Допинговые страсти и секреты технологий

Олимпиада не успела стартовать, а допинговые страсти уже нагнетаются. Главный вопрос для тех, кто хоть немного понимает в тенденциях современного спорта, — это отнюдь не количество завоёванных той или иной державой медалей. В последние годы главная тема — сколько из этих медалей останутся легитимными. То есть кто из чемпионов добьётся права быть не пойманным на применении стимулирующих препаратов.

Повод для разговоров

Начало нынешним скандалам было положено задолго до Олимпиады в Рио. Глава Международного олимпийского комитета Жак Рогге еще в 2010 году в преддверии зимней Олимпиады в Ванкувере в беседе с президентом России Дмитрием Медведевым выразил ему свою обеспокоенность допинг-скандалами в российском лыжном спорте, призвав способствовать беспрекословному выполнению правил Всемирного допингового агентства: «Я озадачен таким количеством. И я озабочен, иначе бы не стал говорить с президентом». 

Подобный тон выступления главы олимпийского движения породил необходимость оправдываться тем, кого не поймали. Первым, как всегда, принялся рассуждать о допинге министр спорта России Виталий Мутко. Хотя ему это отнюдь не необходимо. Дело в том, что в должностные обязанности Мутко вообще не входит ответственность за поведение олимпийцев. Олимпиада — дело не государственное, а частное.  Но Мутко тем не менее нашёл в выступлении Рогге политический подтекст: «Наши спортсмены на предолимпийских стартах стали показывать хорошие результаты, вот все и засуетились. Это всё психологическое давление». 

Поводы к скандалам

Всё было бы спокойно, если бы Россия не давала поводов для провокационных выступлений. Именно с Белыми олимпиадами связано огромное число допинговых скандалов. На прошлой зимней Олимпиаде в итальянском Турине 2006 года в применении запрещённого фенотропила обвинили биатлонистку Ольгу Пылёву, ставшую серебряным призёром в индивидуальной гонке на 15 километров. 

 Если говорить только о лыжниках, то в 1997 году на нём попалась Герой России Любовь Егорова. В 2002-м — Лариса Лазутина и её подруга по сборной Ольга Данилова. В 2009 году дисквалифицировали Евгения Дементьева, Юлию Чепалову, Нину Рысину...

В 2009 году несколько российских спортсменов — Альбина Ахатова, Екатерина Юрьева, Дмитрий Ярошенко, Андрей Прокунин, Вероника Тимофеева (все — биатлон), Юлия Чепалова, Евгений Дементьев, Нина Рысина, Наталья Матвеева (лыжи) — были уличены в применении запрещённого WADA препарата — рекомбинантного эритропоэтина (ЭПО).

Внимание, которое уделил Рогге допинговой России, теоретически развязывает руки тем, кто ловит несчастных атлетов. «Россия получила ясный сигнал, что у спортсменов есть проблемы с использованием запрещённых препаратов, которые искусственно повышают результаты атлетов на соревнованиях, — считает глава медкомиссии МОК Арне Люнквист. — Россию предупредили, что есть проблема. Если ты не осознаёшь, что у тебя есть сложности, ты их не преодолеешь. Я рад, что Россия получила наш сигнал и принимает меры по борьбе с допингом», — приводит слова Люнквиста AP.

 РУСАДА, вовлечённое в скандал высшими спортивными политиками, вынуждено заступаться за своих, хотя это абсурд: задача организации — ловить спортсменов, а не оправдывать их. «Россияне нарушают антидопинговые правила не чаще, чем это делают спортсмены из других стран мира», — заявил «Интерфаксу» первый зампредседателя исполнительного совета РУСАДА Александр Деревоедов. 

Цена позора

Пристальное внимание к грядущим допинг-скандалам в Канаде объяснимо тем, что именно Канада, на мой взгляд, прославилась более всех.

Настоящим позором для олимпийского движения стал случай с канадским спортсменом, произошедший в 1998 году в японском Нагано. Тогда впервые в истории Олимпиад в программу был включён сноуборд. И первый же олимпийский чемпион Нагано канадец Росс Ребальяти попался на допинге. Допинг-проба, взятая у него сразу после победы, показала наличие в организме следов марихуаны. Ребальяти не стал оправдываться, объяснив, что «сам пробовал, но очень давно, почти за год до Игр, а вот друзья балуются, посидел с ними, надышался...». Канадцу не поверили, однако отобранную у него медаль Международный олимпийский комитет был вынужден вернуть. Выяснилось, что для дисквалификации и лишения Ребальяти награды необходимо было официальное соглашение между МОК и Международной федерацией лыжного спорта (ФИС), которого тогда не было. Ситуация усугубилась тем, что спортсмен, получивший в итоге медаль Ребальяти, заявил тогда, что удивлён, что канадца осудили за марихуану.

Ведь лёгкие наркотики — основа философии сноуборда.

Заговор умолчания

Вернёмся к допингу. Вернее, к тем формам, которые, в отличие от конопли, действительно обеспечивают улучшение результата.

Чтобы не вдаваться в медицинские подробности, поясним, что большинство из допинговых скандалов на зимних Играх связаны с применением препаратов, улучшающих снабжение организма кислородом.

В таких дисциплинах, как лыжные гонки и биатлон, можно проследить прямую зависимость функциональности и результата. Проще говоря, выигрывает тот, кто получает при вдохе больше кислорода из воздуха.

Путём тренировок лёгкие современных лыжников и биатлонистов раскачаны словно воздушные шарики. Если у обычного человека разница между вдохом и выдохом (помните такие измерительные тумбочки с трубочками в поликлиниках?) составляет 6—7 литров, то у лыжников 12. Бесконечное увеличение честным образом, очевидно, невозможно — не рёбра же вынимать ради победы!

Чтобы прибавить кислорода, все спортсмены ради результата в Ванкувере идут двумя путями.

Первый. Кровяной допинг. Основан он на следующем эффекте. Человека поднимают в горы и заставляют в условиях недостатка кислорода показывать максимальные результаты. Организм приспосабливается — красных телец в крови становится больше и недостаток кислорода компенсируется. Если человека в этот момент резко спустить на равнину и выставить на старт — организм будет продолжать вырабатывать кислородоуловители в избытке.

Проблема в том, что приём этот в реальной жизни неприменим. Ну как рассчитать, когда настанет момент спускаться на равнину? Поэтому все идут другим путём. Спортсмена возят по горам, спускают на равнину, кровь становится насыщенной кислородом — тут её и выкачивают. И сохраняют до старта. А перед гонкой достают из холодильника и меняют. То есть выпускают кровь обычную, но закачивают «накислороженную». Поймать химически такой допинг невозможно. Зато легко это сделать, явившись в номер отеля, превращённый в пункт переливания крови.

Второй способ — не тратиться на горные путешествия, а достичь повышения гемоглобина химическими препаратами. Например, эфедрином.

На них-то все и горят. Если допинг-проба содержит повышенное содержание красных телец, спортсмена снимают с соревнований.

Но вся гадость в том, что любой человек подвержен болезням. Более того — смертельным болезням. Например, если астматик не получит эфедриносодержащий спрей, он легко может отправиться на небеса, минуя олимп земной.

Далее всё просто. Если биатлонист или лыжник — человек, у него может быть астма. Если у него есть астма — он должен иметь возможность принимать лекарства. В итоге — каждый лыжник и биатлонист обязан быть астматиком.

Проблема бедности ума

Сию логическую загадку первым разгадал величайший биатлонист современности Уле Эйнар Бьорндален. Он астматик и применяет допинг на законных основаниях. И количество его золотых медалей подсчёту не поддаётся.

Поэтому проблема русских не в том, что они применяют допинг. А в том, что они наплевательски относятся к процессу, пренебрегая формальностями. Бьорндален ещё в детстве оформил справку о том, что не может дышать. Вернее, это сделали те самые норвежские спортивные функционеры, которые заранее позаботились о будущих победах.

Раньше всё можно было объяснить бедностью спорта в России. Допинг — штука недешёвая. Цену препаратов выяснить сложно, проще сказать, что проведение одного-единственного допинг-теста стоит несколько тысяч долларов (в зависимости от того, что ищут). На Играх в Ванкувере планируется провести около 2 тыс. тестов на допинг.

Но миллионы долларов наши чиновники заплатили бы из своих личных сбережений. Проблема в том, что готовиться к этому нужно заранее. Просто подкупить представителей WADA не получится. И поменять тест — тоже. Кстати, самый популярный способ — поменять мочу. Перед стартом спортсмена накачивают его же собственными жидкостями, но чистыми. Мужчинам сложнее (приходится использовать катетер для заливания), девушкам проще (используется обычный презерватив, хотя бежать дистанцию и стрелять с ним не очень удобно). Менять пробы удаётся, несмотря на то что допинг-офицер по новым законам пристально наблюдает за сдачей анализа.

Но обо всём этом нужно думать. Или бороться против допинг-контроля, убедительно доказывая, что допинг — локомотив спорта.

Вот в этом и будет заключаться главная интрига всей Олимпиады. 

Как вы думаете, господин Мутко просчитывает подобный вариант?