Каннибалы на плоту «Медуза»

Был капитан неопытный

Полотно известного французского живописца XIX века Теодора Жерико «Плот „Медузы“», выставленное в Лувре, поражает многих ценителей живописи глубиной драматизма и боли, которые художник сумел передать через восприятие сюжета, основанного на реальных событиях. На картине — большое скопление изможденных людей, ютящихся на плоту, беспощадно швыряемом бездушными морскими волнами.

Изначально это был корабль, участвовавший в боевых действиях. Но по истечении времени палубы фрегата были оборудованы для совершения пассажирских рейсов. Это был очередной рейс «Медузы». Судно перевозило людей разных социальных классов: от административных начальников до простых граждан, переселяющихся со своими семьями на территорию Сенегала, и даже лиц, только что вышедших из мест заключения, а также другой разношерстной публики.

Перед началом экспедиции командор Гуго Дюруа де Шомаре, он же капитан фрегата, был предупрежден, что нужно доплыть до Африки до того, как начнутся затяжные дожди и сезон штормов. Помимо «Медузы» в этот рейс шло еще три судна: «Эхо», «Аргус» и «Луара». Эта небольшая флотилия двигалась неравномерно. Некоторые корабли отставали, другие шли быстрее. Но самым скоростным из них был некогда боевой фрегат.

Капитан его был излишне самонадеянным человеком и не имел достаточного багажа знаний и практического опыта в судоходном деле. В результате, он не смог найти правильный курс. Обозначенный на карте мыс Белый почему-то так и не встретился на пути. Однако это даже не удивило горе-капитана, и он продолжил «приближаться к берегу». А тем временем каравелла «Эхо» шла совершенно правильным курсом и обогнала «Медузу». Шомаре же этого, естественно, не увидел, так как его корабль отбросило южнее. Но пропажа из виду каравеллы его тоже никак не обеспокоила. Чтобы как-то точнее понять свое местонахождение он попытался привлечь некоего ученого, который оказался на борту (не имевшего, правда, к мореплаванию никакого отношения), но и это не помогло.

Расчеты оказались неверны. Кроме того, капитан отдавал указания следить за глубиной, но и эти меры оказались недейственны, поскольку глубина в 80 локтей резко сменилась на 18. Шомаре, в силу своей неопытности, оперативно среагировать и повернуть штурвал не сумел, и фрегат напоролся на мелководье, немного не доплыв до африканского континента.

«Все ждали от них помощи — они же нас оставили»

Вместо того, чтобы спасать людей, горе-капитан приказал начать работы по спасению корабля, которые, впрочем, велись совершенно безграмотно, и предпринимаемые в течение дня попытки снять судно с мелководья оказались бесполезными. Еще через два дня было решено все-таки спасаться, ведь надвигались сильные ветра и дожди. Людей планировали перевезти на шлюпках, которые имелись на борту. И берег, казалось бы, вот он — совсем рядом. Но резкие изменения погодных условий в негативную сторону и образовавшаяся в результате сильных порывов ветра, запрокинувших корабль на бок, трещина в корпусе судна, требовали принятия экстренных мер.

А тем временем шел уже третий день с момента катастрофы. За это время экипаж сколотил плот, на котором изначально планировалось доставить на берег находившийся на борту груз, включая запасы провианта. Но люди на корабле под влиянием панического страха погибнуть (корабль стремительно заливало водой) стали быстро перебираться на плот. Да и сам капитан, несмотря на морские законы, убежал с тонущего корабля в первых рядах. Шомаре с несколькими высокопоставленными чинушами быстро пересели в шлюпки к матросам, которые должны были грести и подтягивать на буксире плот.

Но, поняв, что тянуть тяжеленное плавсредство не представляется возможным, они обрезали тросы и рванули к берегу, оставив плот с людьми без всякой помощи.

Всего на плот перебралось около полутора сотен человек. Почти два десятка людей остались на произвол судьбы на борту разбитого фрегата, так как плот, длина которого составляла два десятка метров, а ширина — семь, был переполнен людьми, и места на нем уже не оставалось. Пытаясь укрыться от стихии, пассажиры самодельной деревянной конструкции стремились занять лучшие места на середине плота, где можно было и за мачту держаться и иметь быстрый доступ к небольшим запасам пищи и воды, которые, однако, быстро подходили к концу. Стояла жуткая жара, а пресной воды уже почти не оставалось.

На почве паники и ссор после первых же суток на борту деревянного неуправляемого судна осталось на несколько десятков человек меньше: одних убили, другие сами от надвигающейся безысходности свели счеты с жизнью, третьих просто-напросто смыло в море. Через три дня на плоту уже оставалось только половина из тех, кто на нем отплыл. Многие погибли от голода. А некоторые из тех, кто был еще жив, начали сходить с ума и, чтобы хоть как-то утолить чувство голода, ели останки своих умерших товарищей — это был единственный способ выжить. Через неделю мучительных странствий, благодаря воцарившемуся на плоту каннибализму, в живых оставалось уже только полтора десятка людей, оказавшихся наиболее крепкими. Часть обессилевших собратьев по несчастью они съели, остальных еще живых они скинули в море.

Три года тюрьмы за 150 загубленных жизней

К тому моменту капитан «Медузы» направил бриг «Аргус», который только что причалил к берегу Африки, обратно в море, чтобы отыскать свой фрегат, потерпевший крушение. Правда, преследовал он, прежде всего, алчную цель: спасти монеты, которые были на борту, и доставить их на берег. Время шло, на исходе был уже двенадцатый день с момента катастрофы. Совершенно случайно несколько человек, оставшихся в живых на плоту, заметили вдали, плавающий туда-сюда, словно что-то ищущий корабль. Но матросы «Аргуса» не сразу увидели плот с людьми. Однако, в этот же день по счастливой случайности, судьба все же свела корабль и плот. Моряки начали переносить на борт судна совершенно истощенные тела скитальцев, в которых еще теплилась жизнь. Но не все из тех, кто были на тот момент живы, добрались на «Аргусе» до берега. Некоторые скончались в пути. Фрегат «Медуза» нашли только спустя почти два месяца после страшной катастрофы. Из тех двадцати человек, оставшихся брошенными на произвол судьбы на фрегате, 12 решили при помощи собственных сил добираться до Земли. Соорудили плавсредство и поплыли на нем, но пропали без вести. А из оставшихся на борту «Медузы» выжили только трое. Всего жертвами этой трагедии стало около 150 человек.

Вскоре вышла в свет книга, написанная инженером Корреаром, под руководством которого был построен плот, и врачом Савиньи. И начинается это литературное воспоминание с горестных строк о том, что в истории мореплавания не было более страшной и скорбной трагедии. В самом деле, с этими ужасающими событиями сравнима, пожалуй, лишь пришедшая спустя почти сто лет весть о гибели «Титаника». Общественность Франции была шокирована поведением капитана Шомаре и неустанно его осуждала. Добиться постановки на столь почетную должность в свое время графу помогли ни какие-либо заслуги, а банальная протекция.

Шомаре был осужден и получил трехгодичный срок заключения. Но сам он больше был опечален тем, что он теперь не являлся кавалером ордена Почетного легиона. Всю оставшуюся часть жизни он провел под презрительными взглядами и осуждением окружающих его людей, которые были осведомлены о его бесславных деяниях и сетовали на то, что правосудие вынесло ему слишком мягкий приговор. Но людской суд не был к нему так благосклонен и до конца дней клеймил и заставлял помнить о своих грехах этого труса и негодяя.