Малахитовая миссия

Аббат Жан Шапп д'Отрош размышлял… Равносильное приказу предложение немедленно отправиться в Россию его очень не радовало.

 

Официальная часть поставленной перед ним Парижской академией наук задачи — наблюдение за прохождением Венеры по диску Солнца с сопутствующим данному явлению затмением, которое ожидалось 26 мая 1761 года, — была заманчивой. Настораживала другая, тайная и при этом главная сторона миссии. Перспектива проделать тяжелейший путь до кишащей медведями Сибири, чтобы, словно мелкий шпионишко, разнюхивать у тамошнего населения, в каких местах имеются залежи малахита, аббату-астроному не улыбалась. Однако отказываться было нельзя. «Королевский секрет» — тайная служба Людовика XV являлась совсем не той организацией, с которой можно было бы шутить.

Зелёная дорожная тоска

Опоздав к навигации 1760 года, Шапп вынужден был добираться до Санкт-Петербурга сухим путём — через Польшу. Громоздкий, перегруженный обоз медленно тянулся по скверным дорогам. Ночёвки в грязноватых гостиницах, пустые разговоры со случайными попутчиками, никудышная пища и затяжные дожди не улучшали настроения аббата, сделавшегося шпионом против воли.

Неутешительные перспективы вырисовывались по всем направлениям. Прежде всего для иностранца, не знающего ни слова по-русски, зимний путь до Соликамска и Верхотурья наверняка должен был оказаться опасным. К прочим трудностям примешивалась ещё и российская нестабильность. Государыня Елизавета Петровна, тяжко хворая, готовилась к переходу в лучший мир. Наследник — непредсказуемый в своих странностях царевич Пётр был ей плохой опорой.

Будущая императрица Екатерина, хотя и числилась особой просвещённой, реальной власти не имела ни на йоту. Словом, положиться было решительно не на кого. К тому же из нагнавшего его в дороге письма Шапп д'Отрош узнал, что русское научное светило Михаил Ломоносов, разобидевшись на академию за то, что ему не было предложено отправиться «для обсерваций» в Тобольск, а придётся наблюдать затмение через закопчённое стекло дома, становился сильным недругом…

Перебирая в уме грядущие неприятности, аббат затверживал данную ему в дорогу инструкцию, в которой значилось: «цвет малахита ярко-зелёный, черно-зелёный, светло-зелёный, бирюзовый, изумрудно-зелёный. Текстура — ленточная, струистая, концентрическая, лучистая, звёздчатая…». Но сколько бы раз ни были повторены эти описания, главной характеристикой злосчастного для него минерала аббат счёл астрологическую, гласящую: «Малахит — камень тяжёлый, обладающий способностью притягивать к своему владельцу плохих людей». И слова эти казались Шаппу д'Отрошу скверным предзнаменованием.

Затмение во благо

Вопреки опасениям, в Санкт-Петербурге аббата приняли с радушием. Даже Ломоносов, хотя на личную встречу с Шаппом и не согласился, собственноручно починил конкуренту два испортившихся в дороге барометра. В Петербурге Сенат пожаловал французу тысячу рублей, четыре подводы, унтер-офицера в качестве переводчика и спецуказ, где значилось: «сверх ласкового ему приёму… отвести ему безденежно хорошую квартиру и показывать в протчем всякое вспоможение…». Но главное, что радовало: аббату позволили взять с собой художника, Жана Батиста Лепренса, который — об этом ему сообщили ещё в Париже — работал в России также по « малахитовому » заданию «Королевского секрета».

Приятно проведя время в российской столице, Шапп отправился в дорогу 10 марта и прибыл в Тобольск уже через месяц. Однако осуществить что-то без дополнительного инструктажа не представлялось возможным. А почта в России не торопилась. С трудом дождавшись середины июня, когда из Тобольска через Верхотурье и Вятку уходили в Санкт-Петербург все сибирские отправления, аббат-шпион отправил два письма. Первое — лично Екатерине II с сообщением, что прохождение Венеры через солнечный диск отсмотрено им от начала и до конца.

Второе — специально прибывшему в Петербург французскому дипломату Лафермиеру, обязанному тайно переправлять разведанную д'Отрошем информацию в Париж и пересылать аббату дальнейшие распоряжения.

Слово и дело

Дожидаясь распоряжений из Парижа, аббат с грустью наблюдал, как заводчики Демидовы прибирают к рукам лучшие  малахитовые  заводы, лишая тем самым Людовика XV надежды украсить знаменитый «Олений парк» каменными чашами и светильниками.

Чтобы хоть как-то скоротать время до отъезда, шпион принялся заносить в особую тетрадку свои дорожные впечатления. Причём были они для тобольчан (да, собственно, и для всех русских) совсем нелицеприятными.

«Моё жильё настолько мало и неудобно, что в нём нельзя никого принять, и я не должен льстить себя надеждой получить другое, — заносил аббат по вечерам в дневник. — Я принуждён остаться, чтобы лучше познакомиться с рудниками… Сибиряки рослы и плотны. Они любят женщин и напитки из водки до излишества. Унижаясь перед главным начальником, они поступают весьма жестоко с низшими и своими служителями… Женщины все румянятся, но редко переменяют бельё. Ноги у них толсты, как бы для поддержки дородства. Двукратным хождением в баню они безобразят свой стан и представляются прежде 30 лет уже пожилыми… Живучи постоянно дома в скуке и праздности, они легко нарушают свои супружеские обязанности».

Пока аббат Шапп занимался злоязычным писательством, пришло письмо от короля. Людовик XV сообщал, что желает как можно дешевле приобрести сибирские  малахитовые  заводы, и предоставлял своему посланнику действовать, сообразуясь с обстоятельствами. Что аббат немедленно и выполнил — собрал наспех вещи и, как значилось в его записях, «…уехал оттуда 20-го после выполнения различных дел. Я был вынужден оставить большую повозку, в которой никогда не смог бы подняться в горы, и заменить её на семь так называемых кибиток…».

Миссия невыполнима

Весь обратный путь от Тобольска до Санкт-Петербурга аббат Шапп отправлял королю Людовику письма. В них подробно рассказывалось обо всём — о том, что передвигаться ему пришлось пешком, ночуя под открытым небом и выставляя для защиты от разбойников двух человек с пушкой-спинолью… О том, какие именно месторождения осматривали, проходя через Тюмень, Екатеринбург, Ачит и Бирск…
В каждое почтовое отправление было вложено несколько зарисовок узоров малахита, сделанных сопровождавшим аббата художником Лепренсом. Зачем? Возможно, Шапп надеялся, что однажды сумеет-таки сторговать у кого-то из купцов хоть какой-нибудь  малахитовый  заводик. Но Демидовы, разведывая уральские и сибирские места, планомерно скупали все стоящие залежи и вели подготовку к открытию  малахитовых  лавок в самом Париже.
Понимая, что миссия фактически провалена и ничего хорошего в Париже его не ожидает, Шапп, прибыв 1 ноября в Санкт-Петербург, прикидывал: а не остаться ли ему в России насовсем?… Чтобы показать государыне Екатерине свою полезность, он прочёл 11 января на академической конференции лекцию о проведённых им в Сибири наблюдениях прохождения Венеры по диску Солнца. Члены академии хотя и выразили согласие опубликовать выводы французского коллеги в России, отнеслись к лекции прохладно. Да и как иначе, если их соотечественник Михаил Ломоносов, сидя дома и наблюдая то же самое затмение через закопчённое стёклышко, сделал настоящее открытие: «Планета Венера окружена знатною воздушной атмосферой, таковой (лишь бы не большею), какова обливается около нашего шара земного».
Но неприятности Шаппа д'Отроша на этом не закончились. Екатерина II, которой кто-то успел уже нашептать о том, что француз в поездке больше интересовался  малахитовыми  залежами, чем астрономическими наблюдениями, не выразила желания задерживать его в России. И в довершение (то ли по случайности, то ли с издевательским намёком) передала ему для презентования Людовику XV редкой работы  малахитовую  шкатулку.

Эпилог по-королевски

О том, как в августе 1762 года его встретил монарх, аббат Шапп д'Отрош не обмолвился в своём дневнике ни словом. Но, вернувшись с аудиенции, принялся писать воспоминания о своём путешествии в Россию.

Изданная в 1768 году в Париже книга «Путешествие в Сибирь по приказу короля…» очень быстро разошлась по всей Европе. Секрет её популярности крылся в едких замечаниях о российской действительности. Русофоб Людовик XV ликовал. Екатерина II, прочтя труд аббата, пришла в бешенство. И тут же засела за ответную книгу «Антидот», целью которой было показать миру, что творения французского священника «годны только на то, чтобы быть брошенными в огонь».
Издательская «переписка» французского путешественника с русской царицей наделала много шума. Окололитературные споры продолжались целый год. И неизвестно, чем бы они закончились, если бы Людовик не отправил аббата Шаппа д'Отроша в новое путешествие, на сей раз в Калифорнию. Официально целью поездки было наблюдение очередного солнечного затмения. Преодолевая дорожные невзгоды, аббат с трудом добрался до Мексики, и там…
Впрочем, калифорнийские приключения аббата Жана Шаппа д'Отроша — это уже совсем другая история.

 

Светлана Белоусова