Лубок нашего времени

Если бы кто-нибудь вдруг спросил Сергея Афанасьевича в эту зиму, зачем он столь подолгу задерживается на работе, он бы, конечно, без запинки ответил что работает.   Так он отвечал и на вопросы своей, в целом, довольно вышколенной, жены, когда та его все же об этом спрашивала.          И, в основном, это действительно было так, но не совсем.   Порой он просто проводил там время, после ухода подчиненных, в игре на компьютере или встречался с заходившими на огонек приятелями.                 Для таких случаев у него всегда находились в сейфе, или просто в столе две-три бутылки.  Чаще это был коньяк, потому что С.А. любил коньяк и знал в нем толк, но иногда это было и что ни будь другое. Сергей Афанасьевич любил такие вечера.  Правда, будучи человеком не спонтанным, он предпочитал заранее согласованных гостей. И уж тут, заранее настроившись на нужную волну, он умел предстать человеком гостеприимным и даже не без широты.      Тем более, что после недавнего ремонта, в ряде комнат компании было довольно уютно.

Тут надо, пожалуй, рассказать о нашем герое немного подробнее.

Сергей Афанасьевич Морозов, 1958 г.р., русский, православный (упоминание этих двух моментов, и именно в такой последовательности, будет потом неоднократно фигурировать на его предвыборных листовках), родившийся в г. Заречинске Северо-Нанайской автономной области в семье рабочих, в настоящее время являлся председателем правления АОЗТ Инвестиционно-финансовая Компания “Караван” или АОЗТ ИФКК, как обычно фигурировало на исходящих бумагах фирмы.     Председателем правления он стал за четыре года до описываемых событий в качестве своего человека для одних и компромиссной фигуры для других своих учредителей.  С тех пор Сергей Афанасьевич, все более твердеющей рукой направлял свою фирму сквозь всепогодные условия отечественной финансовой и политической конъюнктуры.        Нельзя сказать, чтобы за эти годы Компания приобрела слишком процветающий вид, разрослась или заняла солидные апартаменты.  Но в тоже время она и не захирела совсем, помещение пережило два ремонта, каждый из которых оставлял, правда, желать продолжения, зато теперь пара комнат, холл и примыкающий к нему кабинет Председателя, выглядели довольно неплохо, будучи отделаны, с присущей С.А.,  скрупулезностью в вопросах представительского стиля.  Зарплату сотрудникам, хоть и небольшую, тоже выплачивали регулярно, что по нынешним временам можно считать весьма похвальным явлением.

Процветать же Компании, по мнению самого Морозова, помешали прежде всего два фактора. Первым из них был его собственный скоропостижный уход с политической арены. Надо помнить, что на момент создания Компании, С.А. был членом областного законодательного органа и состоял там председателем одной и членом другой постоянно действовавших комиссий, и что законодательная активность его была неожиданно прервана примерно через год после учреждения компании в связи с выходом известного Указа Президента страны, после чего и влияние самого С.А., столь необходимое для пробивания вопросов требующих вхожести в коридоры власти, достаточно ощутимо пошло на убыль.     Другой причиной были общая экономическая ситуация и интриги завистников.            Последние же предпочитали видеть в числе таковых прежде всего жадность и неразворотливость руководителя АОЗТ, умудрившегося за все время его существования не провести ни одного общего собрания акционеров и не выплатить ни одному из них хоть каких-то дивидендов.   Последнее впрочем может представлять собой предмет отдельного исследования.

            В те же долгие зимние вечера, когда глава АОЗТ не был в кругу приятелей он, делая паузы в упражнениях на компьютере, любил предаваться весьма вольным размышлениям.     Проваливался он в них всякий раз с того, что вдруг начинал рисовать для себя альтернативную жизненную канву.   Что было бы, если бы он тогда, после армии, рискнул поступать в институт в Москве (и если бы поступил), если бы не женился на третьем курсе института, если бы не было тех неприятных проблем с тещей, из-за которой он тогда, во времена своего депутатства, даже рисковал репутацией.    Хотя в итоге  и не снискал от нее ожидаемой благодарности (дом в деревне переписан на него так и не был).   В общем, если бы, если бы ...

            С другой стороны на сегодняшний день С.А. имел то, что он, наверняка, все же не рассчитывал иметь еще десять лет назад.           Круг его знакомств постепенно ширился.  Фирма предоставляла возможности для комфортабельной жизни и занятий политикой. Доходов от нее, прав не хватало для осуществления активных самостоятельных акций, но этого и не требовалось.  Это было и не в характере Морозова, да и уровень политической культуры обязывал.  Два-три интервью в местной прессе, там же несколько кратких упоминаний в качестве участника заседаний разного рода общественных комиссий и советов, несколько выступлений по телевиденью или радио в качестве председателя местного отделения “ Партии  Порядка и Единства” (ППЕ) - вот и весь видимый урожай от его представительской активности в межвыборные периоды последних лет.            За то во время всякого рода выборов следовали резкие всплески оживления. А баллотировался он в последние годы всякий раз, при малейшей возможности, в выборные органы всех рангов с завидным упорством и, зачастую, с прискорбной безрезультатностью.             В периоды политического затишья, собственных средств, сюда же относились и средства АОЗТ,  г. Председателю этого АОЗТ вполне хватало для латентного уровня публичной политики, не считая непрерывной серии поездок в Москву и затрат на соответствие необходимым критериям личной импозантности.

            Поэтому в его теперешнем положении жаловаться ему по большому счету было не на что.    Скорее, наоборот, он мог бы благодарить себя (других он в этом благодарить не любил) за дальновидность, позволившую ему своевременно перебраться с шатких и временных подмостков общественного служения под крышу собственного, хотя и не столь блестящего, как задумывалось, бизнеса.            На людях он правда никогда не называл “Караван” своей компанией, с неизменной скромностью подчеркивая, что ИФКК изначально было детищем не столько его, сколько ряда уважаемых людей и организаций, избравших его представителем своих интересов на рынке особого рода финансовых и деловых услуг.         Что касается последнего, то далеко не все учредители могли с такими сентенциями согласиться.   Но С.А. всех своих учредителей вместе предусмотрительно никогда не собирал и мнением их на этот предмет не слишком интересовался, вполне довольствуясь своим собственным.                    Дело в том что, по замыслу, “Караван”, “встав на ноги”,  должен был со временем взять в трастовое управление значительную часть движимых активов своих учредителей и, опираясь на полученные от их оборота средства, развернуть активную работу по привлечению все новых клиентов и их свободных капиталов под гарантии оказания весьма продвинутых услуг по работе с этими капиталами на стабильных финансовых рынках.       Заинтересованным сторонам оставалась, в результате, только приятная обязанность периодически подсчитывать и распределять дивиденды от деятельности АОЗТ. Но этого не получилось.      В общем дело с трастом как-то сразу не заладилось, хотя и необходимые лицензии уже были получены и целый ряд технических вопросов был согласован, причем не без помощи тогдашних депутатских возможностей г. Председателя правления.

Объяснения случившемуся предоставляются различные.            Со слов самого Морозова, с оброняемых им порой в кругу сотрудников во время особо доверительных разговоров за совместными чаепитиями, следовало, что виной всему опять же происки недругов и недалекая позиция иных из учредителей.        Недруги, это в основном, личности, крутившиеся вокруг Компании во времена ее создания и первых шагов, которые, не получив от неподкупного Председателя возможности поживиться за счет денег учредителей, повели сначала кампанию клеветы на фирму и лично на Морозова, а закончили тем, что принялись просто саботировать решения правления.

            Другим фактором явилась, конечно, и определенная косность, а порой и просто двуличие иных учредителей, в какой-то момент поверивших (или сделавших вид что поверили) всякого рода инсинуациям, а  подчас даже и  не доросших до идеи траста как таковой.            (Сам С.А. до этой идеи, как таковой, безусловно, дорос поскольку, незадолго до создания Компании, проучился на двухмесячных курсах по финансовому менеджменту в Москве).      Подчиненные Морозова не могли не доверять его суждениям, потому как   других и не знали.  Тем более, что на сегодняшний день никого из могикан фирмы, за исключением самого г. Председателя в ней уже не было.  Отношений с фирмой люди эти, как правило, не поддерживали, и мало кому из нынешних,  менее чем десяти, ее сотрудников были лично известны.           И лишь туманное предание сохранило в памяти некоторые из этих образов.   В основном, в контексте общих рассуждений г. Председателя  на предмет человеческой неблагодарности.         

            Сами же учредители по поводу упомянутых причин, как правило, хранили молчание.           Правда, иные, в приватных беседах, объясняли все же, что траст не пошел у “Каравана” прежде всего по причине расхлябанности (иногда выражались крепче) ведения там дел и, в первую очередь, самим г. Председателем правления АОЗТ, который только лишь получив уставной капитал в свои руки, тут же пустил его частью в прокрутку, переведя в наличность и в итоге просто присвоив, а часть потратил на закупку дорогостоящей офисной мебели, политические нужды и содержание  штата из четырех замов и чуть ли не восьми специалистов по ценным бумагам.

В общем, кончилось тем, что “Караван” не раскрутился, как было задумано, и в итоге вся его деятельность, за все последующие годы свелась главным образом к тому, чтобы бесконечно прокручивать у знакомых деньги случайных партнеров и периодически грызться с теми, у кого деньги крутятся и теми, для кого они крутятся за свой процент и своевременность возврата. Однако не это все было заботой нашего Председателя на сегодняшний день.    Ибо, будучи в целом натурой деятельной, порой даже кипучей, он не склонен был к рефлексии и копанию в прошлом.   И, будучи человеком скорее обидчивым, не позволял такого рода чувствам себя контролировать.  Напротив, именно уколы самолюбия заставляли его с повышенной энергией выстраивать лестницу своих предстоящих успехов.   Кроме того, в последнее время у него были для этого еще и некоторые особые мотивы.

Дело в том, что у нашего героя, впервые кажется за последние годы, было что то наподобие романа. Впрочем, возникшие у него в последние месяцы отношения с женщиной, как он считал, можно было назвать таковыми лишь с некоторой долей допущения, так как было одно но. Дело в том, что предметом его чувств была женщина в некотором роде незаурядная, и пожалуй, самая неординарная из всех, с кем ему доводилось встречаться ранее.

Ирина Сергеевна была из числа тех, что сами прокладывают себе дорогу по жизни и в силу своего обаяния и энергии увлекают за собой окружающих.     Это была одна из тех импульсивных и цельных натур, отличающихся на провинциальном ландшафте тем, что не терпят вокруг себя сонного царства и чувствуют личный вызов, когда не могут инспирировать тех, кому готовы уделять внимание.                

И сегодня утро ее начиналось как обычно.   За ранним завтраком была прочитана свеженаписанная статья, были выкурены две сигареты и выпиты две чашки крепкого натурального кофе.   Всякий раз, выпивая по утрам  эти большие порции ультра крепкого свежесмолотого кофе, она в глубине души ощущала  себя наверное Екатериной Великой.           

В этот раз она чувствовала, помимо обычного, при написании проблемных статей, сопротивления материала, еще и странные аберрации стиля, особенно досадные в статьях, идущих по заказам редакций центральных изданий.         С одной стороны вроде как присутствовали все необходимые компоненты.   Были и изящно-злой юмор, и необходимый уровень аналитичности, и даже определенная изощренность в раскрытии мотиваций.   С другой же, не хватало какой-то общей легкости в подаче сюжета.   Того духа скользящего, но не поверхностного, легкого, но не легковесного, очеркизма, который она уже успела сделать визитной карточкой своих статей последних лет.            Тех, которые не без удовольствия помещали с некоторых пор в двух солидных столичных изданиях, всерьез занимающихся освещением проблем глубинки.

Особенно рада была она в эти дни отсутствию мужа.   Последний, как член Комитета по изучению вопросов развития региона, был в составе делегации в одной из малых Западно-Европейских стран, где он в очередной раз ознакамливался с практикой “управления развитием малых территорий”. Обычно приезжал он из такого рода вояжей особенно преисполненный ощущением собственной значимости и был ей при этом особенно противен.

            Утомленная вчерашней дискотекой, в соседней с кухней комнате спала ее пятнадцатилетняя дочь, признанная звезда своего класса и уже достаточно искушенный, а порой и нелицеприятный критик, и первый читатель маминых опусов.   Однако, правка сегодня утром продвигалась туго.   Мысли, несколько разбросанные за ночь, не спешили выстраиваться в ряды и, попытавшись понять, почему это происходит, Ирина наткнулась мыслью на предстоящий вечер.       На вечер же сегодня она была приглашена в гости, в фирму одного из героев своего, никак не вырождавшегося очерка о нравах уездной политической тусовки.     Удивительно, думала она порой, как сводит людей жизнь.   В этом есть даже что-то ироничное.   Так она думала о том, что позволила себе увлечься человеком, который всего два-три года тому назад стал бы для нее разве что предметом общего интереса.        И она отдавала себе отчет в том, что уже более полугода, пожалуй,с момента ее второй и на этот раз довольно продолжительной встречи с Морозовым, попала под странное обаяние этого по кошачьи ленивого и склонного к самодовольству сибарита.   Со временем, когда она начала разбираться в выражениях лица своего нового друга, то стала различать среди них одно, адресованное только ей и только наедине.   В эти моменты он привычкой говорить и даже внешним обликом, довольно удачно сочетающим телесную полноту с непосредственной и располагающей живостью манер и суждений, чем-то напоминал ей добрейшего и хитрейшего персонажа диснеевских мультфильмов.        Некоторые даже находили Морозова симпатичным, и одна из ее подруг, узнав как-то об их близком знакомстве, даже процедила “Ну вот, опять у тебя богатый красавчик”.   Но Ирина совсем даже не считала его таковым.     С момента, когда она впервые имела с ним то, что делает мужчину и женщину более чем просто знакомыми, в его только что отделанном кабинете, прошло уже более трех месяцев, а она так до конца и не понимала, как же ей к этому всему, да и, пожалуй, к нему самому, относиться.

            Вчера его приглашение застало ее немного врасплох.   Планы на вечер были другие.   Но он был так мило настойчив и, наконец, просто подкупил ее тем, что обещал собрать у себя “весь спектр нашего либерального крыла”, как он выразился, организовав “небольшую пьянку”, и тем подбросить, возможно, некоторый материал для намечаемого ей цикла статей.   И тут Ирина могла уже вполне признаться себе в том, что не только журналистский интерес, но и давно накапливавшееся желание напиться и засветиться в незнакомом еще кругу, увлекали ее на это party.

  Насчет состава приглашенных она мало что знала и представить себе могла и того меньше, поскольку со знакомыми Морозова виделась всего несколько раз, да и то случайно, и мельком.   Смущала, правда, возможность оказаться единственной дамой вечером в компании подвыпивших мужчин, в каком-то непонятном офисе, да еще притом, что один из них попытается ее как-то контролировать. Последнее, она уже знала по опыту, по мере нарастания дозы, будет нервировать ее все более.            Но в общем-то вся эта перспектива смущала ее не сильно.           Ирину с ее интеллектом, ростом, броской копной светло-соломенных волос, тициановскими формами, опытом и умением держаться вообще трудно было чем -либо смутить.     Но сама она не очень любила это афишировать.   Тем более, что к тому местному околополитическому демимонду который, как она с некоторых пор начала понимать, “в поисках харизматических личностей”, группировался периодами вокруг  ее нового знакомого, она готова была относиться с вполне профессиональным любопытством.            Поэтому, полностью приведя себя в порядок за час до намеченного времени, и даже надев новый костюм, она постепенно пришла в состояние артистического нетерпения, когда ожидания становятся духовными, а побуждения остаются  вполне мирскими.      И, уже подходя к “Каравану”, она вдруг вспомнила, как впервые заскрипел под ней диван в кабинете хозяина и усмехнулась, представив себе совместную с С.А. ситуацию, если в их “диванную партию” пожелают влиться еще и кто-то из гостей.

            А гости у председателя АОЗТ намечались как раз по поводу обсуждения его перспектив на очередных местных выборах.     Ему хотелось в неформальной обстановке встретиться с некоторыми из тех, чей совет, практическую и финансовую помощь, он либо уже имел возможность оценить в прошлом, либо надеялся иметь в скором будущем.   Предстояло, в принципе, определиться с вопросом о том, баллотироваться ему на предстоящих выборах в законодательное собрание области, или нет.   По этому вопросу и должен был в этот вечер собраться в некотором роде “ближний круг” г. Председателя, часть которого может в дальнейшем и составить ядро его предвыборного штаба. Это был, как всегда неизменный, Денисов, теле ведущий популярной местной передачи “Твой взгляд” и приятель еще с депутатских времен.           То был человек, немало сделавший для высвечивания Морозова на последних выборах и с некоторых пор его единственный и доверенный imagemaker.      Была приглашена парочка национал-демократически настроенных завсегдатаев местных и столичных политических салонов и тусовок.  Оба были не без связей в кругах, простирающихся от учащейся молодежи и преподавателей ПТУ (Теперь колледжей) до замов гор. администрации.   Оба с амбициями потенциальных парт функционеров, а один и вовсе действующий партагеноссе и зам Морозова по местному отделению ППЕ и при этом вполне своему шефу оппозиционен.        Оппозиционность эта полгода назад доросла до размеров “государственного переворота” внутри партии, когда уважаемого С.А. на полном серьезе пытались “детронизировать” и даже направляли за поддержкой ходоков в Москву.   Однако буря стихла, как только партийная казна в регионе начала делиться более справедливым, с точки зрения недовольных, образом.         И, наконец, были приглашены два представителя местного мало-среднего бизнеса.   Один из этих людей был ген. директором инвестиционного фонда и принадлежал к числу новых знакомых Морозова.       Он был богат, вальяжен, хорошо одевался (т.е. дорого и не безвкусно), ироничен и склонен посматривать на окружающих несколько свысока, поскольку кроме прочего накопил еще и довольно прочные связи в областных  “высших сферах”.     И, чтобы заполучить его, хозяину пришлось в качестве одной из приманок приглашать на вечер Ирину в роли “звезды” вечера.         В общем это был первоочередной кандидат для политического обольщения. Другой, относительно известный в городе в прошлом человек, хозяйственник и когда то администратор районного масштаба а ныне зам. пред. машиностроительного АО и хозяин столь же мало процветающего как и АО малого предприятия при нем.   Данная личность была, безусловно, серовата но представляла потенциальный интерес исходя из  надежд на ее пригодность с точки зрения предвыборной агитации за здравие областного машиностроения в частности и промышленности в целом.

Ну, и в качестве украшения стола, приглашена была Ирина Сергеевна.   По мнению хозяина, наиболее яркая и светская личность из всех приглашенных. Эту женщину г. Председатель считал своей самой лучшей находкой за последние годы.    Он впрочем весьма скромно оценивал свои заслуги по сближению с ней, мудро относя это на счет ее темперамента и личной ситуации.        При том  г. Председатель не был бы собой, если бы перестал распространять свою меркантильность на все окружающее.

            Стол в “Караване” обычно помогала сервировать Надя.    Это была невзрачная девушка из торгового отдела, исполнительная, но не слишком толковая, с неизменно полусонным выражением на скуластом лице.   Трепетно- послушная и очень удобная.   Некоторые поговаривали о ее тайной влюбленности в шефа, но они ошибались. Этого не было. Было умение служить, особый талант к восприятию культивируемой Морозовым корпоративной этики фирмы и редкий талант по части сексотства.        Председатель умел это ценить еще со времен своей комсомольской карьеры.      Расположиться решили в холле, так как хозяин не любил прокуривать кабинет да и места в холле было больше.  И, когда гости уже усаживались за овальным черным столом, они смогли по достоинству оценить представленный на нем объем напитков и закусок, сервировку  и светомузыкальные изыски хозяина.  

            Калькулятор лежал на полу, точнее не на полу, а провалившись между половицами в недоремонтированной части помещения фирмы.  Как он туда попал, неизвестно.   Но это была дорогая вещь, не просто калькулятор, а электронный блокнот “Casio”, подаренный Морозову сотрудниками несколько месяцев назад по случаю его дня рождения. Сам он считал его украденным и подозревал в этом решительно всех, тем более что, будучи человеком скуповатым, болезненно переживал личные материальные потери.    Однако, эта ранящая мысль о том, что он, по всей видимости, обворован и так мелко то ли кем-то из сослуживцев, то ли из гостей фирмы не мешала ему сосредотачиваться на главном.   Хотя, конечно же, было обидно, что кто-то, кого он либо пригрел в своей фирме, либо кормил и поил в ней, его же за это и наказал.                В то, что этот электронный блокнот исчез просто так, он совершенно не верил, тем более зная, что клептомания, как правило, болезнь небедных.                                                              

            За столом, тем временем, уже воцарилась располагающая атмосфера всеобщей благости.            Периодически гости и хозяин обменивались тостами, комплиментами, раскованным смехом и не скудеющими шутками.         Мужчины уже оценили друг друга и все вместе костюм и остальные достоинства бодро и остроумно выпивающей Ирины.  Та же  к середине вечера пришла в совершенно прекрасное расположение духа, тем более увидев за столь изысканно накрытым столом классические типажи провинциальной политического и делового лубка.   От остроты восприятия и от выпитого щеки ее слегка побледнели (такие уж были у нее парадоксальные сосудистые реакции) а увеличившиеся в застольном блеске серо-зеленые глаза с расширенными зрачками успели приобрести выражение притягивающей бездны.    Вальяжный директор инвестиционного фонда, его оказывается звали Виталием Петровичем но он уже полчаса как, заглядывая ей в глаза, просил называть просто Виталием, воспользовавшись освободившимся местом, постарался вплотную приблизить свои ноги в дорогих брюках к ее, уже не слишком тщательно задрапированным, коленям. И это не ускользнуло от внешне безоблачно-веселого Морозова.   А поскольку статус восходящей звезды местной журналистики за этим столом хозяином прояснен до конца не был (исключением в какой то мере был только Денисов), последнему оставалось только наблюдать за этим намечающимся развитием и досадовать на невозможность открыто выразить за столом вое неудовольствие.

В остальном же вечер кажется обещал быть удачным для Морозова.   Он, уже вскоре после непринужденного вступительного слова, прежде чем публика успела погрузиться в еду, питье и застольный треп, успел заручиться практически единодушной поддержкой на предмет выдвижения.   Появилась и реальная надежда собрать приличный предвыборный фонд.   Причем, как не новичок в политике, он почти вдвое завысил еще ранее в разговоре с “инвесторами” оптимально достаточную сумму.    Однако директор инвестиционного фонда все-таки настораживал.   Во первых непроницаемо промолчал уже за столом в момент выражения всеобщего доверия собравшихся, во вторых начал делать активные пассы в сторону Ирины.      Последняя, хотя и была приглашена им самим же  в качестве “украшения стола”, но кажется готова была зайти сразу же довольно далеко с этим В.П. и, видя это, он начинал сознавать что мужские чувства не вполне еще подчинены в нем деловому расчету.   В итоге он сумел все же, под каким то благовидным предлогом, вытащить ее из-за стола на беседу.    В.П. стараясь сохранить безразлично-вальяжный и надменный вид, перекосился при этом от неудовольствия.   Ну да наплевать, он же его не трахаться сюда пригласил с его женщиной тут же при нем.

            Однако нормальное, человеческое и мужское в нем не вполне заглохло, подумала Ирина, успевшая уже приятно опьянеть и несколько завестись на своего импозантного соседа.   Тот, в свою очередь, успел предложить уже ей на днях совершить с ним выезд за город с дегустацией восточной кухни в одном из популярных у отдыхающих деловых людей отеле на территории элитного тур комплекса неподалеку от загородной резиденции местного митрополита, славившегося своими богоугодными делами и попечительством над погрязшей в излишествах паствой.   Да это у него какой то суррогат ревности, подумала она, настраиваясь на восприятие его реплик.    Надо же.  А впрочем ведь она сюда нисколько не рвалась, а уж раз пригласил в качестве гетеры, пусть терпит.        Не овца же она ему какая ни будь.   А впрочем его надо успокоить, сегодня же ведь его вечер, зачем расстраивать человека.   А Виталию (так она про себя уже мысленно называла “инвестора”) можно и позвонить через несколько дней, благо что визитку свою он ей успел передать еще в самом начале вечера.           Возможно конечно стоит еще подумать, но вообще то он явно человек интересный, да похоже и в постели  порезвее хозяина будет.   Здесь она поймала себя на том что   в постели то с хозяином этого вечера то она никогда и не была , все время какой то офисный секс.  Открытых  отношений С.А., как публичный политик, конечно же позволить себе не мог.  Примерно так она и думала, молча и чуть томно полу склонив голову в кабинете Морозова под потоком его удрученных сообщений о степени его шокированности ее поведением.     Ведь он просил ее только слегка пофлиртовать с этим “жирным котом” финансового рынка и она напрасно может быть думает что он из тех кто готовы подставлять и подкладывать куда угодно своих друзей и подруг ради устройства своих сиюминутных дел.   Во всяком случае сегодня я об этом не просил, как бы прочитывалось в его раздраженных интонациях.

            В купе, где поместился на пути из Москвы Иван Максимович, было тесно.  То есть все купе просто было занято.            Ни одного свободного места, а он этого не любил.   Просто он привык в последнее время ездить в командировках в СВ или вагонах европейского класса.      Но когда все расселись а потом и частью улеглись оказалось что ехать все таки можно.   Несколько угнетало то что тут не с кем просто было нормально выпить.   А это ему , после загранкомандировочной недели, было весьма нелишне чтобы снять напряжение да и вообще заснуть в поезде.

Прежде всего раздражало то, что командировку неожиданно пришлось прервать.   И пока вся остальная  группа продолжала в свое удовольствие ознакамливаться с системой местного самоуправления в Европе, он вынужден был в одиночку возвращаться в связи с поступившей от своего высокого областного начальства телеграммой.            Иван Максимович участвовал в заботах областного руководства о состоянии социальной сферы на вверенной ему территории, а в этой сфере накопилось столько непередаваемых и своеобразных прелестей, что после очередного сидения у подъезда одного известного в области здания обездоленных подопечных И.М. его сочли за благо поскорее призвать в родные пенаты и даже кажется решили попросить отчитаться о проделанной за последние месяцы работе.

Вообще все бы ничего, но неприятна была мысль о неизбежном и не слишком скрываемом торжестве жены, которое через какое то время, не сразу (она ведь тонкая) обязательно даст о себе знать.       Остальное, даже возможный вызов “на ковер” его не слишком то беспокоило, во всяком случае сейчас.   Странно, почему любимые женщины могут со временем становиться такими злыми.   Ведь когда он работал в Земельном Совете, это было в начале 90х и было временем их наивысшего материального изобилия, она не презирала его за то что он чиновник.  Что же изменилось в последние годы?   Чего только стоит одна ее подчеркнутая дружба с этими  полуэкстрасенсами-полумузыкантами-полугинекологами, периодические отъезды из дома в “творческие командировки” на несколько дней к тому или иному из своих пишущих или рисующих друзей и т.п., время от времени сотрясающие его и повергающие в депрессию события.                       Да. в студенческие годы он и сам тяготел, был период, к полу богемной жизни, но это было давно и он это в свое время без труда перерос.

            Машинально, отмечая пролетающие мимо окна столбы, он раскрыл и начал перелистывать купленную на вокзале книжечку.   И неожиданно для себя  увлекся чтением.   Это был карманного формата сборник застольных речей и тостов.   Он даже подумал , что жаль она не попалась ему раньше.           Некоторые из тостов явно можно было озвучить в свое время весьма к месту. Когда же он прочел о нескольких зверях, нужных для счастья женщине до даже засмеялся  про себя и осторожно обвел глазам вокруг, так как на какой то момент ему даже показалось что он не удержал этот смех внутри себя.          

            Иван Максимович не был изощренным человеком, но временами и не был лишен чувства само иронии. (Здесь, и пожалуй только, он как член администрации был несколько не типичен, что впрочем удачно скрывал на службе.)   Это качество ему помогло с какого то времени развить в себе жена, и за это он ей был даже благодарен, так как понимал что без него  ему их совместной жизни просто не вынести.       А ему, почему- то хотелось продолжать ее выносить. Ведь он был женат на Ирине Сергеевне, и та делала все, чтобы его по ночам его не донимали львы.