МИФЫ ГЛОБАЛИЗМА: “ЕВРОИНТЕГРАЦИЯ или ЗАПАДНЫЙ РАЙ»

Нет более избитой темы, кочующей по страницам и каналам современных, в основном постсоветских СМИ, как тема Евроинтеграции. Евроинтеграция входит в обязательную обойму-программных предвыборных обещаний практически всех без исключения политиков. О евроинтеграции говорят в парламентах, на кухнях, о ней спорят в транспорте с обязательным  упоминанием процесса интеграции в Европу, как единственном спасении от хаоса в отечественной политической и экономической жизни. На Евроинтеграции  построены все установки и убеждения большинства постсоветских людей, для которых Европа и европейские ценности воспринимаются исключительно позитивно.

Из представлений о Европе, как эталоне законности, уровня жизни, высоких стандартов социального обеспечения,  порядка и справедливости выстроилась целая культура, с её ментальными и виталистическими компонентами. Вечное перманентное «стремление в Европу», приобщении к евроценностям, евростандартам, евроремонтам, евровалюте и  т.д. и т.п. признак хорошего тона и вообще здравого смысла. СМИ пестрят статьями по поводу заботы о визовых проблемах граждан желающих выехать в Европу, по поводу достижения европейского уровня жизни, уровня законодательства и прочее и прочее. Причём, чаще всего, походя, говорят о некоем постсоветском среднем гражданине, который мечтает (и должен мечтать) или сделать туристическую поездку в Европу, или жить как в Европе и т.д.  При этом наличие этого самого «среднего» гражданина на просторах СНГ- бывшего СССР, якобы доказывать уже не обязательно, какой никакой он есть. Но миф о «среднем» украинце, «среднем»  русском и т.д. это совсем уже другой миф,  мы же остановимся на Евроинтреграции.

Европеизм имеет давние исторические корни и целый ряд различных аспектов. Так называемое западничество отчасти философско-культурное нежели принципиальное, подпитывало евроустремительные тенденции и настроения зарождающейся буржуазной интеллигентской  прослойки уже начиная с Петровских времён. Однако  если царь Пётр, был скорее  всего модернизатором России, то исходя из своей имперской политики вряд ли его можно назвать евроинтегратором. Политика петровской  России чрезвычайно самостоятельная и независимая. Свидетельством тому целый ряд войн и исторических акций, последствия которых прослеживаются в современной истории до сих пор. Но одно дело модернизаторство государства, совершенствование его технологических производств, институтов науки и культуры, общественных отношений, законов и т.д.  с учётом самого передового опыта Запада, и другое дело постоянное апеллирование к Западу как некоему эталону общественного развития, постоянные спекуляции на тему «нам всем надо так делать и так жить, чтоб было как в Европе». Эта схема,  очень походит на сюжет, в котором простолюдинка, с упоением и восхищением слушающая фата, типа Голохвостого, одетого во всё загранишное и сыплющего англизмами-французмами, в тоже время отвергает все притязания засаленного, в рабочей пыли, но простого и работящего местного кузнеца.

Вообще психологическая установка, классически выраженная в тезисе: «где-то лучше, но только не здесь» базируется на древнем как мир архетипе рая.  Данный архетип формируется ещё в детской психике в период её созревания и роста, когда  она постепенно подгружается постепенными обязательствами и родительскими подталкиваниями-толчками принуждающими к большей самостоятельности. Родитель, пытаясь развить в своём ребёнке необходимые для жизни и социальной адаптации качества и умения, пытается заставить делать и думать ребёнка так, как ещё вчера он этого не делал. Вот это последующее «сличение» ребёнком требований родителя «до» воспитательных моментов и «после», приводит к закономерности определённой негативной оценки и разочарования нынешним свои положением. В дальнейшем, удачно или неудачно, но ребёнок вырабатывает способность  подстраиваеться под требования родителя и эта способность в сочетании с характером, темпераментом и развитием даёт ему путёвку в жизнь. То есть это даёт ему вообще – способности как таковые. Но память о некоем потерянном и утраченном «рае» остаётся навсегда в психике человека.

Некоторые психологи также утверждают, что данный архетип подсознательно закладывается во время родов, то есть когда ребёнок покидает лоно матери и выходит в жестокий и несправедливый мир. Таким оразом он навсегда расстаётся с самым защищенным и спокойным обиталищем, которое вообще было возможно в его жизни. Хоть это и трудно доказуемо, но из этого возникает память о «потерянном рае» и целый ряд почти библейских экзистенций.

Так или иначе, архетип рая, заложенный в детстве, продолжает жить в сознании человека и очень тесно связан с областью удовольствия, с понятием красоты, нормы, справедливости и т.д.

Европолиттехнологи очень умело пользовались и пользуются имиджем «рая», который они культивируют особо тщательно. Огромная масса людей воспринимающих Европу, как нечто райское, к чему надо безоговорочно и без всяких сомнений стремиться, становится как бы культурной оппозицией, для той части людей внутри государства, которые её игнорируют или не признают, или настроены соревновательно враждебно. На протяжении всей истории славянских государств, можно увидеть, что упомянутая культурная оппозиция легко превращалась или усиливала и политическую и экономическую. Таким образом, любое государство раскалываемое изнутри на множество оппозиций, в том числе и оппозицию «евроинтеграционную» становилось скованным, ослабленным на общемировом политическом рынке. Первые европропагандистские мероприятия осуществляла уже Римская империя, возвеличивая свои достижения культуры и права, воспевая дух римского гражданского общества в произведениях искусства, поэзии и литературе. На протяжении веков этот Миф о Европе, как центре культуры  и науки, а стало быть самом привлекательном месте, модернизировался, становился универсальным и обрастал всё новыми и новыми подробностями и компонентами.

Насколько Европа райская, судить сложно, хотя мы знаем, что судить о стране по туристическим осмотрам достопримечательностей и рекламным роликам – глупо. Также нелепо судить о «райскости» Европы с точки зрения сексуально-озабоченного гражданина, с нетрадиционной ориентацией, считающего, что показатель свободы и демократии это не что иное, как однополые браки!

Вызывает интерес тот факт, что огромное количество западных мужчин ищут своих избранниц на просторах бывшего СССР, вполне очевидно рассчитывая на две вещи. Первое, это то, что славянские женщины менее испорчены для их мужского самолюбия, чем эмансипированные соотечественницы и второе, что снедаемая желанием вырваться из этого своего «ада» и нецивилизованности женщина, если выскочит замуж за иностранца, будет ему очень долго и многим обязана, со всеми вытекающими последствиями, опять же, для его западно-мужского самолюбия. То есть, чем дальше мы проходим по пути евроинтеграции  умов  и феминизации, тем  больше шансов заграничным женихам обмануться в своих ожиданиях. Более того, славянские женщины – настоящий признанный ресурс для воспроизводства, который не только «течёт» за границу для поддержания заграничного деторождения но собственно всегда был объектом захватнических завоеваний, начиная с древних рабовладельческих времён и заканчивая новейшей историей, с её трудовой эмиграцией.

Рай это  там где много удовольствий, где хорошие товары, где все улыбаются – примерно так в мыслях рассуждают постсоветские граждане, которых буквально несколько последних  десятков лет воспитывают в тотальной среде дешевой пропаганды евроценностей.

Почему стало возможным так легко навязать этот миф бывшему советскому народу, невзирая на то что, в капиталистической  Европе не утихая,  бушевали и бушуют кризисы один за одним, выбрасывается огромное количество  людей на улицы, что засилие чиновников и преступности такое же, как уже и на окапитализировавшейся постсоветской территории,  можно говорить много и по разному. Возможно потому, что в момент государственного строительства, весь советский народ так или иначе «воспитывался» жить коллективно, выстраивая своё большое интернациональное государство, объединенное  одной общинно-плановой экономикой и хозяйством. Исторические, политико-экономические обстоятельства и руководители страны заставляли этот народ постоянно и напряженно думать о своей дальнейшей жизни, о защите от европейского фашизма и самое главное, при этом модернизироваться, развиваться, не стоять на месте.  Казалось бы вполне необходимые и естественные задачи,  но народ не мог бы их решать по настоящему, без своей и без воли своего руководства, которое в те времена было аккумулировано в политическом курсе коммунистов начала ХХ века. В этой ситуации, народ повёл себя как тот самый несмышлёный ребёнок, которого заставляют работать и жить своим трудом, самостоятельно, без ссор в своём королевстве, при этом делиться друг с другом, постоянно учится.  Этот–то   народ, с радостью схватился за любую возможность увлечься мыслями, что «где-то  ТАМ» лучше и справедливее чем тут», потому что «ТАМ» нет родительского диктата принуждения. Нет воспитательных «моментов». Нет этой утомительной обязанности учиться и защищать своё отечество.

На объемы и качество изображения идеалистичности и райскости европейской жизни, как для своих граждан, так и для экспорта этой пропаганды в третьи страны, не скупились. Но при этом чётко следили за   односторонностью потока информации. Никто в СССР, начиная с 60-х до нынешнего послеперестроечного времени, не фиксировал своё внимание на жесточайших социально-экономических кризисах в Европе и США, на безработице, на дорогостоящей медицине и образовании, на чудовищной эксплуатации человека в зонах интересов транснациональных корпораций. Информация подавалась  очень однобоко, в виде клипов, рекламы между строк и поделок видеоискусства, сплошь напичканная стандартными радостями жизни «среднего» западного человека. С точки зрения   исторической объективности средний западный человек был возможен, только в короткий промежуток времени успехов колониальной политики Европы, и то в очень приблизительном виде. То есть европейское общество, полностью задействованное в колониальном поглощении третьих стран, могло позволить себе обеспечить своё население в этом процессе. С наступлением неолиберальных реформ и развале СССР этот «средний» человек был окончательно растворен в хаотическом движении финансового капитала от рынка к рынку уже в масштабах всего глобального мира. Но тогда, реклама есть реклама. И красивые радужные картинки активизировали архетипические установки подсознания  советских людей, дарили красивую и удобную сказку.

«Вы правы, – говорила европейская пропаганда советскому доверчивому человеку, – Рай это  там где много удовольствий, где хорошие товары, где все улыбаются. Рай это Европа». «Увидеть Париж и умереть!» – Закатывая глаза, вторили советские «интеллигенты» насмотревшиеся «французского» кино, вся «совковость» которых, как раз и заключалась в их катастрофической доверчивости рекламе и киноискусству. Причём доверчивость эту воспитала та же строгая советская действительность, запрещающая кому бы то ни было «говорить лишнее» так же как и непроверенное. Советский человек верил рекламе больше чем логике и своим предчувствиям. Он больше доверял качественной продукции Запада, достигающей до него из за границы, чем логике. Сейчас, когда товары практически не отличаются друг от друга, вопрос  о западном качестве  уже стоит не так  однозначно.

Многие прогрессивные писатели, журналисты, научные деятели каждый по своему развенчивали миф о Европе тем, что рассказывал о таких явлениях в жизни Европы, на которые наш постсоветский потребитель обычно массово затыкает уши и глаза.  Срабатывает тот самый детский архетип: не с каждым  мифом-сказкой психика человека расстаётся легко, тем более, если мы уже говорили, что именно с этим архетипом связано чувство удовольствия, справедливости, гармонии и т.д.

Примечательно описание Лион Фейхтвангер в его книге «Москва. 1938» отношения западного обывательского общества к новому советскому народу, рождённому в результате Великой Октябрьской революции. Это был единственный в своём роде период, когда целые нации во главе с Россией вырвавшись из пут очередного капиталистического кризиса, бушевавшего в те времена, создали нечто дерзновенно новое, но с учётом тысячелетних мечтаний и грёз трудящегося человека, и этим на долгое время затмили культурную экспансию буржуазной Европы. Что и говорить, это было достойно её ревности. Поражение социализма в СССР в 60 х годах с приходом Хрущева, реабилитировавшего буржуазные тенденции Троцкизма  в партии и  привившего социалистической экономике и обществу потребительские частнособственнические тенденции, вернуло западный миф на прежнее, обжитое им место. Горбачёв только узаконил теневую экономику, которая к его времени уже занимала катастрофическую для социализма долю в общей государственной экономике СССР.

Нынче же, каждый раз, когда постсоветскому гражданину, говорят о евроинтеграционных обещаниях того или иного политика или партии, используется один и тот же миф о Европе. Обещая своим избирателям Евротехнологии и евросоциализм (!) политики привычно не имеют в виду ничего конкретного, но тем самым косвенно подтверждают свою лояльность странам, куда они могут направить свои капиталы, полученные тут в своём отечестве, абсолютно не неся никакой ответственности за отсутствие европейских «стандартов» на своём электоральном поле.

С наступлением и развитием жесточайшего мирового финансового  кризиса по типу кризиса 20х-30х годов в Европе, сам евроинтеррационный  миф значительно «проинфлировал».  Забастовки безработных, банкротства, падения рынков масштабы которых уже невозможно скрыть за пропагандистской дымовой завесой, говорят уже сами за себя. Но как всё, что рождалось и развивалось в такой колоссальной исторической перспективе как Евроинтеграция,   миф о ней будет иметь ещё значительную инерцию, вплоть до того момента, пока его не перестанут информационно поддерживать.  Как внешние источники так и внутренние, накапливающие на нём, на мифе о Евроинтеграции небывалые финансовые и политические капиталы и ресурсы.