Сталин, Победа, Голодомор: действительно ли России нужны битвы за историю?

Проблемы, касающиеся исторической памяти, формирования образа прошлого и его преподавания, стояли, стоят и будут стоять на повестке дня всегда и везде, во всех странах, ибо все государства и все народы имеют свою историю, и в них есть различные группы, заинтересованные в том, чтобы эта история выглядела в учебниках тем или иным образом. Под довольно неочевидным, кстати сказать, лозунгом "общество, не знающее своего прошлого, не имеет будущего", историю интерпретируют, пишут, переписывают, а порой и насилуют все, кому не лень, и так было, так есть, и не похоже, что быть перестанет в будущем, скорее, наоборот: усиление тенденций нарративизации, субъективизма, пост-модернизма и пост-колониализма, развитие устной истории и качественных (как антитеза количественным) исследований в общественных и гуманитарных науках будут наверняка способствовать еще большему разнообразию картин прошлого в книгах будущего. Бороться с этим бессмысленно, ибо тенденции именно таковы, и они не изменятся в обозримой перспективе, общественные и гуманитарные науки не вернутся в позитивистскую эпоху исторического детерминизма и поиска одной-единственной истины. С моей точки зрения, бороться с этим и не стоит, ибо если будет взят курс на один, "правильный" нарратив тех или иных страниц прошлого, нет уверенности, что он не окажется чуждым нам самим: в споре за интерпретацию прошлого можно не только выиграть, но и проиграть, и шансы на это велики, поскольку велико число участников спора, у каждого из которых - своя правда, свое видение, своя источниковедческая база и свои нарративы восприятия. Нужно привыкнуть к тому, что наше видение прошлого не вызывает симпатии ни у кого, кроме нас самих - и это верно про каждого из условных "нас".

Возьмем, к примеру, историю Второй мировой войны: эту историю большинство граждан России видит одним образом, большинство американцев и англичан - другим, большинство французов - третьим, большинство итальянцев - четвертым, большинство австрийцев - пятым, большинство поляков и народов стран Балтии - шестым, большинство евреев-израильтян - седьмым, а применительно, например, к Украине я вообще не уверен, что можно говорить о каком-либо доминирующем нарративе большинства; это нормально, так есть и так будет, причем не только применительно ко Второй мировой войне, которая, понятно, нигде, кроме России, не зовется Великой Отечественной, но и применительно ко всем значимым событиям мировой истории. Странно ожидать, чтобы в центре исторической памяти россиян или поляков стоял Холокост, как странно ожидать, чтобы в центре исторической памяти французов или итальянцев стояла Катынь; едва ли от евреев-израильтян уместно ожидать особого внимания к битве на Курской дуге или под Сталинградом, а от украинцев - к ленд-лизу или плану Маршалла. Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев справедливо отметил 7 мая 2010 года: "Доносить правду о Великой Отечественной войне не значит бороться с различными интерпретациями событий военного времени или бороться с различными научными теориями. Пожалуйста, пусть их выдвигают, отстаивают…". И совершенно естественно, что в разных странах и обществах есть и будут появляться разные интерпретации и теории, причем совсем не факт, что даже в каждом из этих обществ большинство ученых-историков и большинство населения будут думать одинаково; в западных странах ученые-гуманитарии настроены куда более леворадикально, чем общество в целом, и это очень влияет на несходство их картин прошлого.

Даже те немногие в каждом из названных обществ, которые упомянут обо всем, мною перечисленном, все равно расставят каждый свои, отличные от других, акценты. Более того: в каждом обществе есть свои интеллектуалы-диссиденты, чья картина прошлого разительно отличается от доминирующей, и нет оснований считать, что все они заблуждаются; очень может быть, что дело обстоит ровным счетом наоборот, и в ретроспективе в истории Второй мировой войны преследования нацистами германских коммунистов и гомосексуалов и тотальные депортации сталинским руководством чеченцев, ингушей, крымских татар и иных народов не менее значимы, чем битва на Курской дуге или ленд-лиз: битва на Курской дуге, как и ленд-лиз, давно уже ушли в прошлое, чего не скажешь о борьбе за свои права чеченских националистов, крымских татар, лесби- и гей-активистов и идеологических леворадикально мыслящих диссидентов, для которых счет с прошлым, счет с первой половиной 1940-х, отнюдь не закрыт. Тот факт, что в 1943 году Сталин, Рузвельт, Черчилль, Гитлер и Муссолини думали о Курской дуге и ленд-лизе, но никак не о правах чеченцев, крымских татар, евреев и гомосексуалов, отнюдь не означает, что сегодня, почти семь десятилетий спустя, именно эти группы не выступают с различными требованиями, обосновывая их пережитыми ими в те годы трагедиями, в то время как Курскую дугу и ленд-лиз в общественно-политической борьбе не вспоминает уже, кажется, вообще никто. Поэтому надо принять как неизбежную и, на мой взгляд, совсем не плохую данность тот факт, что мы живем и будем жить в мире, где существуют и будут существовать множество моделей описания исторических событий, и эти модели не являются ни правдивыми, ни лживыми: у каждой стороны - своя, выстраданная ею, правда, которую, однако, бессмысленно пытаться навязать другим сторонам: каждый все равно останется при своем.

Совсем неочевидно, что правда и ничего, кроме правды - большое благо для тех, кто создает комиссии по борьбе с фальсификацией истории. Приведу наглядный пример. Во время правления на Украине президента Виктора Ющенко едва ли не центральным вопросом общественно-политической жизни стал вопрос о голоде конца 1920-х - начала 1930-х годов; вопрос этот курировался лично президентом, в его разработке были задействованы чиновники разных ведомств, от Министерства образования Украины до Службы безопасности и Генеральной прокуратуры.

Целью было доказать, что (процитируем выступление В.А. Ющенко от 22 ноября 2008 года) "голод в Украине был выбран как способ усмирения украинского народа", что это была сознательная акция сталинского руководства именно против украинцев. Обвинив своего тогдашнего украинского коллегу в использовании "трагических событий начала 1930-х годов для достижения сиюминутных конъюнктурных политических целей", президент Российской Федерации отметил: "Голод 1932-1933 годов в Советском Союзе не был направлен на уничтожение какой-либо отдельной нации. Он стал следствием засухи и проводившихся в отношении всей страны, а не одной только Украины, насильственной коллективизации и раскулачивания. Погибли миллионы жителей Среднего и Нижнего Поволжья, Северного Кавказа, Центрального Черноземья, Южного Урала, Западной Сибири, Казахстана, Белоруссии" (цит. письмо от 14 ноября 2008 года). Честность Д.А. Медведева заслуживает искреннего уважения, но, учитывая, что Российская Федерация с международно-правовой точки зрения является правопреемницей Советского Союза, правдивые слова президента вредят положительному образу страны куда больше, чем тот нарратив, который отстаивал В.А. Ющенко. Сложно учить студентов и школьников гордиться историей страны, руководство которой проводило насильственную политику в отношении такого большого числа регионов, сопровождавшейся миллионами жертв, причем в настоящее время это жертвы на территории четырех государств: Украины, Казахстана, Белоруссии и самой России. Если принять точку зрения Дмитрия Медведева о том, что нарратив Виктора Ющенко - фальсификация истории, направленная на "достижение сиюминутных конъюнктурных политических целей", эта фальсификация ("усмирение украинского народа", одного только украинского) все же лучше для исторического образа России-правопреемницы Советского Союза, чем картина миллионов жертв на территории ныне четырех стран.

Я, поэтому, полагаю борьбу с теми или иными интерпретаторами сталинизма достаточно бесперспективной для формирования положительного отношения граждан России к своей стране: страной, которая миллионами морила голодом не только украинцев, но и казахов, белорусов и граждан СССР разных национальностей, гордиться на самом деле сложно. Как отмечалось выше, все использовали, используют и будут использовать пережитые ими трагические события для достижения сиюминутных конъюнктурных политических целей, и Россия и российские политики, разумеется, не исключение. Вместо борьбы с этим, я предложил бы сосредоточиться на позитиве - на том безусловно важном вкладе, который Россия, ее народ и отдельные его представители внесли, например, в мировую культуру и науку. Не спорить о том, кому и сколько Россия когда сделала зла (только украинцам или не только украинцам), а отметить то, за что России может быть благодарно все человечество. Имена многих россиян достаточно хорошо известны в мире, и за Чехова и Достоевского, Булгакова и Бродского, Чайковского и Шостаковича, Кандинского и Малевича, Плисецкую и Барышникова, Менделеева и Ландау можно испытывать законную гордость. Многие уроженцы России, эмигрировав (как правило, хотя и не всегда, вынужденно), внесли значительный вклад в развитие науки и культуры многих стран мира, и российским историкам имеет смысл больше писать об этих людях, ибо именно они, известные как в России, так и за ее пределами, - мост для позитивного диалога о России с гражданским обществом зарубежных стран. Подобно тому как Германия для нас - это Гете, Кант и Бетховен, а не Гитлер, Гинденбург или Бисмарк, а Италия для нас - кто угодно, но только не Муссолини, так и Россия не должна ходить кругами вокруг Сталина: эти хождения заведомо бесплодны, обелить его деяния невозможно в принципе, и чем больше попыток подобного обеления будут предприниматься в современной России, тем хуже будет ее образ в зарубежных странах. У России были и есть другие имена! В мире переводятся и широко издаются книги Андрея Битова и Людмилы Улицкой, много гастролируют Мариинский театр и театр Романа Виктюка, исполняется музыка Родиона Щедрина и Вячеслава Артемова, полные залы собирают концерты Юрия Башмета и Анны Нетребко, Нобелевские премии в XXI веке получали недавно скончавшийся Виталий Гинзбург и Жорес Алферов, а медали Филдса для лучших математиков мира - Владимир Воеводский, Григорий Перельман и Андрей Окуньков. Эти - и многие другие - имена составляют славу сегодняшней России, именно они формируют, хотят они того или нет, положительный образ России на Западе как страны, богатой талантами, которые служат всему человечеству, и именно эти имена могут - и на мой взгляд, должны - быть маяками того, что можно было бы назвать патриотическим воспитанием. Поддерживая науку и культуру высокого уровня, государство и общество поддерживают не только ученых и деятелей искусств; именно и почти только это, в конечном счете, и остается как память о самом государстве и населявшем его обществе. Никому нет дела до того, кто правил Австрией, когда творил Моцарт, кто управлял ныне уже не существующей Венецианской республикой, когда в Падуе работал Галилей, а кто был королем Норвегии, когда писал Григ. История человечества - это не история власти, а история науки и культуры. Пора, мне кажется, именно так писать и историю России, и это будет куда более выигрышная для России история чем любая история о ее царях, генеральных секретарях и премьер-министрах.