборот) и формирования социальных институтов, органичных для технологического общества, которые делают технологическое развитие самым желанным делом для людей этого общества, ничего позитивного для создания технологий в долгосрочном периоде не произойдет. Поэтому, как говорил британец Редьярд Киплинг: «Запад останется Западом, а Восток Востоком. И вместе им не сойтись». По крайней мере в обозримый исторический период.

Что делать в Украине в связи с этим? Признать этот факт, как данность. В настоящем историческом периоде (радикальные социальные перемены происходят только в результате столетий устойчивого развития) мы не сможем бросить вызов Западу в технологическом развитии. А что мы сможем?

Мы сможем либо включить в западную технологическую цивилизацию только очень малую часть нашего общества, при тотальной дальнейшей архаизации остального социума. Либо можем попытаться приостановить нашу технологическую деградацию - в рамках национальной промышленной политики, которая сможет в среднесрочном периоде решить определенные задачи экономического развития и воспитать новых людей, для которых технологическое развитие в дальнейшем станет естественным способом социальной жизни, как это происходило в свое время на Западе. И главное, что эти новые люди смогут положить начало тем социальным флуктуациям, которые в отдаленном будущем сформируют в Украине класс настоящих креативных технологических предпринимателей и мастеровых. От которых и будет зависеть в будущем устойчивое технологическое развитие нашей страны, а, следовательно, и экономический рост. Что бы нам об этом не говорили современные и будущие «Мохаммеды Эль-Эрианы».