Вплоть до 1860-х годов в этот день в Марьиной роще устраивалось диковинное гуляние. Там до XVIII века находилось немецкое кладбище, впоследствии ликвидированное, а по соседству еще два действующих — Сущевское и Лазаревское. Простолюдины усаживались прямо на надгробные плиты, пили водку, горланили песни. На лугу неподалеку устраивали карусель, водили хороводы.
Откуда взялся этот обычай? В старину на Семик хоронили «заложных покойников». Всех неопознанных и погибших насильственной смертью, подобранных на улицах свозили в скудельницу, или «божедомку» (специальное помещение) и оставляли до лета без погребения. А самый крупный такой дом был на Самотеке (нынешняя улица Дурова называлась долгое время Божедомкой, а нынешняя улица Достоевского — Новой Божедомкой). На Семик горожане разбирали тела, облекали их в саваны и предавали земле. А потом отправлялись в Марьину рощу — пировать. Считалось, что покойники будут тосковать, если не устроить над ними веселую тризну. К 1763 году божедомки были закрыты, но традиция гуляний рядом с могилами сохранялась у простонародья еще целый век.
Впрочем, некоторые традиции культурной публики, связанные с почитанием усопших, сегодня кажутся не менее странными. Соблюдение траура было требованием этикета и не зависело от силы скорби. Первые полгода, а иногда и год, вдова обязана была носить глубокий траур — черные платья из матовых тканей без отделок и вуаль до подола. Черными должны были быть не только зонтик, сумочка, перчатки и веер, но даже чулки, нижние юбки, ленточки на белье.
Не разрешалось пудриться, пользоваться духами. Носовые платки и визитные карточки окружались черной каймой. Затем три месяца обыкновенного траура (можно было снять вуаль, а платья шить из шелка и украшать кружевами) и еще три месяца — полутраура (допускались серый и белый цвета).
Скорбеть по другим родственникам полагалось меньше, чем по мужу. Для вдовцов достаточно было полугода глубокого траура, а затем они обходились темным костюмом и полосками черной ткани на шляпе и левом рукаве.
Повторно выходить замуж вдова должна была в черном платье, а девушка из семьи, где кто-то недавно умер, — в лиловом.
Семьи были большие, а смертность высокая, и многие проводили в состоянии траура десятилетия. Естественно, существовала целая индустрия по производству подобной одежды. И когда читаешь в журнале 1900 года: «Модные траурные кушаки отличаются в настоящее время чрезвычайно красивыми узорами...», приходит мысль, что смерть сопровождалась куда большей суетой, нежели в наше время.
Какие слова приходилось вспоминать людям, только что получившим скорбную весть?
Жэ
То же, что гагат, разновидность каменного угля (по-французски — jais). Во время глубокого траура допускались украшения и аксессуары (булавки, шпильки, гребенки, пуговицы), сделанные только из этого материала или подделок под него. Их называли «жетовые», «углевые» или «каменноугольные».
Креп
Шероховатая шерстяная или шелковая ткань, использовалась для траурной одежды и повязок.
Плерезы
Полоски белого батиста, нашивавшиеся на воротник и рукава в период глубокого траура (от французского plereuses — «плачущие»). Право носить их имели только дворяне.
Траурные кольца
Украшения, которые раздавались участникам похоронной процессии. Внутри были выгравированы имя усопшего и дата кончины.
Комментарии